Ганс Христиан Андерсен.
Новое платье короля
Предуведомление.
Каждый абзац текста, на эстонском языке, снабжен ссылкой на литературный перевод.
Параллельный текст подготовил Леонид Бродский (www.hot.ee/bclogic).
Текст взят с сайта www.booksbooksbooks.ru
Полноценно работать с данным пособием можно на устройстве, поддерживающем гиперссылки: компьютер или различные «читалки» с сенсорным экраном, желательно со словарем.
Успехов!
W_cat
[1] Palju aastaid tagasi elas üks keiser, kes nii kangesti armastas uusi rõivaid, et kulutas kogu oma raha nende peale. Oma sõduritest ta aga ei hoolinud üldse; ei hoolinud ta ka teatrist. Tõllaga sõitis ta ringi ka üksnes selleks, et oma uusi riideid näidata.
[2] Iga tunni tagant riietus keiser ümber. Kui kuninga või keisri kohta tavaliselt öeldakse, et ta on koos oma nõuandjatega troonisaalis, siis meie keisri puhul tähendati: “Tema kõrgeausus viibib oma riietusruumis!”
[3] Keisri pealinn oli väga lustakas paik; päevast päeva käis seal palju külalisi. Kord tulid sinna kaks kelmi.
[4] Nad ütlesid, et on kangrud, kes oskavad kududa kõige kaunimat kangast, mida võib üldse ette kujutada. Selle kanga värvid ja muster olevat sõnulseletamatult ilusad, ja sellest õmmeldud rõivastel olevat ka veel niisugune imelik omadus, et nad jäävad nähtamatuks kõigile neile, kes oma ametisse ei kõlba, või kes on hirmus rumalad.
[5] “Vaat need oleksid alles paslikud riided!” arvas keiser. “Panen need selga ja saan jalamaid teada, kes minu riigis oma ametisse ei sobi! Saan kohe teada, kes on rumalad ja kes targad! Silmapilk annan käsu, et mulle seda riiet kootaks!”
[6] Ta maksis kahele petisele suure hulga raha ette ära, et need aga kähku tööle hakkaksid.
[7] Kelmid panidki kangasteljed üles ja tegid nagu töötaksid nad mis hirmus. Tegelikult polnud neil lõngagi lõimeks seatud.
[8] Nad nõudsid muudkui kuld- ja hõbelõnga juurde, pistsid selle kotti ja kõlistasid tühje telgi hilise öötunnini.
[9] “Ei tea, kui kaugele kangrud oma tööga on ka jõudnud?” mõtles keiser. Aga teadmine, et kangast ei näe see, kes on rumal või oma ametisse kõlbmatu, ajas talle väheke hirmu peale. Ta uskus muidugi, et ega iseenda pärast ei ole tal midagi karta. Aga ikkagi pidas ta paremaks saata kedagi teist asja uurima. Linnas oli lugu imelisest kangast kõigile teada, ja igaüht huvitas, kui rumal on tema naaber.
[10] “Saadan oma truu vana ministri kangrute juurde,” arvas keiser. “Tema näeb kindlasti, missugune see riie on, sest ta on tark mees ja keegi ei täida oma kohust temast paremini.”
[11] Ja vana minister läkski töötuppa, kus tühjad kangaspuud kõlksusid.
[12] “Tule, taevas, appi!” pomises minister ja ajas silmad pärani. “Mina ei näe küll mingit riiet!” Aga ta ei öelnud midagi.
[13] Sulid palusid ministrit lahkesti lähemale astuda ja tundsid suurt huvi selle vastu, kuidas muster ja värvid isandale meeldivad. Telgedel aga ei olnud ju kangast; vaene minister teritas pilku nii kuidas sai - aga ei midagi!
[14] “Armuline taevas! Kas mina olen siis rumal?” oli ministri ainuke mõte. “Ma ei oleks osanud seda küll iialgi arvata! Ükski inimene ei tohi sellest teada saada! Kas mina siis ei sobi oma ametisse? Ei, ma ei või kellelgi rääkida, et ma seda riiet ei näe!”
[15] “Aulik isand, te ei lausu riide kohta ühtki sõna!” pani üks kudujatest imeks.
[16] “Oo, riie on imeline! Võrratu!” kostis minister vastuseks. “Milline muster, millised värvid! Annan tema kõrgeaususele teada, et riie mulle väga meeldis!”
[17] “Seda on meil rõõm kuulda,” sõnasid sulid ja lugesid üles kõik kanga hunnitud värvid ja kirjeldasid imelisi mustreid. Minister jättis kõik kuuldu hoolega meelde, et seda kuningale edasi rääkida.
[18] “See riie on enam kui kaunis,” teatas ta keisrile.
[19] Petised nõudsid raha, siidi ja kulda veel juurde - ikka kudumistöö tarvis. Kõik see läks endistviisi nende enda tasku ja nad lõgistasid tühjadel telgedel edasi.
