12. НЕПОКОРНЫЕ
Искусство езды на стиксе – редкое в наше время. Стало ненужным, вышло из моды. Как “вышли из моды” сами стиксы. Шли годы, десятилетия. Цивилизация медленно и неотвратимо убивала этих больших, сильных зверей. Все реже можно встретить стикса в западных краях Мира. Разве что на Острове, где принят закон об их защите. А здесь Нахалу трудно найти себе пару, если он решит завести потомство. Нахал шел бодро, его не волновал меланхоличный настрой наездницы. Погрустит, да приободрится. У людей депрессия – частое явление. Кто-то преодолевает ее легче, кто-то с трудом. Этой странной девушке с фальшивым именем нужно время чтобы разобраться в себе. Чем Нойс и занималась, без особого успеха. Мысли отказывались становиться в строй, хаотично толклись, возникая ниоткуда и бесследно исчезая. Кроме одной, назойливо возвращавшейся вновь и вновь... Ты могла принять предложение Лоры. Остановиться в доме Боргезе, где уже находила убежище. Без Лоры и бабушки Греты, ты отправилась бы в мир иной. От нервного истощения и упадка сил. Когда чуток оклемалась и узнала, чья семья тебя приютила, то обрадовалась, что Стаса не было дома. Время проходило в тревожно-тоскливом ожидании: когда заявится глава семейства? Что случилось бы, столкнись вы с ним лицом к лицу? Скорее всего, он с легким интересом спросил бы: “Мы, э-э... с вами раньше встречались?” Ты бы ответила: “Нет, никогда”. Его память крепко спит под покровом ложных воспоминаний. Тревожиться не о чем. Отчего же ты бежишь? Чего страшишься? Ответ очевиден. Ты боишься Лоры. Наступит время, когда Лора начнет смотреть на тебя так же, как Венди Иомен. С откровенным неприятием и страхом. Интересно, как это будет? Она шарахнется от тебя, как от чумной? Или спросит дрожащим голосом: “Нойс, неужели то, что говорят о тебе – правда?” Ты не станешь ничего объяснять. Какие были времена – такие были нравы. Если Лоре это невдомек, то и черт с ней, с дурочкой. Губы Нойс сложились в горькую улыбку. Разве она способна тебя понять? Оценить? Разве она хоть что-то соображает? Куда ей, с ее куриным интеллектом... Да! Правильно! Ищи в ней плохое. Вспоминай, что в ней тебя раздражало, вызывало досаду. Ищи доказательств, почему Лору нелзя любить. Логичных, четких объяснений, почему она недостойна твоей любви. Стань равнодушна к ней прежде, чем она возненавидит тебя! Нахал ускорил шаг. Для неопытного седока это чревато неприятностями; особенно, когда зверь не оседлан. Нойс покачнулась, чертыхаясь. Стикс насмешливо фыркнул. Держись, девочка. Давно не каталась, подзабыла навык. Я тебе – не авто дурацкое, а настоящий, живой. Двухсоткилограммовый котик, покрытый светло-коричневым, коротким глянцевитым мехом. Со страшными саблевидными клыками. Такой запросто перекусит человеку руку. Убьет одним взмахом могучей лапы, или причинит ужасные ранения. Но стиксы не вредят людям. Этому сопутствует еще одно, также удивительное обстоятельство. Стиксы понимают человеческую речь! Иногда они понимают людей без слов. Нахал почувствовал, что наездница хандрит, и заставил ее отвлечься. Нойс провела ладонью по мягкому меху на загривке стикса. – Спокойней, дружок. Хочешь, чтобы я позорно шлепнулась? Что же о тебе скажут? Нахал коротко мурлыкнул. Чихал он свысока на чужое мнение. Хоть людей, хоть братьев по племени. Нойс мысленно согласилась с ним. Плевать, как оценивают твои поступки враги или друзья. Сделанного не воротишь. Жалеть о прошлом – значит строить своими же руками клетку, прочнее которой нет ничего. Крепче стальных прутьев стены из собственных раскаяний и сожалений. Похоронить себя за ними на всю оставшуюся жизнь? Нет уж, увольте. Или убейте. Тем временем грунтовая дорога, по краям которой уныло клонились чахлые кусты миусса, вывела к роще зонтичных деревьев. Тонкие стволы далеко отстояли друг от друга и не мешали Нахалу бодро идти на восток. Солнечный свет, ослабленный плоскими, широкими кронами, уже не слепил глаза. Нойс приникла к могучей спине стикса, почти распластавшись на ней. Вот так, хорошо... Ритм движения, мощное дыхание зверя, его спокойная сила захватили и подчинили ее. Слух необыкновенно обострился; торжественная тишина леса наполнилась звуками. Далекими и