6. ПОБЕГ
За одинокой фигурой, бредущей по снежной равнине, оставалась цепочка следов, отмечавшая пройденный путь. Так видела камера наблюдения. Себе же Нойс представлялась первопроходцем, рассчитавшим кратчайший маршрут. Пусть смотрят за ней недружелюбные глаза – да хоть повылазьте. Я погулять вышла. Издали стена выглядела полупрозрачной полосой с тонкими темными прожилками. Извращенная фантазия Ее высочества. Решетчатое сооружение, высотой с десятиэтажный дом. Толстые, вертикальные несущие колоны. Горизонтальные перекладины. Каждое пустое пространство между ними заполнено точно так же, более мелкими элементами. От долгого разглядывания рябило в глазах. Громадная экономия материалов, по сравнению со сплошной преградой. И она – такая же неодолимая! Хотя сквозь нее беспрепятственно проникает ветер. Он один здесь свободен и волен. Допустим, во-первых: часть видеокамер вышла из строя, и образовалась недоступная наблюдателям зона. Ты взбираешься, цепляясь за металлические перекладины, к которым мгновенно и намертво прилипнет голая кожа ладоней. Ты, естественно, в перчатках. Толстых, двойных. Пока они сухие, удар током не страшен. Допустим, во-вторых: у тебя есть пилка по металлу. Чисто случайно, в лагере для опасных заключенных, в кухонной утвари нашлась. Ха-ха. Ты елозишь ею, перепиливая стальные трубки. Через которые периодически проходит ток высокого напряжения. Когда-то в Олдемине, помнишь?.. хоронили паренька. Монтера. Попал под разряд. Электрическая дуга прожгла резиновые перчатки и убила мальчишку. Ладно. Пусть, в-третьих: выйдут из строя датчики, управляющие включением тока. Тогда, трудясь половину морозной ночи, ты проделаешь в решетке дыру, достаточную, чтобы проскользнуть. И бодренько... Да? У тебя еще остались силы? Шлендаешь... куда? Вперед! Через двести метров видишь точно такую же, гордо воздвигшуюся преграду! Ограда в лагере – двойная. Тонкая шутка Ее высочества. Все труды напрасны, начинай сначала. Чу! Слышишь? Собачий лай. Сторожевые псы меж двух оград. И пусть, в-четвертых, пятых и сколько там еще?!.. Ты обманешь, (как же?), вездесущих псов. Преодолеешь наружную изгородь. Свободна! Иди! Куда? Север – горы вплоть до полюса. Запад и восток – горы! И – вечная зима. Единственный путь – топать пешком на юг, вдоль железной дороги. По ней не ходят поезда, кроме одного. Да и тот – не по расписанию. Через каких-нибудь три с лишним тысячи километров ты придешь в Норденк. Заявишься в Университет. Откроешь ногой дверь в кабинет Великого Магистра и плюнешь в его добродушную физиономию. Правда, смешно? До слёз. Приступ жалости к себе прошел. Нойс сняла перчатку, чтобы высморкаться сквозь пальцы. Фу, как неэлегантно. При дворе Великого Ваги тебя бы обсмеяли. “Не сморкайся в пальцы или в угол скатерти. Для этого есть рукав камзола”. Жили когда-то на свете культурные люди. Рыцари. Богатыри. Даром, что пьяницы и разбойники. Нойс фыркнула. Пора убираться восвояси, пока холод не взял над тобой верх. Нагулялась. Везде одно и то же. Лагерь в плане – правильный шестиугольник, окруженный двойным колоссальным забором. В промежутке – шесть сторожевых башен, на равном расстоянии друг от друга. Мрачные сооружения из серого бетона. Лагерь поделен на шесть секторов, в них дома с четырехскатными крышами. Типовая одноэтажная архитектура. Вокруг центра расположены хозпостройки, склады для барахла, которое еще сгодится в дело. Например, в печку. “Ваше высочество! Симметрия – эстетика идиотов! Вы этого не знали?” Разделавшись мысленно с создательницей арктической тюрьмы, Нойс отправилась в обратный путь. Если надолго не останавливаться, то не так уж холодно. Погода удержится до вечера. Это когда нет пурги, не воет ветер и не жалит лицо снежная крупа. В пургу видимость нулевая, заблудиться и замерзнуть насмерть можно в трех шагах от дома. Но, вернуться до ненастья – времени хватит. Сдвинула пониже пластмассовый, со множеством дырочек, козырек, прикрывая