[20] Varsti saatis keiser ühe truu teenri vaatama, kuidas kudumine edeneb. Ja jälle kordus sama lugu: teener vaatas ja vaatas, aga peale tühjade kangaspuude ei olnud näha midagi.
[21] “Eks ole kaunis kangas?” küsisid petised, näitasid olematut riiet ja kiitsid selle ilu.
[22] “No mina küll rumal ei ole!” mõtles mees. “Kas ma ei sobi siis oma ametisse? Aga see on enam kui imelik! Kuid ma ei tohi välja näidata, mida ma mõtlen”. Ta kiitis kangast ja tegi, nagu tunneks rõõmu kaunitest värvidest ja kenadest mustritest.
[23] “See riie on enam kui kaunis,” teatas ta keisrile.
[24] Linnas ei räägitudki muust kui imeilusast riidest.
[25] Nüüd tuli ka keisrile tahtmine kangast näha. Ta võttis endaga kaasa suure hulga valitud aukandjaid ja ka need kaks truud ametnikku, kes olid nähtamatut kangast juba näinud. Sulid töötasid täie hooga ikka veel tühjadel kangaspuudel.
[26] “Eks ole imeline!” ütlesid mõlemad ametimehed. “Teie Kõrgeausus, vaadake, millised mustrid! Missugused värvid!” Ja nad osutasid tühjadele telgedele, sest nad uskusid, et teised kindlasti näevad kõike. “Tohoh!” mõtles keiser. “Ma ei näe mitte kui midagi! Kui hirmus! Kas ma olen siis rumal? Või ei kõlba ma keisriks? Midagi koledamat oleks raske välja mõelda!”
[27] “Oo jaa! Kangas on taevalik! Hindan teie tööd väga kõrgelt! “ Ja tühje kangaspuid silmitsedes noogutas ta heakskiitvalt. Mitte mingi hinna eest ei olnud ta nõus tunnistama, et ta kangast ei näe. Kogu saatjaskond vaatas ja vaatas, aga keegi ei näinud enamat kui teised. Aga ikkagi hüüdsid kõik koos: “Erakordne!”. Ja aukandjad andsid Tema Kõrgusele nõu lasta sellest imelisest riidest endale ülikond õmmelda ja suure rongkäigu puhuks selga panna!
[28] “Enneolematu! Ennenägematu!” kostsid hüüded. Kõik olid vaimustuses.
[29] Mõlemale petisest kangrule andis keiser ordeni, mida rüütliseisuse tõendamiseks nööpaugus kantakse.
[30] Enne rongkäiku tegid kavalpead öö otsa tööd. Põles kuusteist küünalt, ja igaüks nägi, et neil on keisri riietega tuline kiire. Nad tegid, nagu võtaksid kanga telgedelt maha... Nad lõikasid kääridega paljast õhku, nad õmblesid nõelaga, millel niiti taga ei olnud, ning viimaks nad ütlesid: “Tema Kõrguse riided on valmis!”
1
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде.
2
На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: Король в совете, так про него говорили: Король в гардеробной.
3
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков.
4
Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается еще удивительным свойством - становиться невидимой для всякого человека, который не на своём месте или непроходимо глуп.
5
Да, вот это будет платье! - подумал король. - Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своём месте и кто умен, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань.
7
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было.
8
Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шелку и чистейшего золота, все это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
9
Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело! - думал король. Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе. Конечно, ему нечего бояться за себя, но... все-таки лучше сначала пошел бы кто-нибудь другой! А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
10
"Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, - подумал король. - Уж он-то рассмотрит ткань: он умен и с честью занимает своё место".
12
Господи помилуй! - подумал министр, тараща глаза. - Да ведь я ничего не вижу! Только он не сказал этого вслух.
13
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза, всё-таки ничего не видел.
14
Да и видеть было нечего. Ах ты господи! - думал он. - Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!
16
- О, это премило! - ответил старик министр, глядя сквозь очки. - Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
17
- Рады стараться! - сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок. Министр слушал очень внимательно, чтобы потом повторить всё это королю.
19
Теперь обманщики стали требовать ещё больше денег, шёлку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
20
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника. Он должен был посмотреть, как идёт дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена. С ним было то же самое, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а все равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
21
- Ну, как вам нравится? - спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых и в помине не было.
22
Я не глуп, - думал сановник. - Значит, я не на своем месте? Вот тебе раз! Однако нельзя и виду подавать! И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
25
Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она еще не снята со станка. С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
26
- Magnifique! [Чудесно! (франц.)] Не правда ли? - вскричали уже побывавшие здесь сановники. - Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок... а краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань. Что за ерунда! - подумал король. - Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!
27
- О да, очень, очень мило! - сказал наконец король. - Вполне заслуживает моего одобрения! И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, - он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: Очень, очень мило! - и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
28
- Magnifique! Чудесно! Excellent! [Превосходно! (франц.)] - только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге!
29
Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
30
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, - всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят ее большими ножницами и потом шьют иголками без ниток. Наконец они объявили: - Готово!