близкими; низкими и высокими; монотонными и прерывистыми. Голоса птиц; стук упавшей с дерева сухой ветки; шорох крота, роющего нору; выстрел охотника за десять верст отсюда. И странное тихое “хлюп-хлюп-хлюп” – вертолет взлетел с аэродрома и еще не появился из-за горизонта. Но работа винта уже слышна. Цвета тоже неуловимо изменились – потому, что их стало больше семи. Интересно, как мозг управляется с этим феноменом? Клекот вертолета нарастал, хищная железная птица окажется над тобою через две минуты. Какая чистая радость – увидеть после долгой разлуки дорогих тебе людей живыми и здоровыми. У бабушки Греты ничуть не прибавилось седины в волосах. А шевелюра и элегантная бородка Стаса побелели уже давно. Смолоду от природы худощавый, он и в шестьдесят три сохранил юношескую резвость движений. Небольшой животик, правда, отрастил. За стеклами очков всё так же задорно блестят глаза. Лишь изредка их затуманивает непонятная грусть. “Да, он мой дедушка! Родного деда убили до моего рождения. Отца затравили и довели до безвременной кончины. К чему приложила руку Анита...” Лора даже в мыслях не называла Аниту матерью. Только по имени, или, чаще, “госпожа Гариг”. Уважительно-теплое обращение “миз” – не для этой подлой особы. Так что, нет у нее никого, кроме Греты и Стаса, а также Арсения. И... Нойс. Аппетит приходит, прогоняя печаль. За обеденным столом Лора оживилась. Дед с бабушкой слушали с неподдельным вниманием. Это побудило ее к откровенности. – И вот она, красуля, помахала мне ручкой и слиняла. На стиксе она смотрится, будь здоров. Но, куда она денется, вдвоем с этой животиной?! Намекала, что собралась в Суор. За тысячи километров! Из вещей с собой – лишь то, что на ней. Даже фляги воды нет! Совсем сбрендила. Нойс Грете нравилась, она ее хорошо помнила, и не на шутку разволновалась. Стас от комментариев воздерживался. Потом сказал: – Делаю вывод. Твоя э-э... подруга – особа отчаянная и расчетливая. Очевидно, у нее есть план. Хотел бы знать, как сия девица выглядит. – Очень скромная и порядочная, – вставила Грета. – Вообрази, Стас, женщину моего роста, но покрепче, чуть старше, с идеальной фигурой, и повадками мошенницы... Шучу, бабулька! У нее короткая стрижка, как у меня, но раньше... Ну, что я мелю такое?! Лора постучала себя пальцем по лбу. – Зачем мне рассказывать, когда все ее знают. Вы же видели интервью! Позавчера. – Не видели. Когда, говоришь, оно было? Стас сел за столик с аппаратом видео, вывел на монитор архив новостей, нашел нужную. С первыми же кадрами молча прикрыл лицо руками. Промолвил глухо: – Лора... выключи пожалуйста... Мне что-то нехорошо. Через полчаса, отдохнув на диване в гостиной, попросил вновь прокрутить ту же запись. Уже на большом настенном экране. Лора с сомнением повиновалась. – Вдруг опять поплохеет? Стас досмотрел интервью до конца, с досадой покачал головой. – Ерунда какая-то сперва почудилась. Интересная особа, но ничего выдающегося. Профессиональная актриса. Пришло время сходить со сцены... во всех смыслах. Да не хочется. Вот и лезет из кожи вон, привлекая внимание. – Тебя послушать, так я дружу хрен знает с кем! – возмутилась Лора. – Сам-то чуть в обморок не хлопнулся. От одного взгляда на захудалую актерку. По которой, кстати, вся Эгваль с ума сходила. – Остынь, умоляю! – засмеялся Стас. – Нина Вандерхузе – достойная личность. С твоих слов и Греты я узнал ее с самой лучшей стороны. Просто... показалось... Мы встречались... очень-очень давно... Я работал младшим программистом... Не помню где... Неважно. Разговаривал с ней. Незабываемый, сильный, нежный и вкрадчивый голос. – Деда! Нойс тогда еще не родилась! Ты просто вспоминаешь фильм. Нойс, она же Нина развернулась там вовсю. От имени Хозяйки говорила с нами. Но в знаменитом кино нет той, непокорной, бесстрашной и дерзкой, которая Хозяйке отвечала. О ней – ни кадра, ни слова! Сплошное умолчание – наихудшая ложь. – Не переживай. Слово правды – сказано, услышано, гром его не стихает. Воскресни Хозяйка (вообразим себе), кем она предстанет перед людьми? Персонажем анекдотов. Личностью жалкой, недалекой. Чьи нелепые амбиции сгубили уйму народа, и ее саму. – Стас! Я боюсь за Нойс! Надо же, принять так