4. ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК ВОЖДЯ
Улыбка Ксены погасла, губы сложились в горькую складку. – Лично ничего против вас не имею. Работа такая. Холодом веет от пристального взгляда. Но, ты на испуг не ловишься. Неприятно щемит под ложечкой – от усталости. Эффект от мерзкого снадобья сказывается, разве нет? Легкое медикаментозное отравление. От него кажется, что всё это уже было. – Садитесь. Вытяните руки. Вделанный в крышку стола замок фиксирует цепь от наручников. Теперь не убежишь. Разве, что вместе со столом. – Вам, как будто, снова весело, – меланхолично замечает Ксена. – Нина Вандерхузе, вы задержаны на основании закона о лицах, опасных для Эгваль. Отвечаешь, аккуратно подбирая слова: – Требую адвоката... и врача. Я – больна, у меня серьезное нервное расстройство. – Ох, уж это классическое правосудие, – иронизирует Ксена. – Состязание следствия и защиты – кто соврёт лучше. Чувство дежавю становится невыносимым. Хорошо помнишь этот насмешливый тон. Так говорила Хозяйка Острова. Много лет назад. Когда составляла методику ведения допросов. Подводила научный фундамент под практическую работу только что организованной Службы безопасности. Ксена сочувственно наблюдает за тобой. Нажимает незаметную кнопочку. Заявляется здоровенная тетка. Сняв наручники, хватает тебя в охапку, принуждая встать. Ноги не держат. С тайной радостью повисаешь на этой динозаврихе. Она волочет тебя в соседнюю комнату. Что там припрятано? Какой хитроумный пыточный механизм? Ничего подобного нет и в помине. Есть мягкий диван, на который тебя с великой аккуратностью кладут. Можно сказать: водружают. Подоспевшая следом Ксена дает глотнуть из фляжки чего-то забористого. Поправляет подушку. Вздыхает: – Разве можно было так резко себя нагружать? После приключений на Обо, вам две недели, минимум, привыкать к нормальному тяготению. Так нет же, сразу в бой... Вот и приплыли. Делает знак охраннице, та уходит. – Дался вам этот ГИН, Что потеряли? Нет больше смысла хранить секрет. Поделитесь. Переложите бремя на меня. – Не то хуже будет, да?.. – усмешка выходит жалкой. – Никому не дам вас в обиду. Не бойтесь. Всё по учебнику! Холодное начало. Насмешка. Жалость. Сочувствие. Ясно видишь дальнейший путь. Упорствовать, бороться, хитрить... Закончится, неизбежно, Правдоискателем. Испытано на сотнях... что там, тысячах жертв. От него не умирают, но... Разговоры о гуманности, новом шаге в искусстве дознания – досужие басни. Кому не знать, как тебе. Ирония судьбы, да? Твои же методы Ксена пробует на тебе. Еще недавно ты мучилась вопросом: не зря ли прожито время, равное здешней человеческой жизни? Радуйся. Оставлен след на земле! Есть... есть вклад в сокровищницу цивилизации. Новый, изысканный способ мучительства. Ты вправду – хороший ментальный инженер. Да только, в число твоих талантов не входят героизм и самопожертвование. Ни малейшей охоты нет прочувствовать на собственной шкуре свои же гениальные разработки. Однажды еле избежала подобной участи. Команданте Боргезе тебя пожалел. От Ксены снисхождения – фиг тебе. Хоть и не видишь ее глубинных мотивов (чертов ментоблокатор!), но уверена, что тобою она займется всерьез. Главное – не сейчас. Потрепав по плечу, говорит: – Отдыхай, – и уходит. Закрываешь глаза. Пусть видеокамеры передают картинку несчастной помирающей тебя. Хочет Ксена играть в Хозяюшкины игры – быть посему. Бывшая Хозяйка тоже поиграет с нею. Для правдоподобности, надо по настоящему заснуть. Так и происходит – самоконтроль у тебя хороший. Диванчик удобный... руки-ноги тяжелые, теплые... сердце бьется спокойно, ровно... Вагон чуть раскачивается на рельсах. Драгоценные минуты отдыха. В урочный час проснешься. Верный помощник осторожно постучит в купе. “Вставайте, В.