Причем установки, если пользоваться геологической терминологией, бывают разной глубины залегания. И важность глубинных пластов бессознательного признают сегодня психологи самых разных школ и направлений.
Очень интересное наблюдение мы сделали в Германии. Нам пришлось там много общаться с интеллигенцией. На уровне сознания все они были выраженно левыми: возмущались засильем капитала, расслоеним общества, смеялись над убогими интересами буржуазии. Да и русские эмигранты, с которыми мы там сталкивались, говорили, что немецкие интеллектуалы если не красные, то уж, во всяком случае, ярко–розовые. Однако интересное наблюдение заключается вовсе не в этом, а вот в чем: когда те же самые люди, которые пять минут назад выступали против социальной несправедливости, заговаривали о своих друзьях или знакомых, подходящих под категорию богатых, они неизменно понижали голос и с явным почтением произносили: «He is very rich» («он очень богатый» — мы общались по–английски). Так было не один, не два, не три раза, и голос понижался автоматически, и в глазах появлялась какая–то детская зачарованность — так, наверно, заглядывали в окна богатого дома Тильтиль и Митиль из «Синей птицы» Метерлинка. И мы понимали, что благоговейный шепот исходит из самых глубин души, отражая определенную бессознательную установку.
Для сравнения предлагаем представить себе, будет ли говорить шепотом и с придыханием о своих богатых знакомых наш человек, возмущающийся, как и немецкие интеллигенты, социальной несправедливостью. Конечно, бывает, что, кляня богачей, люди им втайне завидуют. Но это отнюдь не «белая зависть». Она окрашена ярко отрицательно и несет в себе большой заряд агрессии — эмоции, несовместимой с пиететом. Т.е., даже глубинная установка на богатство — это как бы анти–идеал или, по выражению Льва Гумилева, «субпассионарное» проявление.
В прочности традиционных установок мы постоянно убеждаемся, работая с детьми, находящимися в пограничных состояниях психики. А таких детей за последние годы побывало у нас множество, около 500 человек. Учитывая, что мы тесно общаемся не только с детьми, но и с их родителями, бабушками и дедушками, число респондентов можно смело увеличить минимум до полутора тысяч. Так вот, мы наблюдаем очень показательную картину.
На уровне сознания и взрослые, и даже дети прекрасно понимают роль денег и деловой хватки в современной жизни. Вчера еще полуюмористическое «хочешь жить — умей вертеться» сегодня воспринимается как вполне серьезный императив. Фактически это стало залогом выживания. Причем такая ситуация длится уже не месяц и не год и по идее могла бы повлиять на изменение ценностных ориентиров. К примеру, перечисляя положительные черты характера ребенка, родители должны были бы в духе времени указывать на практичность, бережливость, деловитость, желание пробиться, стать первым, интерес к бизнесу, в конце концов! Но — нет! Вместо этого пишут: «Добрый», «ничего не пожалеет», «отдаст последнее».
Что же касается желания быть первым (совершенно необходимого в условиях рыночной конкуренции), то тут вообще парадокс: это перечисляется в ряду главных недостатков, для искоренения которого родители и обращаются к специалистам. За все время нам встретилась только одна мама, которая среди достоинств своего сына указала (цитируем дословно): «Хочет быть богатым». Однако в ряду недостатков назвала жадность и уточнила: «Любит копить деньги, никогда ничем не поделится».
Подчеркнем, что при этом среди родителей встречается немало сторонников либерально–рыночных реформ.
Ну, хорошо. Взрослые, они все–таки формировались в другое время. Может, у новых детей уже все по–иному? Более сообразно «историческому моменту»? В анкете, которую мы предлагаем детям, есть вопросы, позволяющие сделать выводы относительно ценностных установок: «Какие качества ты хотел бы приобрести?» «От каких недостатков желал бы избавиться?» «О чем ты мечтаешь?»
Конечно, дети мечтают о красивых и модных игрушках (как, впрочем, было всегда). Но никто ни разу не написал о желании разбогатеть, стать миллионером, владельцем «заводов, газет, пароходов» и т.п. Или нет… И тут не обошлось без исключения. Одиннадцатилетний подросток так прямо и написал: «Хочу иметь много денег». Правда, привели его к нам с жалобой на регулярное воровство в довольно крупных размерах. Хотя кто знает? Может, случайно совпало…
Среди качеств, которые дети, наоборот, хотят приобрести, в первую очередь фигурируют смелость и доброта. Опять же ничего нового. Предвидим законное возражение: — Распространять на всех детей данные, полученные на группе риска, это, знаете ли, очень сомнительно с точки зрения научной достоверности. Вы ведь имеете дело с детьми нервными, у которых хрупкая, сверх–ранимая психика.