глаза. Защита от рассеянного ультрафиолета. От снежной слепоты. Нога провалилась в снег не так глубоко, как раньше, и Нойс, от неожиданности, споткнулась. Пригорок, занесенный снегом. Выступ скальной породы. Что же еще? Шагать бы дальше, но что-то ее остановило. Начала разгребать ногой, внизу снег слежался. Вынула из кармана штормовки завернутый в тряпицу кухонный нож. Наклонилась, разрыхлила острием ледяную корку... Господи! Человек умер давно. Лет двадцать или более тому назад. Когда лагерь действовал. Несчастного не застрелили – верхняя одежда не повреждена. Просто шел себе и шел, лишился сил, упал. Замерз. У Нойс не хватило духу раскапывать дальше. Она страшилась увидеть заледенелое лицо покойника. Не хотела знать: мужчина перед ней или женщина. Кинулась прочь с поспешностью, похожей на бегство. Как посмели скрыть?! Почему никто не доложил? Кого не досчитались среди живых в один из хмурых лагерных дней? Сколько безвестных жертв таят здешние снега? Как Ее высочество не заметила, что ее окружают ложь и обман? Как вообще смогли обмануть ту, кого обмануть невозможно? Ответ известен. Наоми Вартан устала смотреть в души людей. Это ей надоело. Душевный покой стал дороже искусства разбираться в чужих грехах. Со временем она всё больше выпускала вожжи из рук. И не надо ее винить! Силы человеческие имеют предел. А заменить Хозяйку некем – так уж было устроено ее государство. Домой Нойс вернулась в изнеможении. Вымотавшись настолько, что реши умереть, даже этого не смогла бы. Да, притомилась! Знаете, как на морозе калории тратятся? Она не призналась себе, что главным образом ее лишило сил пережитое душевное потрясение. С трудом разделась и рухнула на постель. Фон на левом запястье Астера тихонько пискнул. Ожидание в приемной Великого Магистра оказалось оскорбительно долгим. Время от времени забегал секретарь, бормоча извинения. “Шеф на выезде, звонил, просил подождать...” Астер, сидя в ленивой позе, благосклонно кивал. Прикрыл глаза, притворяясь, что наслаждается нечаянным отдыхом. Шел пятый час с момента, как он ступил под высокие мрачные своды Университета. Издавна знаменитого учебного и научного учреждения. Угрюмое шестиэтажное здание с обширным внутренним двором и башней обсерватории традиционно служило резиденцией правителя. Велик и скромен Магистр, он же господин Ректор. Он же – Председатель Банка Магистрата – величайшего в Мире финансового учреждения. В наши дни сложно совмещать три должности в одном лице. Но Томас Канопос полагал, что отлично справляется. Астер считал это блажью и откатом в прошлое. Наравне с похвальбой Фомы, что он, мол, способен обходиться без обширного штата чиновников и обслуги. С поклоном подошел секретарь. Его песочного цвета усы неряшливо топорщились. – Э-э, извините... простите! Великий Магистр не сможет вас сегодня принять. Он с утра э-э... убыл по срочному делу и не успевает вернуться. Астер поднялся, смерил секретаря взглядом. – Понимаю. Путь длинный. Вашему начальнику его никак не одолеть. Пройти двадцать шагов от стола до двери кабинета. Я знаю, что с утра он его не покидал. Передайте мои пожелания успешной работы на благо Магистрата. Когда Астер ушел, Магистр с мягкой улыбкой спросил секретаря: – Как впечатление? Он сильно разозлился? – Внешне – нет. Но, будь его воля, он бы вас убил. Нойс проснулась от залившего комнату мерцающего света. Лиловые всполохи, похожие на молнии беззвучной грозы! Вскочила, с колотящимся сердцем, подбежала к окну. Ох, ты ж! Яркое дрожащее марево в небесах. Его сияние пронзает облачный покров. Совсем недавно оно окутывало весь Мир. Энергетическая сеть. “Невод” Скайтауна! Им он черпал энергию отовсюду. Например, перехватывая солнечный свет и охлаждая тем самым планету. Вот почему климат так испортился. В Арктиде тоже. Раньше хоть иногда здесь можно было увидеть солнце. Кроме того, Скайтаун похищал электричество, вырабатываемое любыми устройствами. Как?! Неведомо. Техника Новтеры неотличима