По мере приближения англо-американских войск к границам рейха вопрос о том, какую политику проводить на оккупированных территориях, становился все более актуальным. В военном руководстве западных союзников толком не знали, чего ждать от немцев, — не исключался вариант как отчаянного фанатичного сопротивления, включая масштабную партизанскую войну, так и гражданской войны между нацистами и их противниками, которые воспользуются первой возможностью, чтобы за все поквитаться. Американское командование с самого начала официально сделало акцент на том, что ни о каком «освобождении» немцев речи быть не может — они являются побежденным противником (об этом прямо говорила директива JSC 1067, изданная в апреле 1945 г.) [Brenner 2016: 17]. Солдатам армии США запрещалось контактировать с немецким мирным населением — действовал так называемый «запрет братаний», впрочем, далеко не везде и не всегда строго соблюдавшийся. Большим сюрпризом для американских солдат и офицеров стало то, что немецкое население не выражало никакого желания сопротивляться, в германских городках авангарды союзников зачастую встречали свисавшие из окон белые полотнища.
Отсутствие необходимости вести войну против мирного населения было большим облегчением, однако с самого начала победителям пришлось столкнуться с серьезными проблемами, которые им удалось решить лишь в ограниченном масштабе. Одной из этих проблем стало размещение огромной массы немецких военнопленных. Зачастую их приходилось содержать в импровизированных лагерях под открытым небом, с недостаточным и скорее эпизодическим снабжением водой и пищей [Taylor 2011: 187–192]. Другой проблемой, о которой уже говорилось выше, стало обеспечение потребностей гражданского населения. Естественно, что в глазах этого населения все возникающие проблемы являлись следствием равнодушия, если не злонамеренности победителей.
Нужно подчеркнуть, что западные союзники с самого начала не считали возможным организовать собственную систему управления оккупированными территориями. Сразу же после окончания боев за определенную территорию они начинали искать достойных кандидатов в местную администрацию. Безусловно, на начальном этапе эти администраторы подчинялись военным инстанциям держав-победительниц, и с формированием органов власти более высокого уровня западные державы не спешили. К тому же объективно существовала кадровая проблема, — по словам К. Ярауша, «поиски достойных демократов оказывались по большей части тщетными» [Jarausch 2006: 9]. Тем не менее к концу 1945 г. на уровне земель в западных оккупационных зонах функционировал развитый немецкий административный аппарат и действовали политические партии. На повестке дня стоял вопрос о межземельном и межзональном взаимодействии этих структур.
Ключевым понятием при описании политики держав-победительниц в отношении немцев часто становится денацификация. Это слово обычно употребляется в достаточно узком смысле — подразумевается наказание людей, совершивших в Третьем рейхе различного рода преступления от имени режима. В действительности под денацификацией победители понимали широкий комплекс мероприятий, направленных на ликвидацию институтов и практик нацистского режима, — от системы образования и правовых норм до формирования новых элит, способных построить демократическое государство [LeBau 2020: 49].
И такие мероприятия действительно проводились. Далеко не все из них увенчались успехом. К примеру, попытка в 1946 г. провести в американской зоне оккупации школьную реформу, введя единую общеобразовательную школу вместо нескольких традиционных для Германии типов учебных заведений, закончилась неудачей. Точно так же оказалось технически невозможным полностью отказаться от услуг учителей, являвшихся раньше членами НСДАП, поскольку их оказалось попросту некем заменить. В полной мере удалось лишь очистить от националистического и милитаристского содержания учебные программы. История с неудавшейся школьной реформой тем более показательна, что с самого начала в рамках денацификации работе с молодежью уделялось особое внимание — именно молодежь часто считалась наиболее индоктринированной нацизмом частью германского общества [Fisher 2007: 64].
Успешнее была политика в области прессы: всем «старым издателям», публиковавшим периодику в годы Третьего рейха, было запрещено продолжать свою деятельность. Лицензии выдавались только «новичкам», и работали они под контролем специальных офицеров по делам прессы. Значительную часть СМИ напрямую контролировали и издавали победители. Однако этот период продлился недолго. «Старым издателям» удалось вернуться в бизнес в начале 1950-х гг. и даже в некоторой степени восстановить утраченные позиции, однако «новички» уже смогли закрепиться на рынке. Одним из них был Якоб Аугштайн, выпускавший ставший вскоре знаменитым еженедельник «Шпигель».