— Куда? — задал дурацкий вопрос Владимир, ощущая, как сердце начинает колотиться все чаще, а рука невольно тянется к карману, в котором лежит предмет, лишь внешне похожий на сотовый телефон.
— Сам понимаешь, куда, — контрразведчик сочно выругался. — Быстрее к нему на квартиру. Тебе ближе — может, еще успеешь их опередить. В любом случае, что бы ни произошло там, жди меня в кафе «Бегония». Оно в квартале от дома Станислава. Понял?
— Да, — Владимир положил трубку на место, а затем, стараясь двигаться неторопливо, поднялся. — Вынужден вас покинуть, коллеги. Я пойду.
— Счастливчик, — с улыбкой пробурчал Осипенко. — Мне еще две пары отрабатывать!
Владимир вышел в пустынный коридор. У расписания толклись несколько студентов. Не стесняясь их, он побежал. Так, как не бегал, наверное, со времен службы в армии.
Вихрем промчался по коридору. Ботинки простучали по мрамору лестницы, ладонь скользнула по лакированным перилам, и вот он уже в вестибюле первого этажа.
Охранник посмотрел изумленно на бегущего преподавателя, но Владимиру было не до него. Он пробежал через вертушку с такой скоростью, что та закрутилась с недовольным гулом.
На улице прохладный воздух попал в разгоряченное горло. Владимир закашлялся, но не замедлил шага. Бросился к вечно стоящим чуть в стороне от здания университета светло-желтым машинам такси.
— На Чертановскую, быстро! — сказал он, открывая дверцу.
Не привыкшее к тому, что на него шмякаются со всей силы, сиденье жалобно заскрипело, взревел мотор, и машина рванула с места. Таксист не стал спрашивать — что да как. Видно, что торопится пассажир. Глядишь, за скорость еще доплатит.
Ветер шелестел в полуоткрытом окне, неся запахи листвы и мокрого асфальта, негромко играла магнитола, по сторонам стремительно проносились дома. Шофер ехал рискованно, но правил не нарушал, настороженно зыркал в зеркальце заднего обзора большими темными глазами.
А Владимир все не мог отдышаться. Грудь ходила ходуном, в ней что-то хрипело и хлюпало. Воздух вырывался изо рта горячий, словно из топки. «Да, запустил я себя!» — подумал он невольно.
— Куда точно ехать? — спросил водитель, когда машина с визгом и лязгом выметнулась на Симферопольский бульвар.
— На Черноморском бульваре остановите, — буркнул Владимир, извлекая идентификационную карту и вставляя ее в считывающее устройство. — Прямо на перекрестке.
Таксист удовлетворенно улыбнулся, когда со счета клиента на его перетекло денег в полтора раза больше, чем полагалось по счетчику. Когда машина остановилась, сказал приветливо:
— Счастливого пути!
Но Владимир его не слушал. Он выскочил на тротуар и скорым шагом двинулся на запад, к Азовской улице.
Пройдя два квартала, Владимир свернул. Прошел небольшой скверик, где на скамейках чинно сидели бабушки, а посередке высился памятник президенту Синеву, творцу экономического чуда середины двадцать первого века.
Сразу за сквером начинался огромный дом типа «китайская стена», построенный еще в середине прошлого века и населенный в основном небогатыми людьми. В нем-то и жил Станислав.
Владимир свернул за угол и едва не споткнулся на ровном месте. У третьего подъезда, который ему как раз и был нужен, стояли несколько сине-белых милицейских машин. Расположившиеся вокруг них сумрачные парни в форме и с автоматами глядели сурово и решительно, и чтобы не вызывать подозрения, Владимир прошел мимо и зашел в соседний подъезд.
Кулаки сжимались, в груди клокотала ярость. «Опоздал, опоздал!» — ругался мысленно Владимир, поднимаясь по лестнице. — «И зачем мы только ждали? Надо было его ликвидировать еще тогда!».
По телу растекалось липкое ощущение страха.
Устроившись у окна на лестничной площадке, он видел, как из подъезда вышел Станислав в сопровождении двух милиционеров. Шел предатель медленно, сгорбившись и опустив голову.