В! Мы на подходе к Гане”. “Я уже”, – ответишь. Выйдешь спокойная, собранная; на ходу застегивая пуговку пиджака. Угодливо застывшие на перроне ганские чиновники увидят миловидную даму. Брючный костюм; мягкие замшевые сапожки – шаги в них получаются неслышными. Темные волосы в элегантном беспорядке. “Фирменный” стиль Хозяйки Острова. На мордашке – легкий макияж. Никому невдомек, что с некоторых пор Хозяйка подбирает его так, чтобы выглядеть старше своих вечных двадцати четырех лет. Женщина, известная всему Миру. Хорошо сложенная, приятная в общении. Единственная и неповторимая. Наоми. Сила и слабость. Смелость и малодушие. Жестокость и нежность... ...Просыпаешься в другом помещении. На другой постели. Вот так фокус! Вспоминаешь про разветвленную сеть подземных магистралей под столицей Эгваль. Крепко же дрыхла, пока тебя транспортировали. Зато отдохнула. Дверь крепко заперта, окон нет. На высоком, не допрыгнуть, потолке светятся во множестве маленькие лампы, давая мягкий, без теней свет. На раскладном столике сервирован ужин... или завтрак, в зависимости от того, сколько ты спала. Долго, судя по охватившему тебя аппетиту. Отдаешь еде должное. Всё вкусное, не похоже на тюремную пайку. Хлеб мягкий; кофе со сливками в большой фаянсовой кружке. Фаршированный перец. Пожалуй, ты бы не приготовила лучше. Ох, ням-ням, черт возьми... Проглотивши последний кусочек, переводишь дух. Где там ваши палачи? Я готова. “Секир башка”, как говорили барнабы. Когда-то Бренда хотела подарить Ваге твою голову. Заспиртованную, в большой стеклянной банке. Оглядываешься. Похоже на номер в обычной гостинице. Ага, там, должно быть, ванная комната. Так и есть. Раздеваешься, моешься. Вытираешься зеленым мохнатым полотенцем. Придирчиво рассматриваешь себя в зеркале. Если не считать пониженного мышечного тонуса, ты в порядке. Голая, выходишь из ванной, замираешь в удивлении. На полу, в позе лотоса, восседает Ксена. На ней тот же наряд горничной, в котором ты увидела ее впервые. – Что рот раззявили? Не торопитесь одеваться. Вы – очень хороши, знаете ли? – Угу. Садишься напротив Ксены, в той же позе. – Медитировать будем? Или... допрашивать пришла? Ксена внимательно разглядывает тебя, нагую. – Как вам убедить окружающих, что вы вот-вот разменяете десятый десяток? – Сама же твердила: веришь – настоящая! – Я – не все, – мягко возражает Ксена. – Вижу дальше, мыслю глубже. Это вам я казалась глупой. – Так и не объяснила, как одурачила меня. Я и сейчас вижу тебя простушкой. Невозможно отрегулировать ментоблокатор без помощи ментального инженера. – Потом расскажу. Сейчас моя очередь. Допустим, я сомневаюсь. Убедите меня. В просьбе Ксены – ловушка. Так ей и говоришь. – ...Под пыткой скажу всё, что захочешь. А Правдоискатель докажет лишь то, что я верю в собственные слова. В обоих случаях – неясность. – Вижу, допрос на Правдоискателе вас пугает. Почему? – Не хочу... чтобы гнобили мне психику. – Лучше, чтобы вам ломали пальцы, выдавливали глаза, сдирали кожу? Возразить нечего, а Ксена продолжает нравоучительно: – Хозяйка сделала великое дело. Подарив дознавателям Правдоискатель, прекратила на Острове практику истязаний. Заплечных дел мастера остались без работы. Как и прочие жандармские ублюдки. В службу безопасности пришли умственно развитые люди. – Умеренно развитые... – кривишься в ухмылке. – Второе достижение – ограничение на смертную казнь. Людей перестали убивать без разбора, за малейшую провинность, вроде кражи куска хлеба... Проглотив комок в горле, подхватываешь: – Вместо этого их обращали в рабство! Ты – первая, Ксена, кто увидел, что это – хорошо. – Да. Вы не могли жить, не проведя такую реформу. И страшились того, что не сможете жить, проведя ее. Когда платой за подобное благодеяние станет ненависть ваших рабов. – Нет, Ксена! Нет! Не будет ненависти, когда ее выжжет страх! Тогда власть, не шатаемая волнами народного гнева, продержится долго! Века, если понадобится. Хоть тысячу лет! Ксена хмурится. Встает. – Пора! Не одевайся. Конечно. А то ты не знаешь... Всё по плану. Начальный этап подавления воли. Встаешь, испытав легкое головокружение. Переступаешь с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие. Ксена качает головой. – Как быстро летит время! Вот уже и тысяча лет