15. ЗЕЛЕНАЯ ДОРОЖКА
Уход с разворотом от выпада... Вот те фиг, сестричка! Грозный ответный замах. Одним глазом следим за сестрой, другим – на публику... Смотрите, какая я ловкая и красивая! Что за счастье и что за беда – иметь сестру двойняшку! Твое второе я – опора и утешение в трудные минуты; но и подлянок от нее не счесть... Звонкий удар гонга заглушил лязг мечей. Поплыл, затихая над поляной, сплошь покрытой сиреневыми цветами, и окруженной деревьями с лохматыми темно-зелеными кронами. Бойцы прервали схватку и встали рядом, опустив головы. Так они приветствовали Кевина Ватанабо. Наставник улыбался, глядя на воспитанниц. Две девочки, семилетки, неотличимые друг от друга! Худенькие, среднего (для своего возраста) росточка, темноволосые, коротко стриженые. С блестящими карими глазами и неизбывным выражением лукавства и проходимства на курносых личиках. Последние два качества Наставник додумал, дофантазировал. Характеры у обеих до конца не сформировались. Или... он ошибается? Временами девочки на редкость упорны и последовательны. Словно знают, чего хотят добиться в этой жизни. А ведь их путь только начинается! – Я победила, Кевин!? Бобби отшвырнула меч в сторону, ожесточенно потерла правый бок и подбежала к Наставнику. Вопросительно подняла голову, заглядывая ему в лицо. Руки ее были заняты подтягиванием штанов и завязыванием ремешка. Халатик распахнулся, открывая голый торс. Совсем нечаянно. Бобби, так же, как ее сестра Тея еще не овладела наукой соблазнения противоположного пола. Да и сложением девочки в этом возрасте почти не отличаются от мальчиков. Так же, как физической силой. Позавчера близняшки крепко отделали двоих одноклассников. Был громкий скандал, разборки, кто виноват; Кевин извинялся, а девочки, потупив глазки, ходили просить прощения. Изо всех сил сдерживая радостные усмешки победительниц. Время иных побед для Роберты и Теоны еще не пришло. – Объявляю порицание! – строго сказал Наставник, – Нельзя бросать оружие, как ты только что сделала. – Прости, Кевин! – Бобби стремглав ринулась обратно и вернулась, держа в поднятой руке узкий меч с тонким лезвием. Утреннее солнце отражалось в полированной стали. Ее сестра уже стояла рядом с Наставником, оружие, она, как положено, не выпускала из рук. – Уф! Вот моя железяка, целая и невредимая. Никто не украл! – Бобби, довольная, пристроилась рядом с Теей. Та отстранилась. Скривила губы. – “Железяка” называется катана. А к Наставнику запрещено обращаться просто по имени! Бобби поспешила загладить оплошность. – Простите, Наставник Ватанабо, я облажа... ой!.. вела себя неподобающе. Кевин согласно наклонил голову. Объявил: – Бой окончен. Победила Роберта Винер. – Что-о-о?? Эта расхристанная засранка? Победила?!.. Прекрасная в гневе, Тея гордо вскинула голову. Одетая так же, как Бобби, в брючки и короткий халат, она выгодно отличалась от сестры: штаны не спадают, поясок аккуратно завязан, на симпатичной мордашке – торжественная серьезность. Но тут же, забыв о приличиях и намерении твердо их соблюдать, Тея обернулась к “публике”, до того никак не проявлявшей себя. Три женщины. Две молодые и одна лет сорока, с изможденным лицом и странными, наполовину рыжими, наполовину седыми волосами. В первую очередь Тея обратилась к самой молодой – ладно скроенной девушке в коротких шортах и майке. Вот уж кого не обвинишь в отсутствии женственности!. Русые волосы собраны в узел на затылке, открывая высокий лоб, губы сложены в ласково-насмешливую улыбку. – Симона! Ты самая умная! Ты всё видела! Скажи! – Вы сражались на равных, – дипломатично ответила Симона. Тея переключилась на ее спутницу, ростом повыше, возрастом постарше, лицом построже. Длинноволосая шатенка в комбинезоне, менявшем расцветку в зависимости от освещения и погоды. Сейчас он был светло-синим. – Марджи! Э... Маргарет! Ты у нас – секретный агент, гроза эфемеров! Ты никогда не ошибаешься! – Бывает, ошибаюсь. А после жалею об этом. – Маргарет не