— Пошли, — вздохнул эльф. — Видно, не судьба.
Теперь, когда проклятые птицы были вне досягаемости, он понял, насколько замерз, и мечтал поскорее оказаться в тепле флигелька Эйли. А если хозяйка сжалится и напоит горячим чаем, будет и вовсе хорошо. И демоны с этим фениксом!
— Пошли, — согласился продрогший маг.
Но не успели они развернуться и сделать несколько шагов по направлению к хутору, как сзади захлопали крылья спикировавшей на освобожденный Лениром пень вороны.
— Пир-р-рожок! — требовательно выговорила птица, алчно поблескивая черными бусинами глаз.
— Чего? — растерялся принц.
— Пир-рожок! — повторила ворона.
Она нетерпеливо переминалась с лапки на лапку и выжидательно поглядывала на застывших на тропинке парней.
— Он… Он у меня не здесь, — сглотнув, соврал эльф. — Но если вы полетите с нами вон туда…
— Да что ты с ней разговариваешь, — Эвил оттолкнул Ленира в сторону, и выбросил вперед руку, запустив в ворону чем-то невидимым.
Промахнулся совсем немного: снег под пнем взбугрился. А оскорбленная в лучших чувствах просительница возмущенно замахала крыльями.
— Вр-руны! — заорала она, поднимаясь в воздух. — Пр-рохвосты! Пир-рожок укр-р-рали!
— Что?! — вскричал разозленный промахом огневик. — Это наш пирожок, гадина прожорливая! Чтоб тебе…
Он снова кинул чем-то в ворону и снова промахнулся.
— Кар-раул! Кр-р-ровопийца! — истошно завопил феникс (а кто бы еще это был?), улепетывая от разъяренного мага.
— Не уйдешь, говорилка пернатая! — помчался за птицей Эвил, высоко прыгая по глубокому снегу — только полосатые носки мелькали. — Сейчас я тебя!..
Попытки с десятой он все же попал, и ворона, издав последнее душераздирающее «Кар!», рухнула вниз и утонула в пушистом сугробе.
— Ты все-таки ее убил, — ужаснулся Ленир, откопав несчастную птицу.
— Она первая начала! — огрызнулся огневик.
Ворона лежала на спине, вывернув шею и растопырив крылья. Скрюченные лапки торчали вверх надломленными веточками. Эльф несколько раз ткнул бездыханную птаху пальцем, надеясь, что все же ошибся в выводах, но, увы, феникс, на которого возлагалось столько надежд, был мертв.
— Давай хоть труп заберем, — предложил Эвил. — Остаточные эманации еще чувствуются…
Он протянул к птице ладони, выставив так, словно хотел отогреть руки этими самыми остаточными эманациями, и в этот момент феникс вспыхнул ярким пламенем, заставив мага отпрянуть назад.
— Ты зачем это? — возмутился Ленир.
— Это не я, — пробормотал обескуражено огневик.
За секунду, не больше, от вороны осталась лишь кучка пепла. А спустя еще миг эта кучка зашевелилась.
— Феникс! — Эвил стукнул себя кулаком по лбу. — Это же феникс!
Действительно, как можно было забыть? Из-за этого ведь и начался шум: умирает, значит, птичка, а потом возрождается — все по канону.
Из пепла показалась аккуратненькая черная головка. Блестящие глазки испуганно заморгали, заметив растопырившего пальцы эльфа и нависшего над ним с заклинанием наготове мага.
— Пир-рожок? — каркнул вороненок с надеждой.
— Будет тебе пирожок, — пообещал Ленир.
Сцапав теплую, в самом деле очень теплую, птицу, он выдернул из косы ленту, скрутил пленнице лапки, обмотал обреченно сложенные крылья и завязал на шее феникса кокетливый бантик — хоть сейчас кому подарить.
— Кошмар-р-р! — не оценила заботы ворона.
— Ты бы ей лучше клюв завязал, — проворчал Эвил. — И пошли уже, пока я совсем не задубел.
Дядя Эйли, опираясь на палку, встречал их во дворе. Заметив его, Ленир пропустил вперед мага, и лишь когда тот спокойно поравнялся с человеком и заговорил, рискнул приблизиться.
— Странные вы какие-то, — справедливо заметил хозяин Уликов. — Вскочили, побежали.
— Так по утрам бегать для здоровья полезно, — клацая зубами и притопывая на месте, пояснил Эвил.
— И снегом обтираться, — зачем-то добавил эльф, греясь о прижатого к животу феникса.
Мужик поглядел на красные уши принца, оценил носки мага и предпочел промолчать и сделать вид, что даже не заметил ворону в подарочной упаковке.
Эйли на их появление во флигеле с фениксом тоже отреагировала странно. Сперва улыбнулась, хотела что-то сказать, но увидев в руках у Ленира связанную птицу, вдруг побледнела и попятилась назад. Наткнулась на табуретку и с ходу шлепнулась на нее, прижав руки к щекам, и жалобно пролепетала:
— Мальчики, миленькие, только не выдавайте!
Принц растерялся, а Эвил в прищур подозрительно поглядел на непонятно чего испугавшуюся девушку, затем — на спрыгнувшую с печи мантикошку и усмехнулся: