Как у возродившегося рыцаря-тамплиера.
— Я даже не знаю твоего имени? — прошептал он сказал, склоняясь к ее губам.
— А это важно? — прошептала она в ответ.
— Нет, не особенно, — согласился он, касаясь ее губ теплым дыханием. Затем оно сменилось его губами, накрывшими ее и сорвавшими с них поцелуй.
Элла не знала, чего ожидать, но это… вторжение… нарушение запретных границ заставило ее задохнуться. Его язык скользнул по ее губам, дразня и заставляя открыть створки ворот и позволить ему вторгнуться в ее рот. Все, что она знала о защите, отступило перед этим умелым нападением.
Кроме того, как она могла не подчиниться, если он рождал в ней такую бурю чувств, что у нее дух захватывало. Когда его руки еще крепче прижали ее и начали исследовать тело, скользнув по бокам и пробежав по ягодицам, девушку охватило незнакомое доселе и возбуждающее желание. Это было похоже на пламя.
Поцелуй стал глубже, и вместо того, чтобы испугаться, Элла поощряла незнакомца, притянув его ближе и обвив руками его шею. Ей пришлось так в него вцепиться, потому что ее колени, ноги и все внутри стало каким-то ненадежным, дрожа от потребности и желаний, заставляя ее трепетать, сгорать от нетерпения… и жаждать большего.
Он отстранился, на мгновение открыв рот, и уставился на нее с удивлением во взгляде, которое в свою очередь поразило Эллу. Потому что даже в своей невинности она поняла, что происходящее превзошло все его ожидания.
Или он знал об этом все время, с того самого момента, когда они ощутили взаимное притяжение посреди бального зала?
— Хм, — в дверях оранжереи послышалось вежливое покашливание, нарушив интимный момент их удивления. — Сэр?
Ее рыцарь поднял голову.
— Вы нужны в доме, — сказал парень, глядя в пол.
— Хорошо, спасибо, Шифтон.
Мужчина поклонился и ушел.
— Мне надо… — Он махнул рукой в направлении двери. — Но ненадолго, — добавил он поспешно.
— Да, я понимаю, — ответила она. — А мне, думаю, следует пойти в комнату отдыха и привести себя в порядок.
— Я все равно потом все испорчу. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в бровь. Элле следовало бы тогда понять, что это было обещание.
Глава 3
Элла поспешно удалилась в комнату отдыха, ее щеки горели огнем, а сердце колотилось, как бешеное. «Что со мной происходит?»
Она влюбилась. И это чувство было совершенным, восхитительным и чудесным. Она обхватила себя руками и закружилась по комнате, но тут же остановилась, обнаружив, что не одна.
В угловом кресле сидела пожилая дама.
— Ой, я не знала… — пролепетала Элла, бросив взгляд на дверь, а затем обведя взглядом комнату.
Леди прищурила глаза, а затем встала и направилась к ней. Когда она подошла ближе, глаза Эллы расширились от удивления.
— Миссис Гаррауэй!
— Господи, Элла Синдерс! — Дама сгребла девушку в охапку и крепко обняла. — Ах ты, гадкая девчонка! Ты представить не можешь, как я за тебя волновалась. А ты тут. — Миссис Гаррауэй отстранилась на расстояние вытянутых рук и с широкой улыбкой посмотрела на нее.
— Как поживает полковник? — спросила Элла, снимая маску, чтобы получше рассмотреть близкую подругу матери. Полковник Гаррауэй был начальником отца Эллы, и они с матерью провели бессчетное количество часов с миссис Гаррауэй за шитьем и сплетнями, составляя друг другу компанию в Португалии.
Потом родители Эллы умерли, и ее отослали в Англию жить с теткой. Но добрая чета Гаррауэев понятия не имела, что эта леди тоже недавно умерла, оставив Эллу без друзей, семьи и крыши над головой. Вот почему в итоге она стала компаньонкой леди Памелы.
— Он все такой же, все время над чем-то суетится. Но он будет несказанно счастлив тебя видеть. Мы так беспокоились. Когда приехали в Лондон и обнаружили, что твоя тетя умерла, а о тебе нет никаких известий, я уже начала подозревать самое худшее. Однако вижу, что напрасно волновалась, ты здесь и выглядишь просто отлично. — Она снова обняла Эллу и, похоже, была готова разрыдаться. — Где же ты была?