от магии. Нойс помнила бардак, который начался в Мире, когда повсеместно отказали двигатели внутреннего сгорания. Само собой, ведь для ДВС нужна искра. Ее дает (давало!) магнето. Или, как в современных моделях – электронное зажигание. Но, электричество-то... тю-тю! Лишь на Острове сообразили вернуться к первоначальному изобретению: запальной трубке. С которой ДВС и появился в Мире когда-то. Так Остров получил временное преимущество над остальным Миром. Быстро и бескровно отвоевал почти все территории, утраченные одиннадцать лет назад. Команданте Йерк эффектно отомстил за поражение, понесенное Хозяйкой. А как же царящий в небесах Скайтаун? “Считайте его природным бедствием, причудой погоды”, - якобы сказал команданте. Скайтаун погиб, но клочья “невода” всё гуляют по прихотливым орбитам вокруг Мира. Оттого климат наладится не скоро. И наплевать! Не о том думаешь, кретинка! Нойс оделась быстро, как солдат по тревоге. В морозилке взяла кулек со строганиной. На кухне захватила фляжку с водой. Жевала на ходу, поспешно запивая. Толкнула входную дверь и вышла на высокое крыльцо в сиреневый пылающий вечер. Сбросила с саней остатки дров. Пнула ногой горку снега, проследила, как она рассыпается в воздухе снежными искрами. Предсказанный накануне ветер невелик, но есть. Вытащила сани на улицу. Развернула по ветру. Пустые они были совсем легкими. Толкнула, разгоняя, и бросилась на них ничком. Перед ней оказался тот самый аккуратно скатанный тючок из прочной и легкой ткани. Недавно она гадала о его назначении. Он здесь не зря. Он нужен! Рванула шнурок и столкнула скатку с саней. С восторгом увидела, как ткань разворачивается, раскрывается, наполняется воздухом! Поехали!! Парус-парашют, сделанный из портьеры и бельевых веревок! Изобретение мужа Седы. При правильном ветре сани сами вас довезут. Небесный световорот достиг зенита. Нойс казалось, что она слышит низкий вибрирующий гул – ложное впечатление, слуховая иллюзия. Одновременно слышала скрип снега под полозьями саней – подлинный, настоящий звук! Ветер взвыл, сани рванулись вперед с нарастающей скоростью. Нойс впервые за долгое время ощутила, что по-настоящему живет. Легко наловчилась управлять парусом, подтягивая или отпуская стропы. Счастливо избежала столкновения с россыпью припорошенных снегом деревянных обломков. Вовремя заметила. Похоже – останки таких же саней, как те, на которых она сейчас ехала. Хозяйственные постройки в центре лагеря промелькнули в опасной близости, но испугаться Нойс не успела. Перед ней открылась улица, прямая как стрела. Если бы глянуть сверху, то лагерь, со всеми постройками, напоминает снежинку. По нему можно проехать напрямик из конца в конец. “Спасибо за симметрию, Ваше высочество! Зря я вас ругала”. Ветер усилился, парусом стало трудно управлять. Нойс изо всех сил тянула за туго натянутые нижние стропы, чтобы “погасить” купол. Но он тут же наполнялся вновь. Нойс сообразила, что надо выбирать стропы быстро и как можно сильней! Тогда дьявольская штука сложится окончательно. Умные мысли всегда приходят с опозданием. Сани взлетели вверх, подброшенные на белых волнах сугробов у подножья стены. Нойс свалилась, сгруппировалась в падении и съехала на пятой точке по противоположному склону. С трудом поднялась, горбясь под ударами ветра. Медленно выпрямилась. Ее цель предстала перед ней во всей красе. Стена-решетка состояла из квадратов со стороной в десять метров, сложенных из толстых стальных труб. В высоту таких квадратов – четыре. По шестикилометровому периметру – считайте сами. Каждый перечеркнут по вертикали и горизонтали трубами вдвое меньшего диаметра. Получившиеся четыре малых квадрата поделены аналогично. В результате наименьшие квадраты имеют такие размеры, что и голову не просунешь; и ограничены пяти-миллиметровыми стальными прутками. Структура, повторяющая себя во все более мелких деталях. Фрактал. Оригинально. Остроумно. Экономично. Хочется смело и открыто