купилась на лесть. Внимание Теи обратилось на старшую. Упавшим голосом спросила: – Глория... Что скажешь? Я... проиграла?.. – Обе победили. Обе проиграли. Кусая губы, Тея позвала: – Зомбик! Дай реконструкцию. – Слушаюсь! – откликнулся голос из ниоткуда. Перед Теей, неведомо как, возникло большое, круглое зеркало в серебряном ободе. – Наблюдайте. Бобби тоже придвинулась к волшебному прибору; взрослые встали позади девочек. В зазеркалье в замедленном темпе разыгрывались недавние события. – Ерунда! – вырвалось у Теи. – Я ничего не почувствовала! – В таких случаях человек не успевает ощутить боль, – пояснил Зомбик. В зеркальном круге медленно кувыркалась в воздухе отрубленная голова Теи. Из обезглавленного тела выплеснулся фонтан крови, затем оно повалилось на землю. Бобби рядом, выронив меч, корчилась, зажимая окровавленными руками обширную рану на правом боку. Опустилась на колени возле отрубленной головы сестры, протянув к ней руки. Упала, замерла. Помрачневшая Бобби сказала: – Прости, сестренка, что я тебя убила. – И ты меня, – отвечала Тея. Держась за руки, они повернулись к Кевину Ватанабо. – Мы больше никогда не будем сражаться друг с другом! А невидимый Зомбик непрошено пояснил: – Даже оставшись невредимой, победительница покончила бы с собой в течение последующих пяти минут. Это следует из психотипа обеих девочек. Волшебное зеркало исчезло. – Мог бы промолчать! – ворчливо заметила Марджи. – Искин чертов... Бобби и Тея одновременно и в один голос сказали друг дружке: – Спасибо. Оба меча, в руках девочек – повинуясь нажатию кнопки на рукоятке, внезапно лишились лезвий. Сверкающие полоски бритвенно острой стали бесследно исчезли. Что никого не удивило. Оставшиеся от “мечей” рукоятки девочки прицепили к ремешкам штанов. Поклонились, сложив ладони. – Мы отдыхать, – сказала Тея. – Чего-то пожрать хочется, – уточнила Бобби. Наставник в сопровождении трех женщин, удалился. Девочкам хотелось поболтать с Глорией, та с каждым днем чувствовала себя лучше, и можно не бояться, что она вдруг хлопнется в обморок. Раньше Симона не отходила от нее ни на шаг. Хотя однажды оплошала, замешкалась; а Глория что-то уж очень быстро вырубилась. И только Бобби с Теей успели подставить свои могучие (брехня, ха-ха...) хрупкие плечи. Справились. Глория шлепнулась мягко, не ушиблась и не ударилась головой. Хотя она всё равно, как ударенная. Немножко. Сейчас Кевин и Симона проводят ее домой; Симона останется, придет врач. В общем, в гости к ней рано, разве что после обеда. А пока топаем к себе. Тея прошептала на ухо Бобби (хотя слышать их уже не могли): – Включи ты боль на полную катушку – и я бы не разыгрывала упрямую дуру, слышишь? Бобби машинально дотронулась до рукоятки “меча”. – С хуя сорвалась, что ли?! Идиотка. Хуже Глории... хотя ей-то простительно. – Мы должны привыкать к боли. Тея что-то сделала с бутафорским оружием, из рукоятки, вместо меча, появилось короткое кинжальное лезвие, словно включилось изображение. Почему две призрачные картинки, соприкоснувшись, металлически звенят и не могут пересечь одна другую – над этим девочки не задумывались. Игрушка – она игрушка и есть. – Ладно, хватит дебилкой прикидываться. – Бобби потянула сестру за рукав. Они шли по широкой, утоптанной тропе, ведущей через рощу. Тея вдруг свернула влево, под тень деревьев. Ободок на рукоятке ее виртуального кинжала из малинового стал огненно красным. – Дай сюда! Ты что, дура?! А-а-ай! – Бобби отдернула руку, в ладони пульсировала жуткая боль. – Извини, я нечаянно. Тея, коротко глянув по сторонам, развязала пояс халата и приставила лезвие кинжала к голому животу. Бобби, закусив нижнюю губу, нянчила раненую руку. На ладони не замечалось ни пореза, ни крови. – Терпимо, – сказала Тея. Кинжал на пару сантиметров словно бы вошел в плоть. Не причинив телу никаких повреждений. – Перестань... – простонала Бобби. – Наигралась, хватит!.. – Еще... немного... сейчас... Бутафорское лезвие, направляемое