При взгляде на него Владимир сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Руки молили об оружии, о снайперской винтовке, из которой с такого расстояния просто невозможно промахнуться…
Станислава посадили в одну из машин. Милиционеры споро заняли места, взревели моторы и милицейская кавалькада скрылась в отдалении. Только в этот миг Владимир ощутил, что на площадке, на которой он стоит, резко воняет кошачьей мочой, а в углу высится куча разнообразного мусора…
Хлопнула дверь, на пролет выше появилась дородная светловолосая тетка в цветастом платье. При виде чужака взгляд ее стал подозрительным.
— Ходят тут всякие, — сказала она сурово. — И зачем? Позвать, что ли, Ивана? Он чужаков не любит, особенно евреев…
Кипя, точно перегревшийся самовар, Владимир поспешил вниз. Еще не хватало, чтобы его здесь запомнили! Вонь шибала в нос и заставляла прибавлять шаг. Наверху ругалась местная жительница.
В кафе «Бегония» было почти пусто. В углу компания молодых людей в черных куртках потребляла пиво. Слышались сильные голоса и взрывы хохота, сверкали бритые головы.
Владимир сел подальше от них, за столик рядом со стойкой. Едва успели принести заказ — черный кофе, как хлопнула дверь и появился Николай. Лицо его было осунувшееся, глаза глядели тревожно.
— Ну что? — спросил он, подсаживаясь к Владимиру. — Опоздал?
— Да, — кивнул тот убито и отхлебнул из чашки. Напиток оказался неожиданно хорошим, но даже вкус кофе не мог смыть горечь неудачи. — Перед самым носом увезли!
— Ясно, — кивнул контрразведчик. — Что думаешь делать?
— Не знаю, — пожал плечами Владимир. — Он ведь выложит все на первом же допросе. И про тебя и про меня.
— Я знаю, — брови Николая сошлись к переносице, а лицо словно окаменело. — И допрос этот состоится очень скоро…
Сбоку послышались тяжелые шаги, носа коснулся запах пивного перегара. Владимир поднял голову.
Двое крепких ребят из той компании, что сидела в углу, топтались у самого столика. Лица их были одинаково невыразительными, на них застыла гримаса злого упрямства.
— Чего надо? — недружелюбно поинтересовался Николай.
— Валите отсюда, жиды пархатые, — заявил тот из парней, что слева, с пронзительно синими, словно сапфиры, глазами. — Вам тут, в русском квартале, не место!
— А вы кто такие? — спросил Владимир, а про себя подумал с горечью «Понятно, почему в том подъезде так грязно. Там живут мои соплеменники!».
— Мы, — гордо выпятил грудь синеглазый, — русские националисты!
— А с чего вы взяли, что мы евреи? — спросил Николай. По его лицу было видно, что контрразведчик несколько опешил.
— А все, кто нам не нравится — жиды, — медленно, рокочущим голосом проговорил второй из парней, с толстой шеей и квадратной челюстью киногероя.
— Мы с ними боремся, отстаиваем права русского народа! — торопливо сказал второй.
— И как же? — поинтересовался Владимир. Страха не было, лишь злость на «националистов», которые только и способны хлестать пиво по кабакам и издеваться над теми, кто слабее.
— Мы их бьем! — рявкнул парень с квадратной челюстью и шагнул к сидящим, намереваясь перейти к практике «борьбы за интересы русского народа». Но неожиданно он сбился на полушаге, занесенная рука замерла, а взгляд прикипел к раскрытому удостоверению, которое появилось в руках Николая.
— Э, просим прощения, — поспешно заговорил синеглазый, на лице его появился страх. — Господин майор, мы просто пошутили… Надеюсь, вы…
— Убирайтесь! — сказал Николай тихо. Борцов с жидами словно ветром сдуло. Контрразведчик убрал удостоверение майора милиции и невесело улыбнулся.
— Вот твари!
— Да, — согласился Владимир. — Так что делать будем?
— Есть один вариант, — Николай вздохнул, в глазах его мелькнула нерешительность. — Я смогу пройти в здание УВД и убить предателя.
— Так тебя схватят!
— Не успеют, — контрразведчик неожиданно посмотрел на Владимира с такой грустью, что того пробрала дрожь. — Время на то, чтобы пустить пулю в лоб, у меня останется!