Академик РАМН В. П. Казначеев
июль 1993 г.
А. В. Ельчанинов ДЕМОНСКАЯ ТВЕРДЫНЯ
(печатается в сокращении)
Гордость, самолюбие, тщеславие, а можно прибавить высокомерие, надменность, чванство — все это разные виды одного явления — «обращенности на себя». Из всех этих определений наиболее твердый смысл имеют — тщеславие и гордость.
Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искажение легких путей, непрерывное ориентирование на других — что они скажут? Как это покажется? Что подумают?..
Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневных делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными и т. д., но все это — пока есть зрители...
Детская и юношеская застенчивость часто не что иное, как то же скрытое самолюбие и тщеславие.
Бес тщеславия радуется, видя умножение наших добродетелей: чем больше успех, тем больше пищи для тщеславия.
Все это хорошо понимал Лев Толстой. Он об этом писал так: «Стоит появиться в его душе доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется оглядка на себя, тщеславное ощупывание себя, — и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, значит умирают, значит благодаря тщеславию умирает лучшее, что есть у Вас, значит, мы убиваем себя тщеславием; реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Тщеславный стремится к смерти и ее получает...»
Усилившееся тщеславие рождает гордость!
Гордость — крайняя самоуверенность, с отвержением всего, что не мое; источник гнева, жестокости и злобы, отказ от Божией помощи, «демонская твердыня». Она — «медная стена» между нами и Богом (Авва Пимен), она — вражда к Богу, начало всякого греха, она — во всяком грехе.
Всякий грех — вольная отдача себя Своей страсти, сознательное попрание Божьего Закона, дерзость против Бога, хотя «гордости подверженный как раз имеет нужду в Боге, ибо люди спасти такого уже не могут» (Иоанн Ле- ствичник)...
Откуда же берется эта страсть? Как она начинается? Чем питается? Какие степени проходит в своем развитии? По каким признакам, наконец, ее можно узнать?..
Последнее особенно важно, так как гордый обычно не видит своего греха. Так некий разумный старец увещал на духу одного брата, чтобы тот не гордился, а тот, ослепленный умом своим, ответил ему: «Прости меня, отче, но во мне нет гордости». Мудрый старец ему ответил: «Да чем же ты, чадо, мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом!»
Если человеку трудно просить прощения, если он обидчив и мнителен, если помнит зло и осуждает других, то это все — несомненные признаки гордости.
Как злокачественная опухоль часто начинается с ушиба или продолжительного раздражения определенного места, так и болезнь гордости часто начинается или от внезапного потрясения души (например, большое горе), или от продолжительного личного чувства успеха, удачи, постоянного упражнения своего таланта.
Часто это — так называемый темпераментный человек, «увлекающийся», «страстный», «талантливый».
Он полон, поглощен, упоен собой. Он ничего не видит и не чувствует, кроме своего горения, таланта, которым наслаждается, от которого получает полное счастье и удовлетворение. Едва ли можно сделать что-нибудь с такими людьми, пока они сами не выдохнутся, пока «вулкан» не погаснет. В этом — опасность всякой одаренности, всякого таланта. Именно эти качества должны быть уравновешены полной, глубокой духовностью...
В случаях обратных — в переживании горя — тот же результат: человек «поглощен» своим горем, окружающий мир тускнеет и меркнет в его глазах. Он ни о чем не может ни думать, ни говорить, кроме как о своем горе; он живет им, он держится за него как за единственное, что у него осталось, как за единственный смысл своей жизни.
Часто эта обращенность на себя развивается у людей тихих, покорных, молчаливых, у которых с детства подавлялась их личная жизнь, и эта подавленная субъективность порождает, как компенсацию, эгоцентрическую тенденцию в самых разнообразных проявлениях: обидчивость, мнительность, кокетство, желание обратить на себя внимание даже поддерживанием и раздуванием дурных о себе слухов, наконец, даже в виде прямых психозов характера навязчивых идей, манией преследования или манией величия.