Виктор схватился за трубку, словно за шею смертельного врага, прорычал сердито:
— Майор Белкин слушает!
— Товарищ майор, — в голосе дежурного офицера угадывалось не положенное по уставу удивление. — К вам прошел полковник Васильев из ФСБ. Сказал, что по делу о взрывах…
— Хорошо, спасибо, — ответил Виктор и положил трубку. Теперь он понимал удивление дежурного. ФСБ приходилось крайне редко работать вместе с МВД, и офицеры двух ведомств практически не пересекались. А тут — старший по званию, пришел лично, вместо того, чтобы позвонить!
Дверь открылась бесшумно, и в помещении появился плотный невысокий человек. Волосы, торчащие ежиком, серебрились сединой, а в глазах стояло какое-то странное выражение.
— Добрый вечер, товарищ полковник, — сказал Виктор, поднимаясь из-за стола и протягивая руку гостю.
— Вечер добрый, — отозвался полковник, но руки не пожал, а вместо этого зачем-то полез во внутренний карман пиджака.
При звуках его голоса Станислав едва не подскочил на стуле. Плечи его напряглись, голова резко повернулась. На лице мелькнуло выражение страха, мгновенно сменившееся облегчением.
Рука Васильева вынырнула на свет. В ней блеснул металлом небольшой пистолет.
— Стой! — успел крикнуть Виктор. — Зачем?
Грохнул выстрел, в самой середине лба Станислава образовалась круглая аккуратная дырочка и он с глухим стуком упал со стула.
Ахнул и выругался капитан Асланян.
Виктор очень остро пожалел, что стоя не сможет дотянуться до ящика стола, в котором лежит пистолет.
Из коридора доносился топот и испуганные крики — там услышали выстрел.
— Зачем? — спросил грустно полковник, поднося дуло ко лбу. — А затем, что иначе нельзя!
Грохнуло еще раз.
Глава 8. Двадцать шестое мая
Кто бросит камень в этот пруд?
Не троньте.
Будет запах смрада
Они в самих себе умрут
Истлеют падью листопада.
На фотографии погибший вчера вечером Мержевский выглядел моложе, чем в жизни. Собранная на него за ночь капитаном Делиевым информация оказалась не так обширна — не состоял, не привлекался, не участвовал, и Виктор просмотрел ее бегло, не надеясь найти что-либо ценное.
Но какая-то деталь зацепила глаз, не давая попросту закрыть файл. Некоторое время Виктор не мог осознать, что же его заинтересовало, и для очистки совести взялся просматривать информацию еще раз.
После вчерашнего ЧП пришлось написать несколько рапортов, выслушать разнос от начальства и испытать массу разнообразных эмоций, так что голова работала не лучшим образом. Поэтому читал он медленно, стараясь не пропустить ни единой запятой. Мысли текли вяло, неторопливо, словно воды равнинной реки: «Так, проходил службу в вооруженных силах Российской федерации… так, в такой-то период… так, в специальном подразделении «Амурские тигры». Где же я встречал это название?».
Некоторое время напряженно размышлял, не обращая внимания на назойливое чирикание телефона на столе. Аппарат смолк и тут же вспомнился человек из этих самых «Амурских тигров», побывавший в этом кабинете совсем недавно… Как же его звали?
Точно — Владимир Смоляков! В прошлом — один из участников русского националистического движения…
Виктор вылетел из кресла, словно его укололи в седалище. Хлопнула непочтительно распахнутая дверь, в изумлении выпучили глаза подчиненные, а он уже почти бежал по коридору к кабинету полковника Мухаметшина.
Тот, к счастью, оказался на месте.
Слушал он майора, не перебивая, а когда тот замолчал, сказал:
— У тебя нет никаких доказательств! Ты основываешься только на интуиции и догадках! Ну и что, что они служили вместе? Этого мало!
— Кто еще мог повести за собой таких людей, как Мержевский, Нафанова, контрразведчик Васильев?
При упоминании последнего полковник скривился. То, что один из офицеров ФСБ оказался вероятным членом террористической организации (ничем иным его поступок просто не объяснялся!) вызвало немалый переполох.
— Кто еще? — повторил Виктор. — Они все — военные. Гражданскому они просто не поверили бы!
— Может быть, есть националисты-военные, о которых мы не знаем? — предположил полковник, неуверенно морща лоб. На лице Мухаметшина было написано сомнение.
— Вполне, — кивнул Виктор и тут же заговорил горячо, убедительно. — Но пока самая вероятная кандидатура организатора взрывов — Смоляков! Нужно его брать! Если ошибемся — извинимся и отпустим, зато если окажемся правы…