В «казарме» каждого воина висела стальная кольчуга и рядом – мягкая шкура антилопы, которая предохраняла кольчугу от ночной сырости. «Над кольчугой на пике висел медный шлем без крестовины и плюмажа». Лошади были «все более 16 локтей ростом из породы старых сарацинских коней, все прекрасных пропорций, все не уступали по силе рабочим лошадям, намного превосходя их в проворстве». Вот какой была кавалерия Адлана, царство которого в те дни простиралось от среднего Нила до границ Эфиопии.
Когда Брюс вернулся наконец в Англию, никто не поверил его рассказам. И все же именно так должна была выглядеть кавалерия в любом царстве древнего Судана не только в 1772 году, когда ее увидел Джеймс Брюс, но и много столетий раньше. Это пышное воинство в сверкающей броне или кольчугах как бы проходит через всю историю феодальных империй, которые возникали, расцветали и исчезали в суданских саваннах на территории длиной 3 тысячи и шириной почти 500 миль и которые отделяли Сахару от тропических лесов юга и соединяли Атлантический океан с Красным морем.
До XIV века Европа ничего не знала об этих государствах, хотя первое из них существовало уже почти тысячу лет. В XII веке с мусульманскими городами Северной Африки торговали норманские купцы, жившие в Сицилии. Их сменили пизанцы, генуэзцы, венецианцы и провансальцы. На протяжении всего средневековья северное и южное побережья Средиземного моря были связаны торговыми договорами. Христианские государства учредили в южных портах свои консульства. Но христиане были отгорожены от внутренних районов Африки. Мусульманские государства по религиозным и торговым соображениям настаивали на своем монопольном праве поддерживать связи с континентом, спрятанным за узкой кромкой побережья.
Однако туда проникали евреи. К началу XIV века на острове Мальорка была основана знаменитая школа еврейских картографов. Из всей ее многочисленной продукции наиболее известен атлас Абрахама Крескаса, выполненный по заказу одного, а может быть, сразу нескольких европейских монархов. Его «Каталанская карта», относящаяся к 1375 году, произвела почти такое же впечатление, как открытия Колумба, сделанные сотню лет спустя. Эта карта раздвинула границы известного Европе мира, уточнила сведения, известные по слухам и полудостоверным рассказам путешественников. На ней, например, были вычерчены Атласские горы Марокко и указан проход через них, «ведущий в страну негров Гвинеи». Этот проход, которым пользовались купцы, – не что иное, как великий южный путь через Сиджилмаса, известный жителям Северной Африки с незапамятных времен. На этой карте были отмечены Тенбух (Тимбукту), Сьюдад де Мали, Геугеу (Гао) и Текказа. Все эти места, как и множество других, долго волновали воображение европейцев, пока, наконец, столетия спустя они не проникли туда.
Но если добыть сведения было нелегко, то еще труднее было их опубликовать. Каждый приморский город собирал географические сведения самостоятельно и предпочитал хранить их в тайне. В те дни, когда риск был велик, а прибыли баснословны, когда Европа пустилась в морские авантюры, люди, умевшие вести корабли против ветра или пользоваться морским компасом, ценили свои знания очень высоко. Они могли продавать их Венеции или морским городам на западном побережье Италии. Они могли продавать их испанскому двору или португальскому принцу Генриху, который был прозван «мореплавателем» только за то, что систематизировал накопленные к тому времени сведения по навигации.
Многие ранние карты представляли собой плод фантазии, многие были просто фальшивками. Но постепенно они заполнялись достоверными данными. Одной из первых карт, на которой нанесена южная оконечность Африки, была карта фра Мауро, тайком вычерченная им в 1459 году в Венеции для принца Генриха Мореплавателя. Предположение, что корабли могут обогнуть Африку, если только пройдут достаточно далеко на юг, не было доказано до тех пор, пока Бартоломеу Диаш через 30 лет не обогнул мыс Доброй Надежды. Оно, по-видимому, основывалось на сообщении одного индийского мореплавателя, который, по некоторым сведениям, обогнул этот мыс с восточной стороны еще в 1420 году. Это покажется не столь уж удивительным, если учесть, что плавание по Индийскому океану до конца XV века было технически более доступным, чем по Средиземному морю и Атлантике.