Громада «Пионера» уже крепко стояла на плитах космодрома, гордо возвышаясь над городом. Люди осторожно покидали корабль, уходя в улицы, растворяясь в них, наполняя собой — словно кровь наполняет иссушенные неведомым вампиром вены и артерии, давая новую жизнь едва не погибшему организму. У каждого на поясе висел бластер — мера предосторожности. Излишняя мера — потому что город был пуст, можно считать, что они тут были первыми. Но никто из людей не собирался рисковать — обидно погибнуть, проделав такой длинный путь и оказавшись уже на пороге того, что должно было стать твоим домом. Навсегда, на всю жизнь.
Женщины остались на «Пионере» — приказ командира. Прощание было весёлым, но каким-то нервным. Не то, чтобы они провожали мужчин на какое-то серьёзное дело, а словно бы те отправлялись на экзамен. Шутки, смех, поцелуи — всё как-то неестественно, суетливо, неправильно, с лёгким налётом едва ощутимого беспокойства.
Олег покинул корабль одним из первых. Он шёл впереди всех, и перед ним лежал пустой город. Замерший, настороженный, не знавший ещё, чего ждать от своего нового хозяина.
Полная тишина стояла кругом. Ни звука. Только звук Олеговых шагов, изрядно приглушённый пластиковым, покрытием улиц. И ни души вокруг.
«Конечно, ни души, — усмехнулся Олег. — Мы же тут первые. Первые люди на планете…»
Пустые улицы, пустой город. Красивый город. А там, впереди — дом, чем-то выделяющийся из общего числа остальных, в общем-то похожих друг на друга, домов.
Олег подошёл ближе. Всё, вроде бы, как и везде — тот же садик перед домом, точно такая же калитка… Нет, не такая же — на других этих вот завитушек не было. Очень красивые. И стены дома покрашены в другой цвет. Лучше, чем у остальных…
Олег толкнул калитку и вошёл в сад. Дорожка, выложенная белым камнем, вела прямо к дверям. И двери были чуть приоткрыты. Олег поднялся на крыльцо и переступил порог.
Мягкая прохлада окутала его. Олег сразу понял, что жить он будет именно здесь. То есть, он захотел этого ещё там, на улице. А теперь желание его переросло в уверенность, что именно так и будет.
Олег машинально щёлкнул безжизненным выключателем, забыв об ЭМИ-капсулах. Конечно, освещение не работало. Да оно и не нужно сейчас — солнечного света, проникавшего сквозь окна, было достаточно. Олег огляделся. Обстановка дома ему нравилась. Ну буквально всё: мебель, цвет стен, расположение комнат. И идеальный порядок кругом. Лишь в гостиной, на двух стульях неряшливой грудой покоилось какое-то тряпьё, напоминающее военное обмундирование. И толстый слой пыли на столе, на тряпье, на полу вокруг стола…
Олег зачерпнул пригоршню почти невесомого серого порошка, растёр его в ладони. Серое облачко повисло в воздухе.
«Надо запустить автоматических уборщиков, — машинально подумал Олег. — Вот разберусь, где тут генератор, и сразу же запущу. Если он работает…» Олег вдруг понял, что сам он разместил бы генератор в гараже. И он уже не сомневался, что уборщики тут предусмотрены — сам бы Олег обязательно обзавёлся такими устройствами. И он догадывался, где находится пульт управления и ими, и всеми остальными сервисными примочками. Потому что Олег расположил бы пульт именно во-о-он там, под лестницей, возле входной двери.
Он бы вообще сделал здесь в доме всё именно так, как и есть сейчас. Вот только лёгкое неудобство вызывала пустая детская кроватка, стоявшая в углу. Совсем пустая — ни белья, ни матраса. Да и сама обстановка в доме была не такой, какая бывает, если там живут дети. Не видно ни игрушек, ни валяющихся где попало детских тапочек, ни рисунков на стенах светящимся маркером…
Олег вдруг почувствовал, что ему почему-то стало легче. Какое-то необъяснимое напряжение исчезло. Он и не знал, что оно было, это напряжение — где-то там, внутри, в самой глубине груди. И ещё он почему-то решил, что кроватку эту надо бы вынести в гараж. Пока Света не увидела.
Взгляд Олега медленно полз по комнате. И вдруг замер, натолкнувшись на фотографию, висевшую на стене. Олег подошёл поближе, чтобы рассмотреть её.
Это была Света. То есть, не Света, конечно — другая, совершенно другая женщина, очень и очень похожая на Свету. И даже и не женщина вовсе. Просто клон. Всего лишь. Хотя и красивая. Очень. Той неуловимой и загадочной красотой, которую можно понять лишь долго рассматривая её.
Она не улыбалась, но выражение глаз наталкивало на мысль, что ждать этого недолго.