сказать всю правду, прямо в лицо: вы – гений, Ваше высочество. Подгоняемая ветром, Нойс подошла к циклопическому сооружению. Прислушалась. Кроме звенящего воя ветра – никакого другого звука. Сигналы тревоги молчали. Нойс взялась обеими руками за переплетения решетки. Подтянулась. Сквозь перчатки в ладони проник холод стылого металла. Нащупала ногами опору. Отсчитала про себя десять секунд. Перед подачей электрического разряда должен прозвучать короткий сигнал. Прошло еще столько же времени... Ничего. Датчики не работали. Ничего не работало! Хозяйка была предусмотрительна, хитра, коварна. Но она не могла предвидеть появление Скайтауна! Не знала, что наступит время, когда остатки бесплотного “невода”, кружащие вокруг Мира, пусть ненадолго, но обесточат лагерь. За этими размышлениями Нойс успела забраться на высоту первого квадрата. Впереди, то есть, наверх – еще тридцать метров. И, по обратной стороне, вниз – все сорок. Ветер помогал, дуя в спину, прижимая к решетке. Он спас ее, когда онемевшие от холода руки сорвались и от падения Нойс отделяли доли секунды. Но она держалась, как приклеенная. Когда порыв ветра ослаб, успела просунуть руки сквозь решетку. И прочно зацепилась на высоте десяти метров. В голову пришла ясная, трезвая мысль. “Смерть – это мир за вычетом меня. Завтра здесь найдут мой застывший труп”. Рассвирепевший ветер высасывал тепло из тела. Полярная одежда спасет ненадолго. “Не медли, дорогая. Не хочется, чтобы ты бездарно околела”. Нойс умела вызывать у себя кратковременный прилив сил. Она согреется; руки вновь обретут чувствительность. Доберется до верхнего края решетки. Но даже если перелезет на обратную сторону, спуск уже стал невозможным. Настолько времени “форс-режим” ей не удержать. Она быстро ослабеет – естественная реакция организма. Ураганным ветром ее оторвет от решетки на первых же метрах спуска. В довершение неприятностей пошел мелкий, колючий снег. Нойс запрокинула голову к расколотым небесам. В прорехах среди темных туч безжалостно пылали лилово-огненные, прихотливо сплетающиеся полосы. На узорном сказочном фоне решетка выглядела угольно черной. Толстые черные линии, в них – линии потоньше. Еще и еще. Аллегория бесконечности. Бросив наверх прощальный взгляд, Нойс начала спускаться. Хорошая была импровизация. Невероятное стечение обстоятельств больше не повторится. Когда не работают сторожевые системы. Когда погасли прожекторы. Когда от неверного света обезумевших небес попрятались в страхе сторожевые собаки. Казалось, удача складывалась на стороне Нойс. Но Ее проклятое высочество соорудила чересчур масштабную преграду. Остается одно: пешком домой и немедля. Не впадать в отчаяние. Ты же не надеялась, что с бухты-барахты всё получится? Развлеклась вечерком, вот и славно. Придумаем что-нибудь еще. Как забавно: охрана не догадывается о твоих шалостях. Поутру соглядатаи обнаружат тебя дома и ничего не заподозрят. Нойс ощутила твердую почву под ногами. Таки слезла! Повернулась навстречу ветру и осознала, что не может идти. В хороший день лагерь можно пересечь за час. А в непогоду?.. Нойс с трудом сделала шаг, второй. И поняла, как погиб тот несчастный, останки которого она нашла утром. Он обессилел, пытаясь идти против ветра. Нойс начала сильно мерзнуть, и почти ослепла от летящей в лицо снежной пыли. Где же найти укрытие? Ничего не видя, полузадушенная метелью, повернулась к ветру спиной. Не удержалась на ногах, упала, зарывшись лицом в мягкий слой свежего снега. “Тот человек... он или она – тоже хотел, во что бы то ни стало вырваться отсюда...” Однажды Хозяйку спросили: – В самом ли деле из вашей тюрьмы нельзя убежать? – Разумеется, можно. Умирая, вы освобождаетесь от любых уз. Утро медлительно разгоралось над Арктидой, придя на смену ночному дьявольскому сиянию. Метель давно стихла. Над лагерем царила тишина. Ее разорвал вой сирены. Через мгновение к ней присоединилась вторая. Затем еще. Спустя минуту многоголосый