Сао исчезли, а, раскопки, знакомящие нас с их интереснейшей цивилизацией, еще далеко не закончены. Однако находки трех плодотворных французских экспедиций во главе с Лебефом и Массон-Детурбе в 1936-1948 годах, собранные и обобщенные в 1950 году, содержат данные, согласно которым можно допустить существование культурного обмена между Нилом и Нигером. Сао и их преемники (катока, которые пользовались арабским алфавитом) жили в век металлов.
«Те их предметы, которые нам известны, – писал Дантьер в 1943 году, – позволяют говорить о мастерстве, которому предшествовало долгое развитие ремесла». Не были ли они в конце концов прямыми потомками мигрантов из пришедшего в упадок Мероэ? Они выплавляли бронзу и медь, у них были металлурги, ювелиры, кузнецы, ковавшие изделия из железа. Их города на юго-востоке от озера Чад, сложные похоронные обряды, мастерство их гончаров, создавших множество разнообразных художественных изделий из глины: культурные предметы, игрушки, фигурки животных, и, наконец, их успехи в обработке металлов, иными словами своеобразие их цивилизации, – все это говорит о том, что племя сао было, по-видимому, восточного происхождения или, по крайней мере, испытало восточное влияние.
Между интересными, но мало изученными поселениями сао на востоке и западе от озера Чад и возникновением государства Канем – глубокая, труднопроходимая пропасть. Можно ли сказать, что сао представляли собой единый народ в то отдаленное время, когда подверглись вторжению мигрантов? Создали ли они свое государство? Скорее всего нет. Однако в результате их смешения с мигрантами появились государство Канем и народ канембу, давшие важный толчок к развитию цивилизации и централизации различным племенам к востоку от Нигера, подобно тому как империя Мали – народам к западу от него. Здесь мы снова наблюдаем стремление к политической и военной концентрации. К XIII веку правители древней империи Канем выработали новые формы централизованного управления, а также новые, более действенные методы ведения войны. Этому способствовали те же самые факторы: выплавка железа и торговля. И хотя у государства Канем не было золотых рудников, какие были на западе у Ганы и Мали, оно захватило караванные пути, ведущие на север через Феццан к средиземноморскому побережью и на восток к Нилу.
Древняя империя Канем в период правления династии Сефува представляла собой любопытный образец племенного феодализма; об этом мы можем судить на основании более поздних источников. В Канеме существовал «великий совет», состоявший из 12 основных чиновников империи, которые обсуждали и осуществляли, если это им удавалось, решения султана-правителя. Вначале, по-видимому, этот совет мало чем отличался от семейного, причем каждый «член правления» обладал реальной властью и был наделен соответствующим титулом для ее осуществления. Однако титулы и власть давались человеку только на время его жизни и, согласно обычаю, не передавались его родственникам. Впоследствии по мере роста империи росли и богатства правителей, начались династические войны: знать боролась за «права», дарованные ей некогда султаном.
Но, несмотря на династические войны и войны с соседними народами, несмотря на узурпации и долгие периоды упадка, империя Канем, ставшая впоследствии империей Борну, сохраняла стабильность до XVI или XVII веков. Ее основная структура в некоторых отношениях осталась нетронутой вплоть до сегодняшнего дня. Таким образом, мы можем вместе с Урвоем сказать, что «в средние века Канем играл такую же прогрессивную роль для Центрального Судана, как Мали, наследник Ганы, – для Западного Судана. Оба эти царства содействовали развитию суданской цивилизации, какой мы ее знаем сегодня, – столь отличной и от цивилизации арабов, и от цивилизации чисто негритянских племен юга».