близко к сердцу сыгранную когда-то роль! Добавь сюда ее похождения на Острове во время войны. Рассказывает о них скупо, всегда одними и теми же словами. И чёрта с два добьешься подробностей. – Упрямая, непокорная. Как ты у меня, – улыбнулся Стас. Он посерьезнел, приподнялся, словно прислушиваясь. Испуганно охнул. – Деда, что?! Лора рванулась к нему, но не сделала и двух шагов, как пол под ногами заходил ходуном. Нойс угадала. Через три минуты вертолет закружил над лесом. Что видит пилот под сплошным зеленым покровом? Нойс придержала стикса, чтобы не выперся на поляну. Вернее, Нахал сам сбавил темп, отзываясь на трепет тревоги в мозгу Нойс. А она узнала о местности из памяти стикса... Лиственный свод над головой выглядит непривычно прозрачным, с ярким белым пятном в зените. Вертолет. Ты видишь его глазами Нахала. Чем сильнее нагрет предмет, тем ярче он кажется. Зрению стиксов доступен инфракрасный диапазон. Человеческое тело излучает тепло всегда (если только вы – не труп), поэтому спрятаться невозможно. Какими страшными врагами могли быть стиксы, если бы тысячу лет назад не стали его бескорыстными друзьями. Почему они так решили? Не ошиблись ли в расчете на ответные чувства людей? “Это не мы используем стиксов, а стиксы используют нас”. Тоже версия. Вдруг вспоминаешь, кто высказал ее, и при каких обстоятельствах... Знойные небеса юга. Враждебные земли. Огненная месть. Усталость. Победа. Словно вчера. Не думай об этом. Займись лучше чертовым летуном. Он тоже тебя видит?! Тогда вперед, Нахал, к чертям маскировку. Стрелять не будут. Стиксы – табу. Нойс Винер – табу. Живой ключ к Древним знаниям, к тайнам “Библиотеки”. Приятно после стольких лет вновь ощутить свою особость. Лес редеет, расступается; вас обоих окутывает тепло и солнечный свет. Под ногами стикса густая, привядшая от недавних заморозков трава. Сверху сияющий голубой купол небес с редкими островами облаков. Так бы смотрела и смотрела. Стикс ступает легко и уверенно; ты гордо восседаешь на нем. Обратите внимание на мою посадку и чувство равновесия. Безупречны, да? Живая аллегория “Светлого пути”. Любуйтесь, кто бы вы ни были. Вертолет, прогромыхав над головой, исчезает вдали. Его тень убегает следом. Тю! Какой оскорбительный недостаток внимания! Что задумал летучий охотник? Надо догнать его мыслью, но мешает неразорванный до сих пор контакт с Нахалом. Осторожно освобождаешься от объятий его разума. Нельзя обидеть, нельзя травмировать. Мгновенное обжигающее чувство слепоты. Это перестраивается зрение. Проморгалась и – порядок. Небо уже не такое яркое; облака, скорее, грязно-серые. Ты больше не различаешь в каждом цвете десятки новых оттенков. И нечего тереть уши – ты не оглохла. У тебя опять нормальный, человеческий слух. В кармане пальто назойливо вибрирует фон. Это пугает. Никто не должен звонить тебе или слать сообщения! Особенно сейчас. Вряд ли это Лора – она девочка деликатная и не станет вот так выяснять отношения. Хотя немножечко на тебя дуется. Но ты уже приучила ее к своей закрытости. Сердце обожигает тревога. Неужели? Да – они! Случилось непредвиденное? Их обнаружили?! Проклятый воздушный охотник!! Всего пару часов назад ты ликовала, получив весточку. Старалась хранить спокойствие, таить переход от отчаяния к надежде, но Лора что-то почувствовала. Хотя, вежливо промолчала. Читаешь сообщение – короткий текст на тонго: “Vo bade. Putro Richo ciden li…” Дальше идет мешанина букв – помехи? Последнюю строчку можно разобрать: “Hodej forso hodej hodej”. Ты пережила много утрат. Невосполнимых. Когда была бессильна помочь. Ты всё превозмогла. Горечь потерь, мрак отчаяния. Закалилась, обрела стойкость и твердость духа. Краткие периоды хандры не в счет. Это как зарядка: упал, отжался, бодро встал. Отчего же сейчас с тобой такое?.. Разве может тебе быть так больно?! Они еще живы... Скорее, Нахал, вперед! Стикс пересек поляну гигантскими стелющимися прыжками. Лишь опытный наездник мог сейчас удержаться на нем. Когда-то – обычное умение. Сегодня, возможно, в Мире им владеешь ты одна. Лес изменился. Старые гории мрачно тянут толстые голые ветви. Некоторые нависают так низко, что приходится буквально распластываться на стиксе. Останки