Издавна поддерживал Египет связи и со скотоводческими племенами Ливии, кочевавшими на землях к западу от Нила, где теперь простираются унылые пески Сахары. Но фараонам не удалось распространить на них свою власть, и те немногие и довольно поверхностные свидетельства, что дошли до нас, содержат лишь сведения чисто военного характера. Кое-какую информацию по этому вопросу можно почерпнуть, пользуясь материалами раскопок ливийских и карфагенских поселений на побережье Северной Африки, а также ливийских поселений в самой Сахаре, где археологические работы ведутся во все возрастающих масштабах. Одним из самых интересных открытий Анри Лота, сделанных среди скал и извилистых каньонов гор Тассили в Центральной Сахаре, были находки, доказывающие, что влияние египетской культуры достигало и этого пустынного и отдаленного места. За 16 месяцев напряженного труда под палящим солнцем между раскаленными холмами Лот и его сотрудники обнаружили немало наскальных рисунков, выполненных явно по египетским образцам. Они нашли в этом безводном месте даже пять картин с изображением нильских речных судов.
Дошедшие до нас свидетельства взаимоотношений между Египтом и его западными соседями ничего не говорят о расселении египтян в этих местах – это только картины завоевания, военных походов, фрагменты того, что, вероятно, видели и слышали о жизни Нильской долины ливийские народы, воевавшие с египтянами. Ведь у нас нет никаких доказательств, что египетские войска доходили до Тассили, хотя, с другой стороны, ничто не подтверждает и того, что они не бывали там. Да и вообще, что нам достоверно известно об этой таинственной и далекой области? Еще несколько лет назад никто не соглашался с тем, что древней Сахаре было известно колесо. А сегодня уже точно установлено, что наскальные картины с изображением лошадей и двухколесных колесниц встречаются в Сахаре от Феццана на севере до холмов на юго-западе, прикрывающих подступы к Нигеру. Более того, колесницы изображены не в египетском стиле, а в стиле «летящего галопом, характерном для древней крито-микенской культуры». Лот высказывает предположение, что искусству вождения колесниц ливийцев обучили те самые «морские народы», выходцы с Крита и соседних островов, которые напали на Египет примерно в 1200 году до н. э.
Но если о связях Египта с западными соседями мы не знаем почти ничего, то в наших руках имеются обширные данные относительно того, что египтяне совершали далекие походы на юг вдоль берегов Нила и Красного моря. Эти материалы, изобилующие разнообразными и красочными подробностями, представляют исключительный интерес. Египетские торговцы и воины часто достигали земель Пунта и Куша – теперь на месте этих государств расположены Эфиопия, Сомали и Судан. Возможно, что торговцы заходили еще дальше, может быть, добирались даже до озера Чад, тропических лесов Конго и зеленых холмов Уганды. Впрочем, если это им и удавалось, они не оставили нам никаких доказательств. Во всяком случае египетское влияние прямым путем никогда не выходило за пределы долины нижнего и среднего Нила. Египетские верования, идеи и достижения материальной культуры распространялись главным образом не через самих египтян, а через народы Куша и Северной Африки.
Эти экспедиции на юг – одна из самых ярких глав истории древнего Египта. Настойчиво и упорно, проявляя незаурядную инициативу и сметку, купцы и воины устремлялись на юг. Они торговали, вели войны, захватывали рабов и возвращались домой через много месяцев, принося с собой множество более или менее поразительных историй. Фараон Усеркаф, основатель V династии (около 2560 г. до н. э.), начертал свое победоносное имя на скалах у первого нильского порога – там, где теперь Асуан, на расстоянии 400 миль от Дельты. Его преемник Сахура отправил вдоль берегов Красного моря целую флотилию в страну Пунт. Он-то и оставил нам первый отчет о сношениях между Египтом и этими далекими землями, хотя известно, что еще сын Хеопса, имел пунтийского раба. Корабли Сахура вернулись с грузом мирры, черного дерева и какого-то металла, по-видимому электрона – естественного сплава золота и серебра. Другой экспедицией V династии в Пунт руководил Баурджед, «хранитель сокровищ» фараона. Среди его добычи был «карлик». Может быть, Баурджед взял в плен предка пигмеев Центральной Африки, которые жили тогда, по всей вероятности, значительно севернее, чем сейчас?
Фараоны VI династии (примерно 2423-2242 гг. до н. э.) закрепили эти торговые контакты путем прямого завоевания. Пепи I контролировал Нубию, землю, лежащую за первым порогом, к югу от Асуана, – и власть фараона была настолько прочной, что его могущественные южные наместники могли набирать в армию большое количество негров. Излишне говорить, что таких воинов обычно не посылали в бой против соотечественников, а использовали на севере. Хитроумные военачальники древнего Египта обрели немало подражателей: их принцип использования воинов побежденных народов нашел применение у всех последующих завоевателей.