– И позвала полицию.
– Они пришли, подтвердили мою правоту, и он драпанул как заяц. Вот только бы ему не пришло в голову вернуться. Одному или же со всем семейством.
Стелла тяжело вздохнула:
– Только не говори мне, что его Рэй подослал!
– Я не знаю, Стелла. Черт те что творится последнее время. И у меня еще работы через край. И Жером, знаешь…
Она внезапно осеклась, уткнулась носом в бумаги, потом подняла голову и сказала:
– Нужно выгрузить машину у Депельта. Алюминий. Они неплохо платят за тонну. Договоришься с ними. Подпишешь договор. Это надо сделать до сегодняшнего вечера.
– Без проблем. Давай документы.
В дверь постучали. Это был Жером. Он покраснел, увидев Стеллу, и отступил, пятясь задом, как краб.
– Заходи, – сказала Стелла. – Я тебя не съем.
– Я не хотел вам мешать…
– Ты не мешаешь. Я получила работу и уже ухожу.
Жюли тотчас же отложила калькулятор, взбила кудряшки и с обожанием уставилась на Жерома. Стелле казалось, что она может просидеть так весь день, любуясь им. Видно было, что обоих переполняют чувства, что какая-та незримая нить соединяет их.
– Ну, я вас оставлю, – сказала Стелла, – вам наверняка есть о чем поговорить.
– Ох, нет! – воскликнул испуганно Жером. – Я попозже зайду. Слышишь, Жюли, я попозже зайду!
И он исчез за дверью. Жюли расстроенно посмотрела ему вслед.
– Опять сбежал, а!
– Что, это не в первый раз?
– Да я это представление сегодня уже три раза видела! Он входит, мнется, что-то мямлит и уходит, опять входит, опять мнется, опять уходит.
– Ну надо же! Смельчаком его не назовешь.
– Так у нас ничего не выйдет! – вздохнула Жюли.
– Да брось! Все выйдет!
– Он хочет поговорить со мной, но всегда появляется кто-то или что-то, что ему мешает.
– Я прошу прощения, – извинилась Стелла.
– Да нет, при чем тут ты, тут вот в чем дело… Вчера я нашла листок с переписанным стихотворением среди бумаг, которые он мне приносит каждый вечер. Должно быть, оно случайно туда попало. Такое красивое стихотворение, Стелла! Хочешь, я тебе его покажу и ты скажешь, что ты об этом думаешь?
– Я не слишком-то разбираюсь в поэзии. Не мое это как-то. Тебе надо спросить у того, кто в этом понимает.
– Ну не могу же я у всех подряд спрашивать! Ты представляешь, если об этом все узнают… Как я буду выглядеть.
– Тут нет ничего постыдного, Жюли. Ты влюблена, тебе интересно. Ты же не чтобы посплетничать, позлословить…
– А люди плачут, когда влюблены?
– Ну это кто как. Ты плачешь от счастья, это здорово.
– Во мне все бурлит. Я задыхаюсь, меня бросает в жар, сердце прыгает и сжимается, сводит живот…
– Ну надо же… Похоже больше на болезнь, чем на любовь.
– Мне очень страшно. И при этом хочется смеяться и танцевать. А потом опять страшно. Кидает из стороны в сторону.
– Нет сомнений, ты влюблена.
– Ты, правда, так думаешь? Ты думаешь, со мной такое может случиться?
– Каждый человек имеет на это право. Твоего имени нет в черном списке «Запрещается любить».
– Ох… Ты говоришь мне это, чтобы меня утешить. Какая ты хорошая…
– Да вовсе нет! Вот погляди на меня. Я нашла Адриана, хотя считала, что никогда не подпущу к себе ни одного мужчину! Ну и вот… Он приехал на своем грузовике, увел меня, и я вовсе не протестовала.
Жюли прыснула.
– Трудно себе представить Жерома, который решительно уводит меня. Он и поговорить-то не решается!
– А почему бы и нет? Он чем-то даже похож на благородного рыцаря.
– И он переписывает стихи, которые потом забывает среди договоров и квитанций? Может, он учил их наизусть, чтобы мне потом рассказать… Может, думал, что у него от этого смелости прибавится?
Стелла растроганно глянула на Жюли. Она уже забыла, что в любви ты круглыми сутками терзаешь себя вопросами. Ничто не кажется очевидным, когда ты влюблен, ты постоянно возводишь пизанские башни предположений.
– Я полагаю, и это прежде всего, что тебе самой пора приступить к действиям, иначе ты станешь нудной грымзой.
– Ох! Я тебе надоедаю со своими разговорами.
– Да ни капельки! Ладно, мне все же надо поработать. Твой отец сделал мне замечание, что меня никогда нет на рабочем месте.
– И он посмел!
– Посмел.
– С ним явно что-то не так. Он так, правда, не думает. Он обожает тебя, Стелла.
– Ну я так уж в этом не уверена, грымзочка моя.
– Мне нравится, когда ты говоришь мне «грымзочка моя», мне кажется, это ты от любви так говоришь.
– Ну я же люблю тебя, грымзочка! Я тебя люблю, и Жером тебя любит, это совершенно очевидно…
– Ох… А что, если он меня и в самом деле любит? Это было бы неплохо. Слушай. А может, я еще успею родить ребеночка?