отчаянный вопль бился под мутной чашей небес. В опустевшем доме, когда-то бывшем жилищем Седы Лин, заговорило радио. Испуганный голос повторял: – Нойс Винер, подойдите к радиоточке! Нойс Винер... Сирены умолкли. Вместо них ударил громоподобный глас: – НОЙС ВИНЕР, ДАЙТЕ О СЕБЕ ЗНАТЬ!! Зов обежал лагерь по кругу трижды – поочередно включались громкоговорители на шести сторожевых башнях – и вновь вернулась тишина. За три тысячи километров от печальных снегов Арктиды, в Норденке, в Университете, в кабинете Ректора, хмурый и не выспавшийся, Великий Магистр закончил телефонный разговор, последним словом в котором было: “найдите”. С каменным лицом положил трубку. Задумчиво поскреб черную щетину на подбородке. Поднял глаза на двоих помощников, замерших перед ним. Повел недовольно головой, крепко посаженной на толстой шее. Встал. Решительным шагом пересек кабинет, подошел к окну. И с треском захлопнул форточку, впервые явив признаки гнева. – Какой урод её все время открывает?! На утренней лекции Лора и Одри сидели рядом. В их сторону часто оглядывались. Не потому, что зрелище стройной девушки в длинном черном пальто и ее крупнотелой подруги в накидке из белого меха лиу было чем-то необычным. Просто Лора давно стала местной знаменитостью. О ее приключениях в Суоре знали все. И студенты и преподаватели. Виной тому – мерзавец Сонгер. Четыре месяца назад он красочно расписал собственные похождения в Королевстве Орхи. Сопроводив жуткий рассказ фоторепортажем. Рабы на полях. Ров с трупами. Фото Лоры в плену... – У тебя отбоя нет от поклонников, – прошептала Одри. – Да пошли они... ухажеры... Плохая обстановка для романтических увлечений. Не зря студенты сидят в аудитории в верхней одежде. На улице -10, в здании +7. Грифель держишь в руке, не снимая перчаток. Великий Магистр недавно выступил с бодрым заявлением, что климат скоро наладится. Брехло улыбчивое. Настойчивые усилия Астера до сих пор не прояснили судьбу Нойс. Кроме слуха, что ее отправили в страшную тюрьму в Арктиде. Лора дважды звонила Астеру, но он отделывался пустыми словами утешения. Кстати, вечером того злосчастного дня, после всяческих угрожающих намеков на излишнюю болтливость Лоры, бластик он ей так и не отдал! – Вы же не попретесь с ним в общежитие... Напрасно было доказывать, что она, как положено, сдает оружие при входе. Астер лишь гнусно улыбался. – Вы бы еще с атомной бомбочкой в альма-матер заявились. Это вам – не пугач какой. Аргумент, что это – рядовое оружие школьников Новтеры, тоже не подействовал. – Привычка владеть оружием с детства – это одно. Ходить с бластиком, раздуваясь как индюк, от гордости, и потеряв оттого остатки бдительности – совсем другое. Тот, кто подарил его вам – оказал гибельную услугу. Над этими словами Лора размышляла до сих пор. Меж тем, Арсений Томкин за кафедрой отвлекся от темы: “особенности архитектурного стиля современных городов”, чтобы походя пнуть власть предержащих. Высокий, широкоплечий, с холодными голубыми глазами. Прекрасный оратор. Роль народного трибуна подошла бы ему больше, чем преподавателя в Университете. – Полюбуйтесь в Сети на их дворцы! За каких-то десять лет банда сбрендивших феодалов расхитила и промотала богатства страны. Банк Магистрата уже не тот, что в легендарном прошлом! Которым нас соблазняют в назойливых программах видео. Традиции... Духовные скрепы... Интеллектуальный потенциал Магистрата, практически – утерян! Когда богословие приравнено к научной дисциплине – хорошего не жди! Лору тревожило фрондерство Томкина. Имея горький опыт: как может отозваться одна, случайно брошенная фраза – Лора с недавних пор всерьез опасалась за Арсения. И этот его визит к Магистру! С протестом против запрета на изучение тонго! Языка техники и науки, впервые введенного в обиход на Острове. К счастью, обошлось. Магистр снисходительно выслушал профессора-вольнодумца и пояснил, что изучение тонго наносит ущерб духовным устоям народа. На коих