некогда обширного гориевого леса. Умирающие великаны стоят далеко друг от друга. Поэтому вы с Нахалом можете двигаться быстро. Не задумываешься: к чему всё это, и чем ты сможешь помочь. Стикс внезапно останавливается, глухо рычит. – Вперед, Нахал! – яростно кричишь ты. – Вперед! – Здесь “Коршун” – лейтенант Вейн. Цель зафиксировал. Иду по курсу. – Слышу тебя, Вейн. Поправка: не цель, а объект. – Поправка принята. Объект замечательно ездит на стиксе. Одним словом: красава. – Описание объекта понял. Клевая девка, которую трахать и трахать. Неясно, почему ты от нее бежишь. – Попрошу без намеков. Я – не гей. А девка... э-э, которая – объект, совершает упорное прямолинейное движение – я интересуюсь: куда. Кто ее ждет? – Удачи, Вейн. Оставайся на связи. Лес внизу сменился холмистой равниной, за которой открылась блестящая водная гладь. Здесь Акари из обычной реки превратилась в обширное озеро. В незапамятные времена рельеф местности стал похож на плоскую гигантскую чашу – от горизонта до горизонта. Во всяком случае, из центра берегов не видно. С легендарным Мертвым морем не сравнить – мелкая брызга от кляксы. Ученые умы подтверждали, что так оно и есть. Подобные “брызги” во множестве рассеяны по Миру. Осколки астероида, создавшего миллиард лет назад Мертвое море. Когда-то оно было живым. Вокруг был райский сад, цветущие кущи. Когда-то в южном полушарии жили люди. А кто живет здесь? Вейн до боли в глазах вглядывался в зеркальную гладь воды. Ни корабля, ни катера, ни захудалой лодочки. Скоро он будет над центром озера. Ого, что это? С довольным возгласом Вейн направил вертолет к замеченному на воде предмету. Снизился, чтобы лучше рассмотреть. Опасный шаг, кто знает, что там за люди, могут и обстрелять. Хм... Странная штуковина. Размерами напоминает катер. Прямоугольная платформа с низкими перилами – ни следа рубки управления, ничего такого. Что за плавсредство, без руля, без ветрил? Больше похоже на металлический плот. На нем – двое! Вейн присвистнул от удивления. Подростки – мальчик и девочка! Совсем еще дети. Хрупкие фигурки затянуты в комбинезоны, лишь головы не покрыты. Девчонка, завидев вертолет, отчаянно замахала руками. Мальчишка кинул на воздушную машину быстрый взгляд и устремился к борту. Чего он там забыл? Пацан с тревогой, так показалось Вейну, вглядывался в поверхность воды, на которой всплескивали мелкие фонтанчики. Отпрянул. Вновь уставился на вертолет и поднял вверх руки, повторив этот жест трижды. Что у них стряслось? Немедленной опасности вроде нет, но дети выглядели до крайности испуганными. И тут до Вейна дошло. Вокруг платформы кипела вода! Нойс стукнула Нахала кулаком в загривок, он взвился с места, чтобы пролететь в гигантском прыжке между двумя толстыми, высокими и совершенно голыми стволами. В тот же миг лесные патриархи начали рушится, роняя в падении мертвые ветви. Лес наполнился гулом и стоном. Нойс успела подумать, что это – только начало. И конец. – Какого дья...? – Кас бросился наземь, увлекая брата за собой. Земля содрогалась. Вверху что-то пронеслось с надсадным жужжанием и свистом. Кажется, обломки сарая. Несколько минут близнецы пережидали катаклизм, пока с неба не перестал сыпаться мусор и прочая дрянь. Потом оба, не сговариваясь, бросились к дому. Неузнаваемый, лишенный крыши, с выбитыми окнами, он вроде устоял. Что с мамой и сестрой?! Уже на пороге, Кас обернулся. – О, господи! – Спаси нас, Мария-дева – эхом отозвался Поль. Лора вместе со Стасом и Гретой стояла на балконе, опоясывающем дом вдоль второго этажа. Небо потемнело, солнце скрылось в туманном мареве. В восточной стороне, низко над горизонтом висело плоское сизое облако на тонкой ножке. Маленькое, совсем не страшное. Невозможно определить дальность. Но видно смутно, так выглядят горные вершины с расстояния в десятки километров. Грета достала портсигар, дрожащими пальцами вынула папиросу. Стас щелкнул зажигалкой. Сам он не курил. Да и Грета давно не баловалась эйфорином. Но сейчас тот, похоже, случай, когда плохие привычки уже не повредят. Стас собирался что-то сказать Грете. Или она ему. – Замолчите! – вмешалась Лора. – Оба замолчите. Пока я живая, я хочу разобраться, что произошло.