прошла. Ответить бы, остроумно и дерзко. Да сил твоих нет. Комната побольше, тоже без окон. И без мебели. Залитая мягким сиянием потолочных ламп. Здесь довольно тепло. Госпожа полковник запустила тебя сюда, сама оставшись в дверях. Ты, как дура, послонявшись голая, растерянно усаживаешся на пол, покрытый тонким бежевым ковром. Что за испытание тебя ждет? Ничего подобного в наставлениях Хозяйки нет. Как нет здесь и в помине никаких технических устройств для допроса. За спиной слышишь Ксену: – Когда вы называете себя “Нойс Винер” – это неправда? – Нет. Да. Я... не знаю, кто я. Ответ – философский, в стиле поиска смысла жизни и своего места в ней. Сейчас Ксена всыплет тебе, чтобы не умничала. Она непринужденно садится рядом. При том так, что одним рывком до нее не достать. – Вы упорно напрашиваетесь на воспитательные меры. Потом ляжете, закатив глазки. Избили бедняжку, помираю. Да я вас пальцем не трону! – Что со мной будет, Ксена? Поскучнев, госпожа полковник объясняет, что властям нужен громкий, динамичный, короткий судебный процесс. Над кем, неважно. Взбалмошная Нина Вандерхузе, личность с нестойкой моралью, запятнавшая себя изменой... очень подходит. – ...Видите ли, государственное устройство Эгваль таково, что всё держится на одном человеке. Когда такой личности нет, наступает эпоха смуты. Так случилось шестьдесят лет назад, после убийства Ури Ураниана. Многолетний раздрай прекратился с приходом великого человека – Президента Ариэля Солтига... Но, шестнадцать лет стабильности сменились хаосом... Перебиваешь ее логические построения: – Опять эгвальцам пастуха не хватает? Виктор Энрон статью не вышел? Выпишите из Норденка Магистра, и сажайте на царство. Он согласится. Ксена поджимает губы. – Самозванцев не надо. Лидер у нас есть. Враждебные силы атакуют его. Клевещут, подрывают авторитет. – Ага... Кому-то пришло в голову, что окажись я, ха-ха... настоящей Хозяйкой, вот отличный шанс, да?.. Показать Миру пленную мерзавку – и реноме вождя подскочит до небес. Где вы ее откопаете, старушку-то? Ксена закатывает глаза. – Хозяйка была не человеком. Новтеранкой. Тут и рассуждать нечего. “Язык науки Тонго” банально оказался языком племени сверхлюдей. Возникшие ниоткуда технические достижения... Сверхъестественная прозорливость Хозяйки... Что и говорить! Десятилетия назад готовился плацдарм для завоевания Мира! Ничто из этого не сбылось. Не зря она вспомнила погибшую Новтеру. Чувствуешь, как в тебе закипает злость, сменяясь отчаянием. Госпожа полковник этого и добивается. Нет, ты не поддашься. – Мне не в чем признаваться! Я никогда не скрывала, что я и есть Наоми Вартан, прозванная Хозяйкой! В моей медицинской карте так и написано: “параноидальная шизофрения”. “Вот. Подавись. Что делать с подобным чистосердечным признанием?” Госпожа полковник смеется. – Вы, Нина – человечек интересный. Талантливый. Но, простите великодушно, Хозяйка Острова из вас, как из дерьма пуля. Приветствую, шеф! Вероятность положительного итога расцениваю в 40%. Поведение подопечной характерно для личности, потерпевшей тяжелую жизненную катастрофу. Нарушена самоидентификация, фатально снижена самооценка. В сочетании с высоким интеллектом и выраженными пси-способностями, состояние ее оцениваю, как потенциально опасное. Внезапные подъемы настроения сменяются столь же резкими приступами меланхолии. Долго это продолжаться не может. Следует ожидать вспышки немотивированной агрессии, с непредсказуемыми результатами; либо попытки самоубийства. Рекомендую ускорить подготовку акции, с должным освещением в прессе и по дипломатическим каналам. Искренне ваша, Ксения Грин. Отправив послание, Ксена задумалась. Несколько минут назад, препроводив так называемую Нойс/Нину на прежнее место, она ощутила к ней жалость. Ложное чувство. Внушенное. Даже хитроумно настроенный ментоблокатор не полностью защитил от пси-воздействия. Но, на риск длительного контакта пришлось пойти. Подопечная (назовем ее так) искренне недоумевала: зачем ее продержали в пустой комнате