зиждется мораль и нравственность. Томкин вернулся домой, кипя от злости. Сказал Лоре: – Он – не дурак! Напротив! Светлая голова, выдающийся ум. – Тогда зачем запрещает язык, на котором изложено 90% научной и технической информации?! – ужаснулась Лора. – Он же сам великолепно владеет тонго! – Вот именно! Намерен монополизировать знание. Чтобы им обладал лишь узкий круг людей. Мы семимильными шагами возвращаемся в феодализм! Сегодня Томкин те же мысли излагал перед студентами. Добром это не кончится, а новой потери Лоре не вынести. – Покорность, безропотность людей, которую мы наблюдаем – не вечна, – продолжал Томкин. – С виду незыблемая, система однажды развалится от легкого толчка. Это произойдет как бы случайно и неожиданно для всех. Его слова прервал отдаленный грохот, донесшийся с нижнего этажа. Одри испуганно ахнула. Лора ощутила, как задрожал пол под ногами. Озноб страха внезапно пронзил тело. Глупости! Невозможно! Последнее землетрясение в Норденке случилось тысячу лет назад! Это – теракт?! В аудитории послышались панические возгласы. Третий этаж. В окно не выпрыгнуть – убьешься. А если здание обрушится, то погребет всех под собой. Томкин поднес микрофон к губам, собираясь что-то сказать, но не успел. Удар, оглушительный треск, всеобщий вопль ужаса. Аудитория представляла собой амфитеатр с обширным пустым пространством перед кафедрой. Некоторые профессора любили читать лекции, расхаживая по нему, как по театральной сцене. Томкин не имел такой привычки, и никогда не отходил от кафедры. Позволяя себе разве что переступать с ноги на ногу и скупо жестикулировать. Подобная нелюбовь к “разговорам на ходу” сейчас спасла ему жизнь. Паркетный пол перед кафедрой вспучился, брызнул снопом щепок и цементного крошева. Нечто сверкающее промелькнуло снизу вверх, наподобие сполоха серебряного света. Высокий лепной потолок треснул, в нем образовалось отверстие поперечником около двух метров. Вниз обрушился водопад пыли и раздробленной штукатурки вперемежку с обломками лепнины, и черт знает чем еще. – Под столы! Под столы!! – проревел Томкин в микрофон. Лору уговаривать не пришлось. Сильно пнув обомлевшую Одри, она нырнула под стол. Опамятовавшаяся подруга последовала за ней. Сверху на крышку стола дробно сыпалось что-то тяжелое. Одри закашлялась. Лора, прикрыв лицо рукавом, осторожно выглянула. Как раз вовремя, чтобы заметить, как серебряный свет полыхнул в обратном направлении: сверху вниз. Над ними гремел голос Томкина: – Каждый – проверь: не ранен ли? Осмотреться в поисках пострадавших! Лора выползла из укрытия и помогла Одри. Всегда кроткая, подруга раскраснелась, глаза сверкали. – Мария-дева святая, недотраханная! Что же это такое?! Томкин велел не подходить к огромной, с неровными краями дыре в полу. – По задним рядам, к боковому проходу! Перепуганные студенты потянулись к выходу. Двое вели под руки товарища с наскоро перевязанной головой. Убитых нет, и то хорошо... Лора задержалась, поджидая Томкина. С радостью увидела, что он не пострадал. Взъерошенный, в куртке, испачканной цементной пылью, он тоже пробирался к выходу. Осторожно обошел провал в полу и замер. Оттуда доносилось нарастающее жужжание. Похожий звук издает высоковольтный трансформатор. Одновременно возник неяркий свет. Из глубины провала медленно поднимался сияющий ртутно-серебряным блеском странный объект. Банально простой, геометрически правильный. Грубо говоря – ящик, размерами метр, на метр, на полтора. Ни ручек, ни кнопок, ни замков. Так же, как ничего, способного удерживать диковину в воздухе. Но не это поразило Лору. На “диковине”, на коленях, пригнувшись, стоял человек! Среднего роста, тепло одетый. Поза его выражала готовность к немедленному броску. Откинутый назад капюшон штормовки, открывал коротко стриженую темноволосую голову. Большие карие, исполненные темной силы глаза, обветренные губы... Женщина. Забыв обо всем, Лора с криком бросилась к ней. – Нойс!?.. Нойс!!!