8. ДОРОГА К СЕБЕ
1 августа 1351 года. Остров. Верена. Тамми успела подумать, что в таком доме ей хотелось бы жить. Двухкомнатная квартирка тесновата, зато – все удобства. По сравнению с коммуналкой в Пескаде – сущий рай... Верхушки деревьев за окном раскачивались под порывами ветра. Последнее, что пришлось увидеть в этой жизни. Есть ли другая? Сейчас Тамми узнает. Выполнит приказ Хозяйки, и откроет дверь в соседнюю комнату. Какая казнь там ее ждет? Оттеснив с дороги замешкавшуюся Хозяйку, Тамми пересекла комнату и толкнула дверь. Замерла в растерянности... Меньшая по размеру, с одним окном и стенным шкафом напротив, вторая комната была пуста. Ну, не совсем. На полу, точнехонько посередине, лежала сумка-рюкзачок, плотно набитая пачками купюр в целлофановых обертках. Пиратская добыча, стоившая жизни ее бывшему парню, и еще двоим: взрослому и подростку. Несколько часов назад Тамми убила их всех, чтобы завладеть деньгами. Несколько секунд Тамми остолбенело разглядывала сумку. Хозяйка за ее спиной холодно сказала: – Чего уставилась? Забирай, и проваливай. Ничего не соображая, Тамми взяла сумку, она показалась очень тяжелой. На самом деле – всему виной усталость. Ощутила непонятную внутреннюю боль. Увесистая куча резаной цветной бумаги обошлась в три человеческих жизни. Оно того стоило? Обернулась. На лице “королевы орхи” ничего нельзя прочесть. Что это? Очередная издевательская шутка Экселенсы? – Мне... в самом деле... можно уйти? – И можно, и нужно. Хозяйка посторонилась, пропуская Тамми. Надменно кивнула в сторону входной двери. Убирайся, мол. Сердце Тамми заколотилось. Она с трудом сдержалась, чтобы не ринуться на выход бегом. Это ж, как повезло, чем-то разжалобить жестокую Экселенсу! Быстрее, пока она не передумала! Ничего, что уходить надо поспешно-трусливо. Старательно контролируя каждый свой шаг, Тамми медленно прошла к выходу. Проклятая сумка оттягивала руку, и била по коленям. – На спину возьми, – посоветовала Хозяйка. Подошла и помогла Тамми продеть руки в лямки, и взвалить сумарь на себя. – Не горбись. Наклонись чуть вперед, и иди. Тамми чуть не ляпнула, что обойдется без дурацких советов. Но, устыдилась бесчестного порыва. Нельзя так. Не хватало еще попросить отдать и плавучую доску – совсем низость выйдет. По лицу Хозяйки промелькнула тень. У Тамми возникло глупейшее подозрение, что Экселенса читает ее мысли! И мысль о доске под парусом ей так же неприятна, как утверждение о том, что дети за родителей не отвечают. Как ее перекосорылило, когда Тамми это сказала! Экселенса сама открыла входную дверь. Тамми обернулась, напоследок. – Не благодарю, и остаюсь в долгу! Выпалив церемонную фразу, которой так любит щеголять мамаша, железная рука, Тамми бегом кинулась вниз по лестнице. Откуда только силы взялись. Через аккуратный двор, где росли молодые деревца, она выбежала на улицу. Разгоряченное лицо обдало порывом ветра. Прохожие провожали ее удивленными взглядами. Тамми, наконец, опомнилась. Она ведет себя глупо и недостойно. Мечется, как шавка с консервной банкой на хвосте. Надо успокоиться, шагать медленно, как ни в чем не бывало. Задача оказалась трудной – умерить шаг, сделать беззаботное лицо. Каждую секунду Тамми ожидала грозного окрика. Стоять, ни с места... Не может быть, чтобы жестокая, коварная Экселенса так просто ее отпустила! Здесь какой-то подвох?.. Внезапно Тамми поняла, что это так и есть. Не зря “королева орхи” провожала ее таким странным взглядом. Как покойника. Или, как человека, которого ведут на казнь. Неважно, что Тамми сейчас жива-здорова, и никто ее на расправу не тащит. Скоро она погубит себя сама. Между тем, на улице она уже никого не интересовала. Идет себе босая девчонка, в штанах до колена и грязной белой безрукавке. Ну, и что? Рюкзак за спиной – там остальные пожитки, наверное. Многие так поступают. Рожица симпатичная, фигурка хороша, но, видно: ребенок самостоятельный и знает себе цену. Тамми намеревалась сесть на паром до Пескада – успеет запросто, до вечера еще далеко. Сейчас придется найти укромное место, чтобы без посторонних глаз открыть сумку. И рассовать толику грошей по карманам. Платить-то за проезд надо, или как? К вечеру она будет дома. Даже, скорее к ночи. Зато не с пустыми руками. В эти прекрасные, радужные мечты затесалась лишь одна маленькая черная тучка... Дома ее ждут. В другом доме ждут Даррена сотоварищи. Он тоже обещался не порожняком быть. А с товаром – аккуратно упакованными тюками с сырцом орхи. Но, Даррен никогда не вернется. Вместо него в городе объявится Тамми с мешком денег. Засекут ли ее сразу по прибытии в порт, или на подходе к дому, или даже на следующий день... Последнее – хуже всего. Если деляги придут с