Глубоко вздохнув, я выбросила неприятные мысли из головы. Мне нужно было полностью сосредоточиться на покупках.
— Тебе нужен стол? — спросила Доун, пока мы катили нашу тележку к следующему проходу. Она остановилась около раскладной модели и задумчиво осмотрела ее. Схватившись за крышку стола, она встряхивала ее до тех пор, пока механизм не сработал и стол раскрылся. Доун застонала и мгновение выглядела так, будто потеряла равновесие, но затем спохватилась и, прищурившись, посмотрела на свою работу.
— Нет, предыдущий жилец оставил стол и полку. Каден сказал, что если мне не нравятся какие-либо вещи, я должна избавиться от них сама. — Я закатила глаза. — К счастью, он забрал свою кровать. Она выглядела по-настоящему отвратительно.
Доун приподняла бровь.
— Похоже, этот парень очень милый.
— Это не совсем то слово, каким бы я его описала, — ответила я.
О, Боже. Надеюсь, все будет хорошо. У меня не было особого желания слишком рано съезжать со своей комнаты. Поиски квартиры были ужасными. Я сочувствовала тем, кому, как и мне, пришлось пережить мучительный марафон осмотра.
Я буду идеальной соседкой. По крайней мере, планировала быть такой.
У Кадена не найдется повода снова меня выставить.
— Хотела бы я не получить место в общежитии, — вздохнула Доун, повернувшись к столику спиной, облокотилась на него обеими руками, что получилось только благодаря ее росту. Доун была маленькой и, в целом, довольно миниатюрной, но, в отличие от меня, имела женственные изгибы.
— Тогда мы могли бы снять квартиру вместе.
— Да, жаль, — согласилась я, толкая тележку дальше. Тем временем она была уже полностью заполненной — разнообразные подушки, покрывала, пушистый ковер, гирлянды и несколько абсолютно диких декоративных элементов. Тем не менее, с первого взгляда можно было узнать, кому из нас что принадлежит. Доун являлась яркой птицей, и точно так же будет выглядеть ее комната, тогда как я выбрала пастельные тона, основной цвет которых был похож на ванильное мороженое.
— Моя соседка настоящая тупая сука, — продолжила Доун. — Я живу там уже две недели, и она за это время отшила уже трех парней. Каждый раз она выставляет меня за дверь! Иногда я размышляю о том, чтобы в качестве протеста просто остаться сидеть там. Но скажи честно, осталась бы ты наблюдать за своим соседом во время секса?
Я поморщилась. Эти слова позволили неожиданным картинкам возникнуть в моем воображении, которые я предпочла бы там не иметь. Хорошо, я должна была признать — Каден был в неплохой форме. Одни только мощные красивые руки указывали на то, что он занимался спортом. К тому же эти черные линии, пересекающие его бицепсы, и надписи...
Затем решительно вытряхнула его обнаженный, покрытый потом образ из головы.
— Нет, не хотела бы. Тем более, что у нас нечто совершенно иное, — наконец ответила я.
Наверное, пауза оказалась слишком долгой. Взгляд, которым моя подруга одарила меня, был испытующим, затем на ее лице расползлась ухмылка, углубившая ямочки на щеках.
— Ах, так? Нечто иное? — подразнила она, приподняв бровь.
Я повторила ее мимику.
— Да. Ведь я не живу с ним в одной комнате и не должна наблюдать за всем крупным планом.
Молниеносно Доун выхватила из тележки подушку и начала меня ею бить. Смеясь, я уклонилась.
— Это не смешно! — Она снова кинула подушку в тележку и со стоном уткнулась лицом в руки. — На самом деле, нет. Тем более, что она каждый раз, видимо, без проблем находит нового парня. Я имею в виду, мы же здесь, в Вудс-Хилл! Кто бы мог подумать, что в таком маленьком городке так много секси парней?
На этот счет я должна была с ней согласиться. Прямо сейчас, к началу семестра, мы на каждом углу встречали парней нашего возраста — одно из преимуществ университетского городка. Секси парни всюду попадались на глаза.
— Мы можем заключить соглашение, — предложила я, положив руку на плечо Доун.
Она раздвинула пальцы, и ее орехового цвета глаза засверкали интересом.