— Я нашла место, миссис Гаррауэй. Работаю компаньонкой дочери леди Осборн, — ответила Элла.
Миссис Гаррауэй не выказала ни удивления, ни разочарования, а вместо этого одобрительно кивнула.
— Узнаю мою девочку. Ты никогда не задавалась настолько, чтобы не суметь приспособиться в жизни. Так говорил полковник. «У нее отцовская закалка», — повторял он, когда я начинала слишком переживать. — Она замолчала и вновь оглядела Эллу. — Они, должно быть, очень хорошо к тебе относятся, если дарят такие платья и позволяют иметь поклонников.
Элла побледнела, не в силах посмотреть в глаза своей собеседнице. Теперь она была в большой беде, гораздо большей, чем просто за то, что заняла место Памелы на балу.
— Элла! — Голос миссис Гаррауэй из добродушного стал строгим. — Я все вижу по твоему лицу. В какую неприятность ты ввязалась?
Она прикусила губу и бросила взгляд на женщину, которая была теперь для нее самым близким человеком, почти семьей. Ее мысли разбредались, она повернулась к миссис Гаррауэй и во всем ей призналась:
— Миссис Гаррауэй, я так запуталась. Леди Памела попросила меня занять сегодня ее место, а леди Осборн думает, что я — это она.
— Эта женщина настолько глупа, что не может узнать собственную дочь?
— Она немного близорука, — пояснила Элла. — И мало уделяла дочери внимания до настоящего момента. Она часто путает нас, вот мы и решили, вернее, леди Памела знала, что ее мать не заметит никакой разницы.
Миссис Гаррауэй покачала головой. Она сама вырастила троих дочерей, все это время следуя за барабаном, и всех их выдала замуж за хороших людей. Но при этом она внимательно за ними присматривала. А теперь ее материнский инстинкт вернулся с новой силой.
— А где сейчас эта самая леди Памела?
Элла снова побелела.
— Она сбежала. — И, когда пожилая дама ахнула, Элла поспешно добавила: — Он хороший человек. Лорд Перси Снодграсс, второй сын маркиза Личфилда. Они сильно влюблены друг в друга.
Жена полковника поджала губы.
— Если он хорошая партия, Элла Синдерс, то почему же они тогда тайно сбегают?
— Родители не одобряют их выбор.
Миссис Гаррауэй это не понравилось.
— О, Господи! Девочка, как ты умудрилась ввязаться в такую скандальную историю? Тебя же уволят. Ты об этом подумала?
Элла покачала головой.
— Нет-нет, все будет не так.
Миссис Гаррауэй удивленно подняла брови.
— То есть да, конечно, меня уволят, — согласилась девушка. — Но леди Памела обещала снова нанять меня своей компаньонкой, так что, когда они вернутся в Лондон, у меня опять будет работа.
— Элла, подумай вот о чем. Разве у лорда Перси есть какой-либо источник доходов? Имения? Сможет ли он содержать жену? А его родители одобряют этот брак?
— Ну не совсем… — На самом деле они запретили сыну жениться на Памеле. Поскольку было маловероятно, что Перси станет наследником, они хотели, чтобы он взял в жены девушку с большим приданным. А леди Памела, хотя и была красива, мало что могла привнести в брак, поскольку финансы ее отца были довольно в плачевном состоянии.
— А если его родители не одобряют этот брак, неужели ты серьезно думаешь, что они возьмут тебя — ту, что помогла случиться этому мезальянсу, — к себе на работу?
А вот это ей в голову не приходило! Когда Памела рассказала ей о своем плане, все казалось так просто. А теперь…
— Вы же не думаете, что меня…
— Тебя, девочка, уволят безо всяких рекомендаций. Ты теперь в большой беде.
У Эллы перехватило дыхание. Нет, этого не может быть. Но в глубине души она знала правду. Ее глаза наполнились слезами. Она себя погубила.
— Ну-ну, не надо так расстраиваться. Не твоя вина — во всяком случае не полностью, — что эта леди Памела такая упрямая, хотя ее светлость и не станет рассматривать произошедшее под таким углом. Тем не менее, вижу, что ты ничуть не изменилась. Ты же романтик. Наверняка, решила, что брак леди Памелы будет во всем походить на тот, что был у твоих родителей, верно? Однако же твоя матушка в полной мере понимала последствия своего брака.