несколько часов? Да еще раздетой донага. Ничего, скоро узнает. Что там, на мониторе? Чем пленница занята? Банально спит. Не притворяется. В постель встроены датчики дыхания и пульса. И чувствительные микрофоны. Вдруг во сне говорить начнет. Плохо, что шеф торопится. Еще три дня, и подопечная станет, буквально, с рук есть. Воля ослабнет окончательно. Останется жажда найти опору в ком-то близком. Выговориться, выплакаться. Сейчас ближе Ксены у нее никого нет. На минуту представила: вдруг пленница – в самом деле, бывшая владыка Острова и сопредельных земель? Усмехнулась печально. Вот тебе и сверчеловек. Блестящая мишура осыпалась... и что осталось? Она почти физически чувствовала животный страх, временами охватывавший Нойс. Объяснение – простое. Долгое обладание неограниченной властью приводит к регрессу личности. Правитель становится подобен младенцу, чьи желания исполняются волшебным образом. Чувство ложного всемогущества всё растет, и некому напомнить вождю о реальности. Теперь представьте, что мягкий, теплый кокон иллюзии внезапно разорван. Это случилось около двенадцати лет назад. И до сих пор та, которая зовет себя “Нойс Винер”, подобна несчастному, брошенному младенцу. Сон сложился, как узор мозаики – случайный, сумбурный, загадочно красивый. Полускрытое дымкой тумана, вставало за кормой бледное солнце. “Громовержец” только что вошел в Чертово горло. Узкий пролив, отделяющий Грааль – малую, северную часть Острова, от большей, южной. Берега уходили назад: левый, ближний – быстро, правый, далекий – медленно. Ближний берег порос чахлым лесом. Искривленный деревья в безмолвной мольбе тянули ветви к небу. Решающий час близок. Последний сложный поворот в твоей странной судьбе. Жить или умереть. Всё решится скоро. Был момент, когда показалось, что карты легли не в твою пользу. Нелепый, не прицельный выстрел с берега, и... твой капитан погиб. Щуплый, невысокий, втайне влюбленный в тебя, он был хорошим моряком. Только что вы стояли рядом, на палубе, вели неспешный разговор. Как плохо, как неудачно, неосторожно поступили! Не предвидели, что Вага успеет перебросить часть своих войск и артиллерии так далеко на север. Файд покачнулся, алое пятно расплылось на кителе. Ты подхватила его, уже мертвого. Ваше единственное и последнее объятие. Если враги думали, что гибель Файда ослабит тебя, то жестоко просчитались. Его помощник принял командование. Несмотря на опасность, ты приказала держаться левого берега. Наибольшие глубины лежат именно там. Вовремя сверилась с лоцией, а как же. К концу дня крейсер миновал Чертово горло, и повернул на юг. К Астарте – портовому городу, где армия мятежного 2-го адмирала вела бои в окружении. Талантливый военачальник, тридцатидвухлетний Арни Сагель смог продержаться, и дождаться твоей помощи. Хоть ты и моложе его на десять лет, но такая же гениальная. Был жаркий бой, была победа! На суше и на море. Был триумфальный поход вдоль западного побережья Острова. Были толпы ликующих горожан на улицах Вагнока. Такова участь обывателей во все времена – кричать “Ура!” новоявленному властелину. Великий Вага Картиг не пережил поражения. Внезапный инсульт и быстрая смерть избавили его от позора капитуляции. Его сестру Бренду казнили. Ты пыталась заступиться за нее, но тебя не послушали. Попеняли: не место во власти мягкосердечным и слабым. Сама не заметила, как оказалась на вторых-третьих ролях. Арни и его старший друг и личный врач – Рон Гаяр, отлично управлялись с Островом без тебя. Конечно, не надо было психовать, и демонстративно хлопать дверью. Большого скандала не вышло, твою отставку народ почти не заметил. Героиня гражданской войны, в мирное время оказалась никому не нужна . Восемь лет спустя. Теплый день, 2 сентября... скоро полдень. Сидишь в саду на скамейке под старой яблоней. Держишь в руках длинный шелковый шарф. Полупрозрачный, с замысловатым узором. Работа ткачей из Суора – провинции на противоположном краю Мира. Два года скачи на стиксе – не доедешь. Никогда не видала тех земель и