На Кузьменко и Сорокина у меня свои виды – парни толковые, пусть учатся руководить, я их потом отправлю учиться (куда не знаю, но придумаю), и выращу из них внутри Архчека технический сектор.
И только осознав, что личный состав при деле, начальник смог позволить себе пойти на свидание.
Кого в Москве можно удивить парой, идущей рядом, крепко держащихся за руки? Да никого. Хоть в той столице, хоть в этой.
И пара, по меркам Москвы двадцатого года, вполне ничего. Молодой военный с бородкой и орденом Красного Знамени на груди, рядом с ним красивая женщина, чуть-чуть постарше, одетая скромно, но не бедно. Может быть — муж и жена, встретившиеся после долгой разлуки или, напротив, перед расставанием? А может любовники, решившие погулять. Впрочем, кому какое дело?
Странно, но мне не хотелось брать любимую женщину в охапку и тащить в постель, а хотелось просто идти рядом с ней взявшись за руки, как восьмиклассники. Дети помладше еще стесняются прикасаться друг к другу, а постарше, класса с девятого, ходят в обнимку.
— Куда пойдем? — спросила Наташа.
Я пожал плечами, потому что мне все равно, куда идти рядом с любимой женщиной, но предложил:
— Может, на Патриаршие?
— На Патриаршие? А хоть бы и на Патриаршие.
Я люблю Патриаршие пруды и за их неброскую красоту, и за то, что они олицетворяют для меня одного из самых лучших писателей.
Патриаршие пруды тысяча девятьсот двадцатого года — еще без павильона, без «крыловских» скульптур и без обрамляющих его высоток. И нет «дома со львами», который многие считают старинным зданием, зато с двух сторон стоят каменные храмы с колокольнями.
Жаль, нет скамеечки, на которой сидели Бездомный и Берлиоз, да и самого Михаила Афанасьевича пока нет в Москве. Кстати, где он болтается? Биографии Булгакова, написанной ректором Литинститута, под рукой нет, но Михаил Афанасьевич должен сейчас находиться где-то на Северном Кавказе. Любопытно, а почему автор «Собачьего сердца», «Мастера и Маргариты», успевший послужить и Петлюре (хоть и недолго), и в Добровольческой армии, пусть и на должности военного врача, избежал «фильтрации»? Я бы его месяц-другой подержал в подвале, а потом отправил трудиться по основной специальности. Как-то, неправильно поступили мои коллеги, не по-хозяйски, дозволив ценному специалисту заниматься литературным творчеством. Михаил Афанасьевич, если не ошибаюсь, по специальности венеролог? При нынешнем повальном сифилисе — революционной болезни, очень востребованная специальность. Ну да ладно, пусть себе пишет.
Но коли брать наших талантливых писателей, так не один Булгаков «засветился» у белогвардейцев. Вон, автор «Сын полка», вместе с белеющим «Парусом одиноким» — подпоручик армии Врангеля, затем активный член антибольшевистского подполья. А «Финикийский корабль» и «Спартак», которыми я зачитывался в детстве, кто написал? Ага, начальник «бюро пропаганды» в армии Колчака. Типа — газеты выпускал, прокламации печатал. Знаем мы, что скрывается под такими названиями. И тех, кого выдвигали на Нобелевскую премию — Паустовского с Пришвиным, тоже можно бы примерно наказать. Одного посадить в подвал за службу гетману Скоропадскому, а второго расстрелять за статью о товарище Ленине с красноречивым названием «Убивец!». Впрочем, что с писателей взять? Это, как юродивого обидеть, грех.
Надо будет по возвращении домой дать команду учетно-регистрационному отделу дополнительно выяснять, не имел ли арестант отношения к писательскому труду? А потом дать задержанному гражданину бумагу и карандаш, пусть рассказ напишет. Напишет хороший, смело можно отпускать, плохой — на всякий случай расстрелять. А если кто спросит — типа, почему навязываю свое мнение, может, кому и понравится, отвечаю — потому, что это мое мнение, и мне хочется читать хорошие вещи. Да, на мой вкус.
А еще, помнится, собирался смотаться в Петроград, к Гумилеву. Может, арестовать георгиевского кавалера, пусть посидит под арестом, переживет двадцать первый год, а потом можно и отпустить? Надо придумать, как привязать к Архангельску путешественника по Африке. Или можно ничего не придумывать, а явиться к Николаю Степановичу, арестовать, а то еще проще — дать соответствующий запрос в Петрочека, пусть они его сами и арестуют и этапируют ко мне. А повод можно найти любой. Скажем — раскрыли заговор бывших морских офицеров, пожелавших угнать ледокол из Архангельска в Абиссинию, а Гумилева возвести на тамошний трон как негуса-негести. Потом, разумеется, вышестоящее начальство про все узнает, я получу нахлобучку, зато поэта спасу. Если не забуду, так и сделаю.