А главное — вокруг лежал снег и уже пощипывал кожу колючий морозец.
— Ан энэа… салле?
За спиной, по колени провалившись в сугроб, стоял с парующей чашкой шоколада наследный принц Долины Роз.
— Похоже, мы действительно не вовремя к нему заглянули, Ленни, — вздохнул Рин. — Так далеко меня еще не посылали. Мы в Марони, приятель. А здесь зима и скоро уже стемнеет.
— Нэ фаэс? — выдавил эльф жалобно.
— И тут я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.
Ленир выбрался из сугроба на дорогу, в один глоток допил шоколад и аккуратно поставил на землю опустевшую чашку. Затем стащил с ног мягкие войлочные тапки, вытрусил из них снег, снова обулся и, склонив голову к плечу, поглядел на Эн-Ферро с неуместной в таких обстоятельствах улыбкой.
— А так понимать? — с сильным акцентом спросил он на кассаэл.
— Понимать! — обрадовался Рин.
— Я мало говорить язык дракон и кард, — принц гордо задрал покрасневший от холода нос. — Брат учить.
— Слава Сумраку! Но болтать времени нет. Нужно скорее топать к городу. Если повезет, успеем дотемна и не окоченеем по дороге.
— Нет, — покачал головой эльф. — Никуда ходить. Это шутка есть. Дэви много добр. Любить нежно брат свой отец. Не хотеть он умирать мороз.
— Будем надеяться, сын свой дядя он любить не менее нежно, — Рин обхватил себя за плечи.
— Любить. Если не любить, не терпеть много твой наглый.
— Хочешь сказать, я сам нарвался?
Ленир кивнул.
— Ну, есть немного, — согласился кард, мелко отстукивая зубами. — Дэв! — он поднял лицо к небу. — Дэви, слышишь? Я был не прав. Осознал и обещаю исправиться!
Ответа не последовало, хотя прождали его не одну минуту.
— Все еще думаешь, что это шутка? — спросил Эн-Ферро выплясывающего на снегу принца.
— С-сомневайся уже, — пробормотал тот посиневшими губами. — Но я какой грех иметь?
— Какой? Ты залил шоколадом его тростниковые подстилочки! У парня на них бзик.
— Бжик? Не понять. Но он есть большой… киспэ?
— Зануда, — подтвердил Рин.
Он порадовался, что не успел переодеться с дороги, и сейчас на нем были крепкие горные ботинки, плотные брюки, скрывавшие хвост, и шерстяной джемпер. Лениру повезло меньше: в комплекте с тапочками шли льняные штаны и рубашка.
— Мы надо греть один один, — эльф остановился, поняв, что движение уже не спасает от холода. — Лар говорить: тело на тело быть тепло.
— Что? — отшатнулся кард от раскрывшего объятья эльмарца, и тут же стукнул себя ладонью по лбу: — Прости, Ленни, твое тело меня не прельщает. Сейчас кое-что получше сделаю.
Он с хрустом размял окоченевшие пальцы, и на пробу выбил короткую искру. А через секунду уже установил прозрачный купол, укрыв себя и товарища от ветра, и начал медленно прогревать воздух вокруг.
— Извини, не каждый день меня из мира в мир швыряют. Даже не вспомнил, что я маг все-таки.
— Вовремя вспоминать, — блаженно потянулся принц. — Я не заболеть мой горло. Горло — большая нужда мне. Я петь наш праздник другой месяц.
— Не знал, что ты поешь. С удовольствием послушаю по пути в город. И шагать веселей.
— Нет. Не есть веселей. Я петь грустный песня. Очень медленный. А мы надо ходить город быстро.
Избавившись от назойливых гостей, Дэви почувствовал облегчение. Но только в первые секунды. Затем пришло сожаление, сменившееся злостью на самого себя. Он поддался гневу, вспылил из-за ерунды. А на Таре сейчас зима. Следовало вернуть родственников и извиниться. Или хотя бы просто вернуть. Но юноша не отказал себе в маленькой мести продержать их на морозе подольше. Простудятся — вылечить не проблема, зато в следующий раз не станут надоедать без причин… Если вообще придут к нему после этого. Но Ленир от природы не злобив, а Рина несложно задобрить: кого еще братец попросит о помощи, когда снова потянет в другой мир?
Дэвигард вытер пролитый эльфом шоколад, поставил на огонь чайник, проверил, всё ли из того, что просил Рин, есть в пластиковом чемоданчике и решил, что уже пора.
Шагнул прямо из комнаты на заснеженный тракт и к своему удивлению не нашел на месте ни карда, ни эльфа. Лишь сиротливо стояла у обочины пустая чашка, а от нее тянулась в сторону города широкая полоса подтаявшего снега. Присмотревшись, Дэви разглядел в сгущающихся сумерках две знакомые фигуры, и хоть они были не очень далеко, догонять или звать не стал.
Не пропадут — это главное. К тому же, одному из них нужно отдохнуть, а второй жаловался, что в княжеском дворце у него совсем нет друзей. Вот и получат оба то, что хотели. А у него будет время заняться делами.