тех народов. И не увидишь. Шарф принадлежал твоей единственной верной подруге. Жаль, что ты не всегда была с ней ласкова, и откровенна. Горький урок. Не откладывайте на потом то, что надо сказать сейчас! Не ждите что настанет удобный момент при новой встрече! Потому, что прощание может быть навсегда. Пини умерла год назад от скоротечной пневмонии. Со смертью младшей и последней дочери Ваги – его род прекратился. Старшая дочь – Левки, умерла давно, в неполные семнадцать. Рассказывали, правду или нет, что у нее находили выдающиеся математические способности. Этого уже не узнать. Жестокий век! Варварский, невежественный. Пенициллин откроют лет через сто. Ты могла бы подстегнуть развитие Мира, если бы отыскала утерянную новтеранскую “Библиотеку”. Но, как найти ее в неизмеримой дали, в чуждых, страшных просторах? Среди непроходимых чащ, полных опасных животных, и еще более опасных людей. В краях, где дремлет в ожидании новых жертв свирепая лихорадка крэг. Помнится, однажды заикнулась об экспедиции... На тебя посмотрели, как на идиотку. Как на опасную сумасшедшую. Арни посоветовал лечить нервы в тихой, спокойной обстановке. Тогда-то тебе и подарили этот дом. Раньше он принадлежал Арде, давно умершей жене Ваги. Были двое, мужчина и женщина. Любили друг друга. Память о них хранят эти стены. Этот сад и эти цветы. Пини любила гостить здесь, у тебя. В доме, где прошло ее детство. – Ты – особенная, Наоми! – не раз говорила она. – Развивай свои способности! Тебе многое суждено в жизни. Умная. Красивая. Не ной, что не вышла ростом. Была б мужиком, тогда да. А так, в самый раз. Именно такой я тебя люблю... Золотые часики – подарок Пини, показывают полдень. Она всегда удивлялась, что, не будучи левшой, ты носишь их на правой руке. Посмеивалась над объяснением, что это – случайность. Какая разница – правая или левая, ты одинаково владеешь обеими руками. Вот, как сейчас. Встав на скамейку, вытягиваешься, перебрасывая один конец шарфа через толстую, нависшую над головой ветку. На другом конце – начинаешь завязывать петлю. Громкий стон пробудил Ксену от дремы. Что такое?! Монитор показывал комнату подопечной, свет погашен, работала лишь инфракрасная камера. Видно, как подопечная привстала на постели, в позе крайнего смятения. Сильный испуг подтверждала телеметрия. Дыхание неровное, пульс учащён. Ксена нажала на клавиатуре комбинацию “включить свет”, затем “громкая связь”. Сказала мягко: – Вам приснился плохой сон. Ничего. И со мной бывает. – Оо-ох... да... – Расскажите, чтоб не сбылся. Глупая примета, зато так спокойнее. – Нечему... сбываться. Путаница... Всё перевернулось... Ее трясло, как от сильного озноба. – Сейчас приду, – решительно сказала Ксена. Прихватила шприц с успокаивающим. Не хватало еще припадка. Кто же знал, что всё настолько плохо? Вошла. Села на кровати, привлекши Нойс к себе. – Я с вами. Успокойтесь. Эка невидаль – дурацкий сон. Нойс, коротко вздохнув, прильнула к ней. Прошептала: – Как чужая жизнь... Моя, но... другая. Давно закончилась... меня нет. Что ж. Клин вышибают клином. Нойс охнула, когда Ксена сильно вывернула ей руку. Обиженно заскулила: – За что-о... Ксе... – Я вам морду набью. Хотите? Чтобы окончательно проснулись. Боль – неразлучный спутник жизни. А сон – он сон и есть. Ни звуков, ни запахов. Ни боли. Мозг прибирает накопившийся за день мусор, сортирует впечатления. Вам приснилось, что умерли, так? Значит, когда-то вы утратили что-то важное. Несчастная любовь? Бывает очень тяжело. Ксена ослабила хватку, потом и вовсе отпустила Нойс. Та, почти успокоившись, спросила: – Ты – психолог, да? – Дипломированный. Но, в ОСС заработок надежнее. В отличие от медицинской практики. – Понятно... Деньги в карман, карьера – в гору. Генералом будешь... Нет, вряд ли. В Эгваль женщине высоко взлететь не дадут. Ксена усмехнулась, немножко высокомерно. – Полина Ждан была Президентом. – Ага. Несколько дней. Взлетела и упала. После подвизалась внештатным советником у Айвена Астера – директора ОСС. Обоим пришлось