Ш а р д е ц к и й (ошеломленно). Не может быть... Мис-тика! Хотя нет, почему же? Может. Действительно, в каждый момент какие-то атомы кобальта взрываются гамма-квантами, какие-то нет. Пройти можно. Как по минному полю. Что же – у клопа какие-то миноискатели есть, что ли? Выходит, он чувствует: какие атомы около него будут распадаться – и поворачивает от них подальше?
С а м о й л о в. Я так думаю, oнизменение нейтринных потоков от ядер чувствует. Должно быть, спокойные и распадающиеся ядра излучают их неодинаково.
Ш а р д е ц к и й. Возможно... Это где же вы клопа-то достали, Петр Иванович?
С а м о й л о в. А я недавно в Свердловск ездил, в командировку. В мягком вагоне. Ну, и не уберегся... Я его, собственно, казнить хотел. А он – избежал... Между прочим, я построил его блуждания в пространственно-временных координатах. Есть намек на закономерность.
Ш а р д е ц к и й. Да-а... Черт знает что! Клоп, а! Гнусное насекомое – и движет физику. Дожили...
С а м о й л о в. А что – клон? Очень удобный объект наблюдений: плоский, форма эллиптическая. Легко рассчитывать сечение захвата. Муравья, к примеру, пришлось бы интегрировать по сложному контуру... (Затянувшись дымом.) Впрочем, стоит попробовать и муравья.
Ш а р д е ц к и й. Что ж – клоп так клоп. Я не гордый! Пойдемте, Петр Иванович, посмотрим, что он может... Значит, «зашли на огонек»? И ехидный же вы человек, Самойлов!
С а м о й л о в. Да нет, я что? Я ничего...
Уходят.
Занавес
Действие третье. Без пяти...
Картина первая
Освещена левая часть сцены. Большая комната. Столы с приборами и без таковых. В дальней части комнаты – установка, похожая на спектрограф, на лазер и немного на самогонный аппарат: кварцевые и металлические трубы, спирали проводов, стеклянные завитушки, соленоиды и т. д. Рядом приборный щит. На стене самодельный лозунг «Размышлять, размышлять, размышлять – пока не почувствуешь злость к работе!» и самодельный же рисунок гуашью: Архимед, прикрываясь ладошкой, выскакивает из ванны. Словом, это комната поисковой группы «Эврика».
Идет семинар. За столами Ш а р д е ц к и й, Ш т е р н, Я к у б о в и ч, С е р д ю к, В а л е р н е р, А ш о т К а р а п е т я н и другие исследователи. У поворачивающейся доски – С а м о й л о в (он сегодня чисто выбрит, при галстуке) заканчивает доклад. Докладывать он не умеет и не любит – и высказывается с некоторым отвращением.
С а м о й л о в. ... Вот так мы поняли, что в пространстве блуждают нейтринные флюктуации. Ну, скажем: отчего небо синее? От флюктуации, от колебаний плотности воздуха – так, значит! – они и рассеивают синие лучи. Ну, и в пространстве есть колебания плотности нейтрин – так, значит? От них и происходит распад ядер. Когда флюктуация оказывается у ядра, оно выпячивается...– ну, как пузырь, у которого часть пленки тоньше,– и может лопнуть, распасться... так, значит? Ну, и больше у нас вопросов к насекомым не было – дальше сами смекнули. Раз все дело в колебаниях плотности нейтрин – этим можно управлять. Элементарная статистика: когда плотность нейтрин в пространстве велика – флюктуации малы, так, значит? И ничего они сделать не могут. И обратно... возьмем, обратно, паровоз. И поставим его вверх колесами... (Шевеление в публике.)
Ш a p д е ц к и й. Петр Иванович, не резвитесь!
С а м о й л о в. Проверка внимания, Иван Иванович. Продолжаю... да, собственно, чего там продолжать? Все это одна умственность. Ну, она выражается такими формулами... (Легким ударом переворачивает доску.Осыпаются меловые символы.) Желающие могут вызубрить... Давайте я вам лучше покажу это дело в натуре. Будет доходчивее. Ашотик – заведи!
