– Ладно, с девчонкой и ее маменькой все ясно. А что сестра Панина?
– Сестрица приехала с тортиком собственного сочинения. Тортик – небольшой такой блин, сантиметров двадцати в диаметре и не больше трех в высоту. А коробка, в которой он приехал, размерами как раз годится под роевню. По словам сестрицы, большая коробка ей понадобилась, чтобы обложить форму с тортом сухим льдом. Лед, как ты понимаешь, испарился. Видеть его никто не видел, потому как распаковывалась сестрица на кухне в гордом одиночестве. Коробку она, между прочим, увезла. Сказала, что не хочет оставлять за собой мусор.
– Так. А мамаша Панина?
– Мамаша подарила юбиляру два здоровых дорогущих чемодана. Один открыла и продемонстрировала всем присутствующим, другой оставила стоять в той же гостиной. Но Панину я как раз готов исключить. Уехала-то она без чемоданов. А роевни ни в доме, ни на участке нет, мы там все прочесали. Кроме того, маменькина доля наследства слишком мала. Живой сыночек ей за пять лет такую сумму отстёгивал.
Игорь поразмышлял, чего бы спросить еще, и не нашел.
– Я же не видел ни места преступления, ни подозреваемых, – сказал он тоскливо.
– Подозреваемых я тебе хоть сейчас могу показать: сделал себе кино из записей с видеокамеры. – Михалыч удалился в комнату и через пару минут вернулся на кухню с включенным ноутбуком. – Любуйся. Это утро. Киселева вышла развесить белье после стирки. Видишь, возвращается с пустым тазом…
– А что это у нее сбоку болтается?
– Саквояж с медикаментами. Постоянно таскала за собой, потому что однажды уборщица его куда-то переложила, а у Панина тем временем случился астматический приступ. Чуть не задохся, пока чемодан искали.
– А почему он такой пухлый?
– Из-за кислородной подушки. А если ты про роевню подумал, то зря: она туда не влезает. Проверяли. Так… Это уже день. Мамашка прикатила. Чемоданы тащит ее шофер, он в дом не вхож, будет ждать в машине.
– Неужто этой крале за пятьдесят?
– Пятьдесят четыре. Ты что, про косметическую хирургию никогда не слыхал? О, вот и кузина с маменькой.
– Ого! Ну и бандура! Интересно, тяжелая? Кстати, а сколько весит роевня с пчелами?
– Килограмма четыре-пять. Примерно столько же, сколько виолончель… А вот и сестрица пожаловала. Оцени коробочку. Это сколько тортиков туда можно напихать!
– Да уж! Ишь, как раскраснелась толстушка. А сухой лед – тяжелый?
– Тяжелее обыкновенного раза в полтора. Это снова медсестра, решила с книжкой позагорать. Возвращается… Тетка с дочерью пошли к бассейну. А вот и сестрица следом – тоже в бассейн. Матушка всех повыгоняла, чтобы с сыном наедине потолковать. Ну вот, все трое возвращаются…
Игорь всматривался в лица входящих в дом женщин, и ни на одном не находил признаков волнения, тревоги или напряжения. Ни у одной не бегали глаза, не дрожали руки. Никто не походил на убийцу.
От напряженных умственных усилий у него загудела голова. Но, сколько ни перебирал он в уме сведения, сообщенные Михалычем, указания на убийцу найти не мог. Интересно, как на его месте выкручивался бы Эркюль Пуаро?
Всплывший в памяти образ маленького великого сыщика неожиданно навел его на мысль.
– Слушай, Михалыч, а чего-нибудь странного вы там не находили? Чего-нибудь такого… необъяснимого.
– Странного? – Михалыч задумчиво потеребил ухо. – Ну, разве что кострище в саду. То есть садом это назвать нельзя, там одни хвойные деревья растут. Тоже странно, но объяснимо. Хвоя не цветет, а аллергики…
– Так что там с кострищем? – нетерпеливо перебил его Игорь.
– Никто не признался, что жег костер. Ни охранники, ни прислуга, ни гости. А кострище свежее. В лаборатории дали заключение, что жгли хвою и газеты.
– Хвою и газеты? – растерянно переспросил Игорь. – И больше ничего?
Сосед покачал головой.
"Ну, и что это тебе дает, гений?" – ехидно поинтересовался внутренний голос.
В ответ Игорь мысленно развел руками. Костер, на котором жгли хвою и газеты, не укладывался в рамки истории с пчелами-убийцами. Другое дело, если бы сожгли исчезнувшую роевню, но газеты… Должно быть, пацаны развлекались, тайком пробравшись на участок. Хотя владения аллергика-миллионера наверняка охраняют так, что муха не пролетит. С другой стороны, "пролетел" же мимо охраны целый пчелиный рой. В роевне…
– Михалыч, а из чего эти роевни делают?
– Промышленные – из сетки и фанеры. Самодельные – по разному. Из бересты, липовой коры, бука. Хотя сетка – непременный атрибут.
Игорь "повис". Мысли разбежались, оставив в голове одни мельтешащие образы. Мальчишки, лезущие через забор с колючей проволокой, полыхающие газеты, елово-сосновый парк, медсестра, загорающая в обнимку с саквояжем, тортик, сиротливо приткнувшийся в углу огромной коробки, тощая виолончелистка с упитанным футляром, пасечники, обдирающие березу для самодельной роевни… Самодельной…