Элла улыбнулась и переплела свои пальцы с его.
— Вы уверены, что нам стоит это делать? — спросила она, когда он выводил ее из бального зала. Бросив последний взгляд через плечо, она увидела, что взгляд леди Осборн в поисках дочери прикован к танцующим.
— Конечно. Лорд Эш — мой близкий друг, — признался ее спутник. — Он вовсе не будет возражать.
Именно от скандального приключения такого рода она была призвана ограждать Памелу — и вот сама скрывается под маской Памелы, чтобы ее подопечная могла сбежать с лордом Перси.
Так что Элла могла с чистой совестью сама броситься в этот омут.
— Не могу избавиться от мысли, что мы уже встречались, — повторил он.
— У меня такое же чувство, вот только не могу вспомнить когда или где. — Элла снова посмотрела на него, ища знакомые черты и размышляя, не мог ли он быть одним из офицеров, служивших вместе с ее отцом. Потому что он явно был уверен в себе и вел себя как человек, привыкший командовать. Но не могла же она спросить его кто он, ведь тогда он тоже захотел бы узнать ее имя.
Тогда ей бы пришлось солгать. А Элле совершенно не хотелось врать или говорить полуправду этому мужчине. Она просто не могла так с ним поступить. А сказать правду? Что она была всего лишь нищенкой, которую леди Осборн наняла, потому что ее услуги очень мало стоили?
Будет ли для него это важно? Он был на пару шагов впереди нее, показывая путь вглубь дома, и Элла посмотрела на его спину. Походка ее спутника напоминала львиную, и сюрко мало скрывало таящуюся под ним мощь мускулов.
— Чему вы улыбаетесь? — спросил он, когда они остановились у двери в оранжерею, построенную в саду позади дома.
— Вашему костюму. Не могу понять кто вы: Галахад, Ричард или Персиваль. note 3
— Я бы предпочел быть просто тамплиером, — ответил он, принимая бойцовскую стойку и весело ухмыляясь.
Она рассмеялась.
— Вы осознаете, что большинство из них были всего лишь первостатейными драчунами, мужланами, умеющими только воевать?
Он был поражен.
— Вы знакомы с историей тамплиеров?
— Конечно, мой отец служил в армии и обожал военную историю. Братьев у меня нет, поэтому я выросла на строгой диете из книг о походах Ганнибала note 4 и Александра Македонского. Не меньше историй было про тамплиеров. Мама боялась, что из-за такого специфического образования я стану неуправляемой.
— А я считаю вас очень необычной, — сказал он, открывая дверь. Их окутал теплый и влажный воздух. — Однако, пожалуй, стоит подвергнуть часть про неуправляемость дальнейшему изучению.
— Вряд ли это так, — заявила Элла, устремляясь мимо него в тепло оранжереи.
Он удивленно поднял бровь.
— Да, иногда я совершаю ошибки. И, боюсь, не всегда демонстрирую поведение, достойное леди. — Именно поэтому ее уволили и леди Гаспар, и леди Пресвуд.
Он сложил руки на груди и посмотрел на нее.
— Позвольте мне самому судить, насколько вы прямолинейны. — Он помолчал. — Как вы оцениваете вероятность того, что американцы примкнут к Франции в борьбе против нас?
— Как очень большую, — ответила Элла, позабыв о сентенции леди Осборн на тему того, что леди никогда не обсуждают политику. Никогда. — И это будет очень опасная ситуация.
— Что ж, я сомневаюсь, что у американцев хватит ума в этом вопросе. Они навсегда останутся всего лишь толпой горячих простолюдинов.
— Нет, сэр, вы меня не поняли. Я имею в виду, что это будет опасно для нас.
— Для нас?! — поперхнулся он. — Похоже, ваша мать была права.
— Нет, сэр, вы просто не смотрите на это с военной точки зрения, — сказала Элла, чувствуя, что предвкушение хорошего спора перевешивает любые заявления леди Осборн. — Мы просто рассредоточимся. Если мы затеем войну на американских территориях, то ослабим нашу способность быстро побить Бонапарта.
— То есть вы считаете, что мы не можем победить французов?
— Этого я не говорила, — возразила Элла, обходя вокруг него. Они кружили, как кошки, но Эллу это только веселило. — Просто каждый военный лидер в истории, рассредоточивая войска по все большим и большим территориям, ослаблял свои ряды, и в них образовывались бреши. Опасные бреши.