Ашот Карапетян – маленький, усатый и серьезный – идет к установке. Щелкает тумблерами на приборном щите. Загораются сигнальные лампочки. В кварцевой трубе вспыхивает разряд.
Сейчас в ограниченном пространстве – ну, в области вон того куска урана-235 (показывает) – будем повышать плотность нейтрин. Ашот – счетчик!
Ашот укрепляет около образца трубку газоразрядного счетчика. Слышен мерный треск.
Распадается, как обычно,– так, значит? Ашот – реактор.
Ашот работает рукоятками.
Генератор нейтрин... Есть!
Треск стихает. Урановый образец начинает светиться с сине-зелеными переливами.
В о з г л а с ы: «Ух черт!», «Вот это да!»
Все бросаются к установке.
С а м о й л о в. Усекли? Уран перестал распадаться – так, значит? А избыток энергии стал выходить из него фотонами – малюсенькими такими порциями. Как, скажем, у больного хворь потом выходит... А все почему? Не стало крупных флюктуации, от которых лопаются ядра,– так, значит? Переключай, Ашот.
Ашот нажимает кнопки. Свечение пропадает. Счетчик начинает трещать, как прежде. Ашот манипуляторами убирает урановый образец в контейнер. Ставит на его место колбу с водой, опускает в нее трубку счетчика.
Я к у б о в и ч. А это зачем?
С а м о й л о в. А теперь перевернем паровоз вверх колесами. В колбе – вода. Из местного водопровода. Счетчик, как вы можете заметить, в ней безмолвствует: радиации нет. Сейчас уменьшим концентрацию нейтрин... вернее, повысим концентрацию антинейтрин – так, значит? Прошу всех отойти от установки на два метра! Антинейтрино излучаются пучком, но... неровен час, кого-нибудь заденет. Мне ни к чему выплачивать пострадавшему больничные.
Все отходят. Ашот тянет за собой шнур дистанционного управления.
Давай, Ашот!
Ашот нажимает несколько кнопок. На приборном щите начинает мигать красная полоса. Одновременно раздается частый и резкий треск счетчика. Ашот нажимает еще кнопку: треск переходит в рев.
Достаточно, Ашот!
Тот щелкает тумблерами. Рев счетчика постепенно переходит в частый треск. Треск замедляется.
Стало быть, создали с помощью антинейтрин крупные флюктуации – и они сделали обычную воду радиоактивной. Слышите, как спадает наведенная радиация! Вот – все. Прошу задавать вопросы.
Минуту все молчат. Потрескивает счетчик.
Ш т е р н (бросается к Самойлову). Вопросы... какие тут могут быть вопросы? (Шутливо тузит Самойлова.) Ах ты, черт, пижон, гений, талантище!
С а м о й л о в. Я – что? Я ничего...
В а л е р н е р. Качать его, ребята!
С а м о й л о в (отстраняется). Иди, я сегодня в новом костюме. Вон Ашота покачай. Или Ивана Ивановича... А вообще: теорию надо было качать – так, значит?
В а л е р н е р. У-у... нет в тебе душевного благородства, всепрощения – в такую минуту уесть! Только такая зловредная ехидина, как ты, и могла придумать этот опыт с клопом. Что – съел?
Я к у б о в и ч. Ну, теперь я знаю, с какого конца браться за плазму. Ох, и поэкспериментируем! (Алчно потирает руки.)
С е р д ю к. И подумать только – все началось с клопа...
Ш а р д е ц к и й (выходит к доске). Вопросов к Петру Ивановичу, я вижу, нет – демонстрация довольно красноречивая. Тогда позвольте мне. Стало быть, теперь мы понимаем, что к чему. Знаем, что, меняя концентрацию нейтрин и антинейтрин в пространстве, можно управлять устойчивостью ядер... в принципе можно. На этом экспериментальные исследования временно, до моего разрешения, мы прекращаем...
Шум, гул, возгласы: «Как же так!», «Вот новость!»
Тихо! Будем двигать теорию. Мы должны наперед предвидеть все результаты дальнейших опытов!