— Я слушаю.
— Когда у тебя будут проблемы с соседкой, ты просто всегда можешь прийти ко мне. Вероятно, это не самое оптимальное решение, учитывая правила моего замечательного соседа, ну, ты знаешь, — сказала я, состроив гримасу, а Доун презрительно фыркнула. Я рассказала ей о нашей встрече и, естественно, не упустила ни одной детали. Она, так же, как и я, нашла правила Кадена глупыми. — Но мы всегда можем забаррикадироваться у меня в комнате. По крайней мере, до тех пор, пока буря у тебя не утихнет.
Тем временем мы пришли в отдел свечей и рамок для картин. Автоматически я схватила несколько огромных свечей, которые пахли ванилью и кокосом. Их также никогда не было в нашем доме. Моя мама считала их запах слишком дешевым. Тогда как я наоборот, находила этот аромат божественным и с нетерпением ждала ощутить уютную атмосферу, которую создам с их помощью в своей комнате.
— Ты хорошая, Элли Харпер, — сказала Доун. Она похлопала меня по плечу и посмотрела серьезным взглядом. — Спасибо.
Покраснев, я сразу отвернулась. Еще никто никогда не говорил мне подобные вещи. Всегда была только Элли-суперстерва, Элли-богатая-сучка, Элли-проститутка. Я не знала, как реагировать на такие теплые слова.
Доун нахмурилась. Казалось, она почувствовала мой дискомфорт и быстро перешла на безобидную тему.
— Те симпатичные штучки там, наверху, ты сможешь их достать? — Она пальцем указала на белые рамочки с причудливыми украшениями. Мне пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки.
— Какие милые, — сказала я рассеянно. — К сожалению, у меня нет фотографий, которые могла бы в них вставить.
Слова просто вырвались из меня. Даже я слышала, насколько жалко это прозвучало. О, Боже, надеюсь, Доун не посчитала меня абсолютной неудачницей. В конце концов, это было мое решение не тащить из Денвера сюда никаких памятных вещей. Балласт, прочно засевший глубоко во мне, уже был достаточно тяжелым, поэтому здесь я не нуждалась в фотографиях, которые каждый день напоминали бы мне о моем прошлом.
— Какая чепуха. Значит, мы сделаем одну прямо сейчас, — предложила Доун, вытащив свой мобильный телефон. Она встала передо мной, так что мне пришлось смотреть через ее плечо, и отрегулировала фронтальную камеру.
— Сейчас? Здесь? — выпалила я на октаву выше, чем обычно. Мимо нас проходили люди, и я чувствовала, как некоторые бросали в нашу сторону удивленные взгляды.
— Конечно, почему нет? — беззаботно ответила Доун, широко улыбаясь в камеру. — А теперь: спагетти болоньезе!
Я сдержано улыбнулась. Мои серо-зеленые глаза выглядели мутно на экране мобильного.
— Пофиг на людей! — Доун толкнула меня локтем в бок. — Теперь скажи так громко, чтобы весь магазин услышал это: спагетти болоньезе! Давай, Элли.
Я ничего не могла поделать. Покачав головой, широко улыбнулась и крикнула:
— Спагетти болоньезе!
И на этот раз с дисплея сияла по-настоящему лучезарная улыбка.
Рамка была первым предметом декора, который я разместила в своей комнате. На обратном пути мы специально заехали в торговый центр, чтобы распечатать фотографию, и теперь с подоконника комнаты улыбались я и Доун. Если быть честной, на фото мы выглядели не особенно хорошо: обе одеты в университетские футболки Вудс-Хилла, волосы на голове собраны в небрежные пучки, причем из моего торчало немало выбившихся прядей. Мне реально нужно было еще привыкнуть к коротким волосам. Но фото мне понравилось.
Доун тоже купила себе рамку и также планировала поставить ее у себя в комнате. Не знаю, как нам это удалось, но уже складывалось впечатление, что этот день заложил фундамент замечательной дружбе.
Доун подарила мне ощущение, что дружба на самом деле существовала. Дружба только ради дружбы. А не для того, чтобы получать максимальную выгоду от человека. Без постоянного давления в необходимости превосходить другого.