Он на мгновение задумался и посмотрел на нее с удивлением, полным уважения.
— Но у Наполеона та же проблема. В прошлом месяце он стал набирать испанских рекрутов, но чертовы испанцы сбежали в горы, лишь бы не быть призванными в ряды его армии.
— И все равно у него уже призваны восемьдесят тысяч французов, и еще сорок тысяч готовы подняться по первому зову. А сколько боеспособных людей в Америке? Мы же всего лишь маленький остров. — Она скрестила руки на груди и стала ждать.
Ее рыцарь почесал подбородок.
— Но есть еще испанцы, которые присоединятся к нам на Майорке, — они будут сражаться на нашей стороне.
— Да, в Испании, но не в Нью-Йорке, Мэриленде или обеих Каролинах. Разве станут они защищать ваши владения в Канаде? Бонапарт точно знал, что делает, когда отдавал Флориду американцам и подогревал их ненависть к нашему флоту, сколь бы заслуженной она не была.
Незнакомец заворчал и стал расхаживать перед ней.
— Значит, теперь, дерзкая плутовка, вы будете критиковать мощь королевского флота?
Она энергично закивала.
— Да, если они пытаются злить спящего медведя. Ни один из этих капитанов не думает о последствиях захвата хотя бы одного американского корабля, но что они будут делать, когда станет действовать Конгресс этой страны? Когда эта страна начнет строить корабли? Флотилии кораблей. У них весь континент покрыт лесами. Они могут строить фрегаты еще лет сто — и экипировать их. А мы?
Он поднял руки и отошел на несколько шагов.
— Поверить не могу, что спорю об этом с женщиной!
— И проигрываете, — вставила она.
— Вынужден отступить! — поправил он. — Ваша мать была абсолютно права — вы неуправляемы.
Элла ничуть не чувствовала себя задетой.
— Осмелюсь сказать, что сами вы не возражаете против этого.
Он замолчал и широко улыбнулся.
— Да, не возражаю. Но если вы кому-нибудь скажете, что я признался…
Она покачала головой и перекрестила сердце.
— Никогда! Клянусь.
— Это будет нашим секретом, — сказал он. Проходя мимо апельсинового дерева, незнакомец протянул руку и, сорвав цветок с ветки, вручил его ей. На мгновение Элла могла лишь смотреть на нежный цветок на своей ладони, не решаясь поднять взгляд.
— Ваш отец все еще читает вам военные трактаты? — спросил он.
Элла покачала головой.
— Мои родители умерли.
Он замолчал и пристально посмотрел на нее.
— Мне очень жаль. А сестры у вас есть?
— Нет, я… Теперь я совсем одна.
— Больше нет, — сказал он, беря ее за руку и ведя по длинному проходу между деревьями.
Оранжерея примыкала к одной из стен сада, а остальные три стены у нее были застекленными. Плита обеспечивала дополнительное тепло, а лампы над головой освещали буйную коллекцию экзотических растений, отлично растущих в этих искусственных тропиках. По мере того, как они приближались к центру, пьянящий запах цветущих апельсинов обволакивал ее, соблазняя подойти и сделать глубокий вдох.
— Это очень похоже на наш сад в Португалии, — сказала она, касаясь одного из узких пальмовых листьев.
— Вы жили в Португалии?
— Да, хотя и не всегда. Я родилась в Вест-Индии, а потом отцовский полк перевели в Португалию.
— Полагаю, вы нашли Лондон совсем непохожим на нее.
Она рассмеялась.
— Я нашла его жутко холодным.
Они оба рассмеялись.
— Он по-прежнему холодный? — спросил он, привлекая ее в свои объятия.
— Нет, — ответила она и поежилась, но причиной тому определенно была вовсе не пресловутая лондонская сырость.
Его руки, крепкие и теплые, привлекли девушку ближе, пока она не оказалась прижатой к широкой груди. Ее ладони распластались по его сюрко, наслаждаясь ощущением скрытых под ним стальных мускулов.
Note4
Ганниба́л — карфагенский полководец. Считается одним из величайших полководцев и государственных мужей древности. Был врагом номер один Римской республики и последним настоящим лидером Карфагена перед его падением в серии Пунических войн.