рукой Теи, будто укоротилось наполовину. Дыхание Теи стало хриплым и прерывистым. Ноги ее вдруг подогнулись, она упала на колени, ловя ртом воздух. Схватившись за рукоятку кинжала обеими руками, страшным усилием сделала последнее движение. Запрокинув голову, мутным взглядом уставилась на Бобби. Искаженное мукой личико лоснилось от пота, в широко открытых глазах застыл ужас. Она пыталась что-то сказать, но вместо этого тянула однотонное, страшное: – О-о-о-о... – Вот же ёбана в рот... – пробормотала Бобби, инстинктивно понимая, что сестра доигралась и вот-вот умрет на ее глазах. И никто не поможет. Слишком долго звать на помощь или бежать, искать кого-то. А над ними, в равнодушном высоком небе, прозрачно светилась перечеркнувшая его от горизонта до горизонта серебристая арка. Кольцо Новтеры. – Блядство... – Сидя на земле, Тея вытирала пот с лица рукавом халата. – Мне так херово... Ладно, пойдем уже... – Отдыхай. Я тоже намахалась. Второй раз за утро рублю твою глупую голову. – Ты у меня такая добрая ... Что лапу нянчишь? До сих пор болит? – Пиздец просто. – Хочешь, теперь тебе башку снесу? По-другому боль от этой штуки не снять. – Тея показала на волшебное оружие. С погашенным клинком оно выглядело нестрашным. Чуть изогнутый, тонкий рифленый цилиндр, который удобно держать в руке. – И вот же зараза: меня отпустил, дескать, готовенькая, а тебя мучает. Подставляй шейку. Избавлю от страданий. – Чего?! Это считается: неглубокая рана! Пройдет через полчаса. А ты бы сдохла от шока у меня на руках. Зомбика, жалко нет, показать, что ты с собой сделала. – Не пиз... Ладно, проехали. Помнишь, что сказал Наставник? Почему мы не должны: ругаться матом; пить, курить; и трахаться с кем попало? Ах, тебя тогда не было. – Потому что это неприлично. – Потому что мы с тобой – семилетние девочки. – Кевин пошутил. На самом деле он не думал, что... – Ага. Всё, я оклемалась. Пошли. Тея встала, жестом отвергнув помощь сестры. Ее заметно пошатывало. – Ух, даже ноги слабые. Ничего, пройдет. Шли не торопясь, Бобби приноравливалась к еле плетущейся Тее. Постепенно шаг Теи стал ровным, щеки порозовели. Несколько раз она глубоко вдыхала пахнущий утренней свежестью воздух, ненадолго задерживала дыхание и шумно выдыхала через рот. После очередного “уф!” Бобби заметила: – Еще замычи. Совсем на коровку похожа станешь. Тропа раздалась, выведя на новую поляну, обширней, чем та, с которой сестры начали боевое нынешнее утро. За скопищем кустарника возвышалось одинокое дерево. -Не нравится мне!.. – заявила Бобби. – Что ты всё вякаешь? Сто раз здесь ходили. – Там кто-то есть. – Не вижу. – Потому что ты на сегодня – дважды безголовая. Ладно, стой на стреме, я разведаю. Бобби решительно двинулась вперед. Она одолела половину пути, безжалостно топча высокие стебли, увенчанные колючими фиолетовыми головками. До одинокого дерева оставалось пройти немного, когда раздался пронзительный свист и возглас: – Van! Grin’ vojeto! Сестры уже хорошо владели тонго, и Бобби поняла: “Ван! Зеленую дорожку!” – Но среагировать не успела. Из-за низких кустов поднялись восемь худощавых, обнаженных по пояс фигур. Девятый, подавший сигнал, очевидно, сидел на дереве. Ясно, понятно. Мальчишки с соседней улицы. Потому что на той, где жили сестры, придурков не водилось. Дозорный красиво спрыгнул; довольно опасно для четырехметровой высоты, но парень знал, как делать трюк правильно. Приземлился на сдвинутые вместе ноги, спружинил, разогнулся и подошел к Бобби. Остальные взяли ее в кольцо. Дозорный был самым старшим: лет двенадцати. Другие на год, два младше. Впрочем, разбираться некогда. Сейчас что-то произойдет. Старший, очевидно, вожак стаи. (Нет, поправила себя Бобби: “стада”). Ухмыльнулся во весь рот, и победно возгласил: – Ha-ha! Hanted auta!? Бобби молча разглядывала его. Симпатичный. Жалко, что дурак. Сзади насмешливо крикнули: – Simieta! Ra no kone hom’ tongo! “Обезьянка! Не понимает человеческую