Около двух часов, как и было условлено, Андрей встретился с Динакой на центральной площади, у фонтана.
— Как съездил? — подставив мужу щечку, спросила Динака.
— Прекрасно. Они нами довольны. Питер Фоули присосался ко мне, как пиявка, и столько наговорил приятных вещей, что я чуть не зазнался.
— А зачем он тебе все это сказал? — с хитрым прищуром спросила Динака.
— Кто-то нашептал ему, что моя книга почти готова, и в ближайшее время мне понадобится консультант. Есть два кандидата. Фоули и Бржельский. Фоули уже напел про меня и про мою будущую книгу дифирамбов в «Нешенел географик», в «Вестник ООН», в «Островную биологию» и так далее. Мол он видел материалы книги, и это потрясающе. Такого не было со времен Чарльза Дарвина. Так что если он будет консультантом, мне гарантирована всяческая поддержка, и книга будет такая, как я задумал. Если же консультантом будет Бржельский, это значит, что возникнет масса вопросов по моим исследованиям, и старик будет настаивать на каждом, пока я с ним не соглашусь или не приведу в свою зашиту убийственный довод. Он обязательно заставит подробнее остановиться на вещах, которые мне кажутся малоинтересными.
— Ну и кого ты выбираешь?
— Бржельского.
— Прочему? Я слышала, что он сволочной мужик.
— Сплетни. Он бывает резковат, даже груб, но справедлив. А уж если рожица крива, то нечего на зеркальце пенять.
— Господи, — вздохнула Динака, — ты не можешь сам не создавать себе препятствий. Зачем тебе это надо? Ты прекрасный ученый, у тебя собран колоссальный объем научной информации. Твоя книга, если ты конечно ее напишешь, произведет фурор.
— А потом на меня набросится свора собак из ученой братии и всю оставшуюся жизнь мне придется огрызаться.
— А с Бржельским, ты думаешь, на тебя не набросятся?
— Обязательно набросятся. Только это будет свора мосек вокруг слона. Они могут сколько угодно тявкать. Старик еще до издания меня носом сунет во все слабые места и заставит переделать. Может, я где-то и махнул бы рукой, мол, нормально, два — три узких места — это не смертельно, но Бржельский… с ним такие фокусы не проходят.
— Но Фоули, когда узнает, что ты им пренебрег, посчитает себя оскорбленным. Начнет вставлять палки в колеса.
— Ну и что. Одной моськой будет больше, — улыбнулся Андрей. — Вокруг слона. Как у тебя дела?
— Все в порядке. Виделась с двоюродной сестрой, нас приглашали в гости. Встретилась с Лаурой. Тебе привет.
— Как она?
— Хорошо. Снова вышла замуж. Ты помнишь парк возле ипподрома?
— Конечно помню. А что?
— Пойдем, я тебе что-то покажу.
— Что покажешь?
— Пойдем, — интриговала Динака. — Тебе понравится. Обещаю.
— Что понравится? — не понимал Андрей.
— Пойдем, здесь недалеко, — настаивала Динака.
Она взяла Андрея за руку и буквально поволокла за собой.
До парка было не более десяти минут ходьбы размеренным шагом. По пути Андрей несколько раз повторил свой вопрос. Он заходил с разных сторон, но ответ всегда был один: увидишь.
И он увидел.
Как и пятнадцать лет назад, парк был обнесен высоким, кованным забором. Возле тяжелых чугунных ворот стоял полицейский. На левой воротине висела красивая табличка: «Вход без собак запрещен». Андрей прочитал надпись еще раз, посмотрел на Динаку, словно ждал от нее подтверждения — действительно ли он правильно понял надпись на табличке, или ему показалось, — снова прочел ее и тихо произнес:
— Собакам и солдатам вход воспрещен.
— Причем тут солдаты? — спросила Динака.
— Такие таблички весели на воротах парков царской России, — ответил Андрей.
— Когда я предложила Лауре прогуляться по нашему любимому парку, она сказала, что туда теперь пускают только с собаками. Я не поверила, и она показала мне вот это.
Андрей подошел к полицейскому.
— Простите, я давно не был в этом городе. Очень давно. Почему нельзя войти в парк, если у тебя нет собаки?
— Люди, у которых нет собак, очень часто к ним предвзято относятся, — охотно начал объяснять полицейский. — Часто они ведут себя агрессивно. Было решено выделить в городе один парк для тех, у кого есть собаки.