Мон Мотма кивнула.
— Она считает, что Куэллер — правитель Алмании — умеет направлять Силу. Думает, что на самом деле до Республики ему нет дела. Гораздо больше он интересуется ее семьей и лично ею самой. Возможно, она права. Хочешь, я перешлю ее письмо?
— Да, — кивнул Соло.
Мон Мотма собралась отключиться, когда Чубакка вновь зарычал.
— Да, верно! — здорово же он выбит из колеи, забыл все на свете. — Как Дела на Корусканте?
— Имперцы в Сенате подняли дикий крик из-за отлета Леи. Еще они жаждут твоей крови, хотят судить за предательство, потому что обнаружили какие-то доказательства твоей причастности к взрыву. Мусорщики объявили забастовку из-за путаницы с оплатой за последние три месяца, — она вдруг улыбнулась. — Я бы сказала, все идет как обычно.
Так, о предательстве он пока думать не будет. Скорее всего, наштах зарыт как раз рядом с сообщениями, о которых рассказывал Ландо.
— А дроиды?
Мон Мотма нахмурилась:
— Раз уж ты сам заговорил… мы получили необычное сообщение от Люка. Должно быть, он послал его до того, как попал в плен. Но может, и позже, оно было закодировано. Люк предупреждал, чтобы мы отключили всех новых дроидов. Я так и сделала. И получила новую волну жалоб. Если бы ты только слышал…
— Ты их выключила, — Хэн прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. Корускант мог сейчас представлять такое же зрелище, как и Ход.
— Да, — согласилась Мон Мотма. — Скажи, это важно? Я думала, не активировать ли их снова. У меня и так дел хватает…
— Не надо!
Одновременно со своим капитаном столь же решительно и энергично высказался Чубакка. Мон Мотма вопросительно приподняла бровь.
— У меня тут корабль набит покалеченными парнями, — поспешно пояснил Хэн. — Взорвались украденные с Корусканта дроиды. Чуи перешлет тебе позывные других кораблей. Ребятам нужна медицинская помощь.
И без того бледное лицо Мон Мотмы стало мертвенно-белым.
— Взорвались? Точно так же, как в Зале Сената?
— Похоже, — подтвердил Хэн.
Мон Мотма сделала глубокий вдох, определенно пытаясь взять себя в руки.
— Пожалуй, я лучше не буду активировать дроидов до тех пор, пока не найдется решение проблемы. Спасибо, Хэн.
— Хотел бы ответить: на здоровье. Но у меня на руках столько покалеченных и мертвых товарищей, что мне как-то не поется от радости.
Мон Мотма кивнула. Если кто-то и мог понять его, так только она.
— Хэн, — сказала она. — Лея воспринимает угрозу Алмании на свой личный счет.
— Я все понял. Спасибо, Мон Мотма.
— Так я посылаю тебе сообщение Леи, — и она отключилась.
Хэн взглянул на Чубакку. Пасть вуки сжал в тонкую линию, насколько это было возможно. Нахватался у напарника… «Сокол» был на подлете к Вреа. Планету уже можно было разглядеть через транспаристиловый колпак кабины: большой, с кулак Хэна, бело-голубой шар.
Чуи сообщил, что уж как-нибудь справится с таким плевым делом, как посадка. В любое другое время Хэн оспорил бы его утверждение, но сейчас лишь поблагодарил партнера, радуясь, что не надо ничего объяснять. Затем вызвал Анот, надеясь, что ответит Анакин. Но его удача решила передохнуть.
Из соображений мужской солидарности Хэн вовсе не желал, чтобы у его не в меру деятельного младшего сына были неприятности в личной жизни, поэтому изобразил на лице самую широкую и обаятельную из имеющихся в боекомплекте улыбок:
— Привет, Винтер! Здорово выглядишь.
— Нет смысла тратить на меня чары, генерал, — ледяным голосом отозвалась она. — Я уже дала понять Анакину, что отныне ни одно сообщение не будет отправлено без разрешения.
Хэн воздержался от дрожи. Воспитательница его детей всегда вгоняла семейство в озноб, особенно когда выдавала на-гора очередной ультиматум. Хотя всем было известно, что суждения Зимы, пусть строгие, все же границ жестокости не переходили.