речь!” – La vo kompre. E la no hanted auta nig puro leg, – возразила Бобби. “Я всё понимаю. И я не попалась, а просто иду”. Вожак покачал головой, улыбаясь почти по-дружески. – Intelo ida! Cho ta sistra stano? “Да, я – умная девочка. И хер ты узнаешь, где моя сестра”, – подумала Бобби, изо всех сил надеясь, что Тее удалось спрятаться. А вслух сказала: – PermezEj la taro leg. “Позволь мне пройти”. Движением руки: схватить “ихао”. Да-да, их с Теей игрушка называется не “волшебный меч” или как-то еще, а Imito Holdo Armulo – “Понарошку режик”. Сейчас узнаете, болваны, какой он “понарошку”. Если не отпустите подобру-поздорову. Движением пальца: боль на полную... Резкий толчок отбросил ее назад. Это вожак с силой пнул ее обеими руками. Бобби ужаснулась, что сейчас, грохнувшись оземь, страшно расшибется... Как ее мягко, но сильно пихнули в спину. И она летит вперед... Вот-вот врежется в кого-то... Вновь, отброшенная, летит назад. Желудок Бобби подпрыгивал к горлу, пока мальчишки, как мяч, перебрасывали ее друг другу. “Зеленая дорожка”. Жестокая забава. Наказание для тех, кем почему-то недовольны. В данном случае – месть за их с Теей недавний подвиг: побиение нахальных одноклассников. Вот, значит, кому те жалкие трусы наябедничали... Бобби решила, что придется потерпеть. Утомятся и отпустят. Взъерошенную, с вытаращенными глазами и выражением раскаянья на лице. Ладно. Всегда найдется способ продолжить войну и взять реванш. Она не догадывалась, что над ней издеваются не за прошлую драку. Ей в голову не могло прийти, за что. Что за это могут злобно унижать. Безжалостно мучить. Убить. От резкого удара по запястью ихао (так и не включенный) вылетел из руки, и затерялся в траве. Бобби лишилась шанса на легкое спасение. Вожак сграбастал ее в охапку, она отчаянно брыкалась, пока ее не схватили за ноги. Удалось укусить кого-то за палец, послышался вопль. Ее больно ударили по лицу. Задрали халат, закрыв голову; Бобби боролась в темноте, пока не начала задыхаться. Вновь возник свет, и она несколько секунд жадно глотала ртом воздух, ожидая, когда вернутся силы. Сообразила, что ее раздели. Она лежала ничком в тени дерева, раскинув руки. Надо подняться... Земля внезапно ускользнула из-под рук. В ладонях остались оборванные травинки. Мир опрокинулся и Бобби закричала. – Потерпите, сейчас закончится, – сказал Наставник Ватанабо членам родительского комитета. Двенадцать человек подавленно взирали на объемное изображение. На нем пацаны водили хоровод вокруг дерева, на котором раскачивалась подвешенная за ногу обнаженная девочка. Никто из юных варваров не заметил Тею. Она подошла спокойно, не таясь, нагнулась, выискивая что-то в траве. Выпрямилась, подняв руки. Узкие длинные лезвия двух мечей ярко сверкнули. – Зомбик прилетел и всех загасил, так я помню, – сказала Бобби. – А я ничего не помню – была занята. Рубила направо и налево. Это ты – прохлаждалась. В виде фрукта на веточке. Большого и глупого. Обе очнулись дома, на постелях, одетые. Зомбик (уже невидимый) рассказал, что родительское собрание началось. – ...Наставник намерен изложить суть событий максимально объективно. – Будь проще и люди к тебе потянутся, – посоветовала Тея. – Наставник попробует отбрехаться... – Во-во, уже понятно! – Но вам не избежать серьезных последствий... э-э... достанется на орехи. И, позвольте совет... с добрыми намерениями и от чистого сердца. – Валяй. – Будьте сложнее, и те, кто проще, от вас отстанут. – Ладно, проехали. Бобби предположила: – Хорошо бы, тех мудаков на Ферн выкинули. Тут же встрял Зомбик с разъяснениями: – Двое пострадавших еще не вышли из комы. Поэтому вопрос о высылке отложен. Не исключено, что с вами поступят так же. По крайней мере, в отношении Теи. Наступило подавленное молчание. Наконец, Бобби тихо сказала: – Мама бы нас выручила. А потом бы задала трепку. Тея всхлипнула. – Мама далеко и не найдет нас. Она не знает, что нас надо искать. Что мы спаслись. Что мы – живы!