— Вкуснятина, — сообщила я обомлевшим гостям, опрокидывая в себя очередной бокал коньяка. — Обожаю, как готовит наш повар.
— Эбигейл сегодня перенервничала, — Луиза решила, что надо как-то спасать ситуацию. — Столько знатных гостей, а молоденькие девушки такие впечатлительные.
— Та тю на вас, маменька, — короткая порция фирменного смеха. — В Мирпау столько всего про наших гостей написано, что я уже их как родных воспринимаю.
— Эта ваша Мировая Паутина просто клоака мнений, сплетен и всякой развращающей чуши, — поморщилась вира Тэсса. — Пару раз туда заглянула и больше не хочу, а современная молодежь только там и сидит.
— И что же пишут? — заинтересованно обратился ко мне вир Греф, молодой, бледный парень. Не очень богат, зато знатен до десятого колена.
— А это правда, что вас в Университет пристроили маменька с папенькой, потому что сами вы не потянули вступительные испытания? — с искренним любопытством спросила я.
Эти сведения мне сообщила Эбигейл, Греф учился в том же заведении, только на другом факультете, и, по словам девушки, мозгами не блистал.
Молодой вир возмущенно глянул на меня, потом на свою маман. Я ожидала бурных выражений недовольства, ведь информация была непроверенной, но вира Сесиль, мать Грефа, к моему удивлению, лишь покраснела и срочно стала пить из бокала. Ха, видимо, слухи оказались правдой.
Луиза срочно завела с гостями разговор о какой-то редкой породе собак, крайне популярной у аристократов. Я облокотилась о стол и задумчиво ковырялась во рту зубочисткой, иногда цыкая языком.
Вир Хэльмет, субтильный юноша, с лицом, покрытым оспинами от зажившей угревой сыпи, уже прикрыл жирное пятно на брюках белой тканевой салфеткой и решил поучаствовать в разговоре:
— Скажите, Эбигейл, каким вы видите своего избранника? Наверняка, такая красивая, молодая женщина пользуется успехом у мужчин.
А ты хорош, Хэльмет! Ни намека на ухмылку или сарказм в голосе. Само внимание и участие. Хотя, ты из всех самый бедный, а наследница Крафт слишком жирный куш, чтобы не попробовать его ухватить. Матушка Хэльмета, кстати, тоже не выказывала признаков неудовольствия к моей персоне. Просто ела, просто пила, без эмоций.
Прости, парень, но работа есть работа, а мне надо избавить Эби от любых поползновений. Придется бить по больному, хоть я и не люблю манипулировать недостатками во внешности.
— Ой! — я мечтательно закатила глаза. — Своего суженого я вижу в первую очередь красивым! Вот чтоб лицо такое красивое, гладкое, и кожа нежная, чистая, как у ангела! И чтоб высокий был, стройный, мускулистый. И умный. И богатый. Ведь не факт, что я дедины деньги получу, а жену надо содержать, кормить вкусно, в казино водить! Я такая азартная!
Учитывая, что Альдерия славилась обилием игорных и увеселительных заведений, в мою любовь к гэмблингу было легко поверить. Гости молча ели десерт. Мне кажется, они уже достаточно прониклись наследницей Крафт и хотели поскорее убраться домой, чтобы рассказать обо всем знакомым. Оставался последний штрих.
— После такого славного ужина и покурить надо! — я нашарила в кармашке своего серого одеяния пачку дешевых сигарет без фильтра и, встав со своего места, направилась к кожаному дивану и низкому столику с пепельницами, где дэры и виры могли покурить сигары.
— Эбигейл! — взревела мачеха. — Ты что, куришь? С каких пор?!
— Так давно уже, — я пожала плечами, вынимая сигарету. — Ты не знала, маменька?
Чиркнув спичкой, я глубоко затянулась. Едкий дым наполнил легкие, но в приюте мы разве что только веревки не пробовали курить, поэтому уж одну сигарету я осилю. Я выдохнула с выражением полного блаженства на лице, и по залу поплыло вонючее облако. Я рассматривала гостей, те переглянулись и начали чинно, но поспешно собираться на выход.
Луиза предлагала им еще вина, десертов, тарталеток с серебряной икрой и легкий кальян, но их уже было не остановить.
Откланялись они очень быстро. Мы с мачехой вышли их провожать. Один только вир Бертран подошел ко мне, сжал мою руку и хитро улыбнулся:
— Ваш дедушка мог бы вами гордиться, — серьезным голосом сказал он мне на прощание. — Желаю вам удачи.
Все ушли, и Луиза метнула на меня взгляд разъяренной фурии:
— Ах ты паршивка, — прошипела она, сжав руки в кулаки так, что костяшки побледнели. — Ты ответишь за этот позор!
— Помолчи, Луиза, — с порога осадила я ее. Если мачеха рассчитывала, что я испугаюсь, то ее ждало очередное разочарование. — Помолчи и послушай сюда. Я долго терпела твои выходки и была послушной падчерицей, не желая расстраивать отца. Но любое терпение заканчивается. Я уже совершеннолетняя, и ты не имеешь никакого права таскать меня, куда вздумается, по своим прихотям. С этого дня ты оставляешь меня в покое. Ты ведь в курсе, что я неплохой артефактор, да?