— Между нами, — сурово сообщила Винтер, — дети никак не могут успокоиться. Я разрешила им связаться с госпожой Леей, но она улетела по делам. До их дяди тоже не дозвониться.
— Даже с помощью их джедайских фокусов?
Винтер кивнула.
— У них у всех появилось точно такое же ощущение, как перед взрывом в Сенате. А Анакин заявил, что снова и снова видит во сне мертвого человека.
— Дай я поговорю с ним.
— Как пожелаете, господин, — но в ее голосе недоставало одобрения.
Винтер — мудрая женщина и, вероятно, подходит на роль родителя гораздо лучше, чем он или Лея. И она проводит с детьми все свое время. В общем, Хэн не испытывал особого недовольства, правда, порой его одолевали муки совести, что он не уделяет детям должного внимания. Обычно приступы проходили так же внезапно, как и начинались.
На экране появилось круглое лицо Анакина. Он так напоминал Люка, что Хэн не переставал удивляться. Светлая челка и серьезные голубые глаза. Слишком серьезные для малыша.
— Винтер уже сказала, что мне нельзя было…
Хэн улыбнулся, надеясь, что получится убедительно:
— Нет, Ани. Ты всегда можешь связаться со мной. Просто сначала предупреждай об этом Зиму.
Сын кивнул. Он был очень подавлен. И вовсе не нагоняем, полученным от воспитательницы.
— Ты чего так напуган? Что случилось?
— Не могу найти маму… Йакен и Йайна говорят, что с ней все в порядке. И что мы бы почувствовали…
— С ней все в порядке, — твердо заверил его Хэн. — Она… ей пришлось отправиться в путешествие. Она скоро вернется.
Анакин потер кулаком левый глаз. Он откровенно хотел спать.
— Я знаю, — пробормотал он. — Она хочет встретиться с мертвым человеком.
Хэн покосился на Чуи. Тот пожал плечами.
— Он все время мне снится и говорит, что доберется до нас. Он ведь не может, правда, папа?
— Нет, сынок, — Хэн почувствовал закипающий гнев. — Не может. На Аноте вы в безопасности.
— Один раз пробрались и сюда… — вздохнул Анакин.
Хэну не требовалось напоминаний. Тогда Винтер и робот-нянька спасли жизнь его малолетнему сыну. Он удивился только, что Анакин тоже помнит об этом. Хотя, наверное, следовало привыкнуть…
— Винтер спасла тебя тогда. Поэтому она там, с тобой.
— Я хочу, чтобы ты был со мной.
— Я тоже этого хочу, сынок…
На том конце случилась какая-то возня, потом на экран вылезли одинаковые мордочки близнецов. Йакен и Йайна хором потребовали, чтобы и им уделили немного времени. Он болтал с ними, пока Чубакка не проворчал предупреждение. Хэн поднял голову. Горбушка Вреа заполнила почти все пространство перед кораблем.
— Позовите-ка Зиму, ребятки, — попросил он.
Дети запротестовали, но послушались. Близнецы куда-то умчались. Ани остался, его было видно за плечом воспитательницы. Парень исподлобья наблюдал за взрослыми, время от времени вытирая кулаком нос, и вид у него был серьезнее прежнего.
— Винтер, — спросил Хэн, — у вас там есть дроиды?
— Мы их выключили после предупреждения мастера Скайуокера.
Люк все время на шаг опережает его! Оставалось лишь благодарить каждую крупицу удачи, выпадавшую на долю Хэна.
— Вот пусть так и будет. И, Анакин, — Хэн посмотрел на младшего. — Не шали с дроидами. Договорились, сын?
Анакин кивнул. Ни слова протеста, ни «ну, па-ап!», ничего. Это так на него не похоже…
— Па-ап?
Винтер шагнула в сторону.
— Что, маленький джедай?
— Мертвый человек говорит, что убьет маму.
Хэн сумел улыбнуться, несмотря на душившую его ярость.
— Мертвый человек не имеет права врать тебе, даже во сне. Так ему и передай. Я сейчас лечу к маме. С ней все будет в порядке.
— В прошлый раз он ее чуть не убил, — выдавил Анакин.
Зал Сената, дроиды, послания, все вело к Куэллеру.
— Может, он так и думает, — сказал Хэн, — но твоя мама — самая крутая женщина из всех, кого я знаю. Он напугал ее. Он напутал всех нас. Но убить ее у него не получилось.