уносить ноги. На Остров. – Я Эгваль не предам. – Ох, неужели ты – патриотка, Ксена? – Моя страна – самая большая в Мире. Наш народ – самый многочисленный. Мир – это и есть Эгваль. Вам укол сделать, или сами заснете? – Попробую. Не волнуйся за меня. Тебе тоже пора отдохнуть. – А вы – нахалка. Выгоняете прочь своего тюремщика. Спокойной ночи. Через минуту свет в комнате погас. Нойс, хоть и обещала госпоже полковнику (да, и самой себе), что будет баиньки, но глаз не сомкнула. Что-то происходило. Вокруг нее, и в ней самой. Жутковатый сон послужил толчком. Темнота всколыхнулась. Ее прорезал оранжевый свет уличных фонарей. Мельтешенье автомобильных фар. В их сиянии виднелся необычный оттенок. Словами не передать – такого цвета не существует для человеческих глаз. Одинокий стикс брел по левой стороне улицы, по велодорожке, граничащей с пешеходной полосой. Редкие прохожие бросали на него любопытные взгляды. Нечасто встретишь стикса в Майе. Эти сильные, добродушные звери не любят больших городов. Но, этому зачем-то приспичило. Вот и шагал, лениво-неспешно, по одному ему известным делам. Пока не услышал далекий зов. – “Занятый/иду/сильно”, – ответил он. Не помогло. Голос был настойчив. Стикс недовольно приоткрыл пасть, блеснули страшные верхние клыки. – “Что/человек/самка/предполагаю/нужно/спрашиваю”. Просьба незнакомки показалась странной. Не стоящей. От всяких непонятностей принято открещиваться. – “Сложно/умею/нет/могу/нет”. – “Сможешь. Сумеешь. Умный”, – твердил голос. Последнее звучало, как легкий подхалимаж. Людям свойственно, и он ей это простил. К тому же, она умеет разговаривать со стиксами! Редкий дар. Очень редкий. Трудный. – “Жди/ладно/много/не”. “Ищу/нашел”. Скорчившись на постели, Нойс внимала хлынувшему из ниоткуда ментальному потоку. – “...Я стала плохо понимать шефа. Спешит, как голый в баню. Сценарий состряпан впопыхах. Представление рассчитано всего на один день! Согласна ли? Без разницы. Специфика службы. Высказывать собственное мнение до получения приказа, а не после...” Через несколько секунд мысленный прием прервался. – “Спасибо, друг. Сделал, что мог...” Воспринял ли странствующий стикс ее благодарность, бог весть. Достаточно знания, только что снизошедшего на нее. Не зря Ксена провела допрос из рук вон. Ни физического воздействия (радуйся!), ни психологического. Правдоискателем припугнула, и только. Ты могла бы преподать ей урок. После твоей работы испытуемые становились, как стеклышки из разломанного калейдоскопа. Маленькие и прозрачные, даром, что цветные. А Ксена не утруждалась. Усомнилась, деликатно, в твоей правдивости, и прекратила старания. Потому, что всё решено. Прокурор Республики корпит, готовя обвинительную речь. Верховный судья Кинзор заучивает наизусть записанный шефом на пленку приговор. Кинзор – краснобай, каких мало. Но, (страшная государственная тайна!) не знает букв, и не умеет читать и писать. Грамотность не нужна исполнителю начальственных указаний. Нойс перевернулась на правый бок, потискала под головой подушку. Тихо вздохнула, засыпая. Первая из людей, кто научился поддерживать устойчивый ментальный контакт со стиксами. Среди них тоже встречаются пси-таланты. Их дар отличен от человеческого. Не обладает дальнодействием, и лежит, так скажем, в другом диапазоне. Зато ментоблокатор, изобретенный новтеранами – стиксам нипочем. Всё хорошо... Впереди целый день. В эту ночь она не умрет. Приветствую, шеф! Вероятность положительного итога расцениваю в 80%. Мой прогноз поведения подопечной во время акции. Первый этап: отрицание, облеченное в ироническую форму. Второй: как бы притворное согласие. Разговоры на общие темы, избегая конкретики. Третий: надлом, понимание, что любой ответ – не в ее пользу. Четвертый и последний: кризис. Поведение подопечной станет непредсказуемым. В этот момент акция должна быть завершена. Любое промедление повысит вероятность отклонения от намеченной программы. Тогда придется редактировать видеозапись, что нежелательно. Искренне ваша, Ксения Грин.