предъявами к ней домой, то убьют и ее, и родителей. Младенца Рауля тоже вряд ли пощадят. В Пескаде – строгие нравы. “И чем только думала, сочиняя такой идиотский план?” От внезапного острого сожаления чуть не разрыдалась. Всё напрасно. Прав папаня, шутивший, что у дочки в голове так много ума, что чтобы им пораскинуть, требуется полгода. Он, конечно, понятия не имел, что она задумала. Знал бы – пришел в ужас. Да и Железная рука вряд ли похвалила бы. Тамми очень даже могла вообразить, как мамаша, горестно вздохнув, шарахнет непутевую дочь стальным протезом по голове. Он заменяет ей отсутствующую правую кисть, и одновременно является грозным оружием. Лучше дочке умереть, чем жить дурой и позором семьи. Вот о таком раскладе и догадывалась хитроумная Экселенса. Естественный отбор уничтожает идиотов. Это, кстати, Даррен говорил. Он уже получил свое. Тамми – следующая. Она плелась по широкому, выложенному узорной плиткой тротуару, в голове роились жуткие мысли. Глаза ее, между тем, жили как бы своей отдельной жизнью. Сознание словно раздвоилось. Тамми не заметила, как ноги сами остановились около двухэтажного дома с вывеской над дверями. “Банк Магистрата. Веренский филиал”. В просторном холле пусто. Лишь за дальней конторкой возится с картонными толстыми папками молодой клерк. – Работа с клиентами закончена! – возвестил он. Тамми потерянно застыла посереди зала. Молодой человек увидел ее замешательство, и поспешил к ней. – У вас срочное дело? – Тамми встретила его внимательный, оценивающий взгляд. Да уж, вряд ли она произвела впечатление. И, самое главное, она не знала, что делать дальше. Вот и ляпнула, сама не понимая, как ее угораздило: – Я... украла много денег... И хочу их спрятать. Если парень и удивился, то не подал вида. Лишь вежливо улыбнулся. – Удачную деловую операцию вовсе не обязательно называть воровством. Серьезного клиента мы обслужим и в нерабочее время. Кассир еще не ушел, сейчас позову. Он завел ее за барьер, усадил за столик. Просто и понятно поведал о популярных видах вкладов. Сказал несколько слов в переговорную трубку. – Кассир сейчас подойдет. Какую сумму уважаемая миз желает доверить банку? Тамми, окрыленная тем, что с ней говорят, как со взрослой, находчиво ответила: – Я могла ошибиться, пакуя сумку. Лучше пересчитать. Так она впервые увидела машинку для счёта купюр. Вышло ровно миллион сто десять тысяч реалов. Вклад до востребования. Деньги может получить только человек, назвавшийся: “Тамара Роббер из клана Хорхан”. Именно так, буква в букву. Дополнительно – секретное слово: “Экселенса”. Уж его-то Тамми не забудет до конца своих дней. Ей, никогда не державшей в руках больше пятидесяти реалов, свалившееся на нее богатство представлялось немыслимо огромным. Сообразив, что сейчас ей понадобятся наличные, попросила разменять сотню монетами по десять. Смешно, конечно, для новоявленной миллионерши. Но, никто даже не улыбнулся. Кассир, седой, плотный дядька, с легким кивком вручил требуемую сумму. Молодой клерк почтительно проводил ее к выходу. Тамми увидела припаркованный рядом бронеавтомобиль и вооруженных охранников. Сейчас ее и других “солидных клиентов” денежки поедут в надежное хранилище. – Как тебя зовут? – спросила у клерка. – Младший делопроизводитель Вернон. Ради нее он задержал инкассаторскую машину, чтобы успеть оформить вклад. Тамми сообразила, что благодарность здесь неуместна. Парень работает на ростовщическую контору – Банк Магистрата. Закинул в ее обширный карман еще миллион. Плевать, что краденый. Деньги не пахнут. А если ее поймают и посадят в тюрьму, или казнят, то даже лучше. Гроши навсегда останутся в алчном чреве БМ. – Ты, правда, поверил, что я воровка? – Нет, конечно! Я разбираю, когда человек шутит. – Славно. Желаю тебе дорасти до главаря этой вашей шайки. – Спасибо, миз. Всегда к вашим услугам. Анекдот про Банк Магистрата. – Ваш банк дает кредиты под честное слово? – Без проблем! – А если я не верну? – Вам будет стыдно перед Господом, когда предстанете на суд его. – Э-э... когда это еще будет! – Вот пятого не вернете – шестого предстанете. “Правильно пацан понимает: я – не воровка”, – мрачно подумала Тамми. – “Я – убийца”. Первоначальный шок от случившегося прошел, она размышляла над ситуацией почти спокойно. Так вышло. Плохо. Очень плохо. До конца дней скрывать ей мрачную, грязную тайну. Она сделала это не ради себя. Ради семьи. Мамаша, железная рука – смелая женщина, но, скажем честно – инвалид. Кормилец у них – папик, но ему тоже нелегко. Тамми иногда замечала, что отцу слегка нездоровится. Поэтому, добытые ею гроши будут очень кстати. Она решила, что брать будет мелкими порциями. Вроде, как шабашками заработала. А еще решила твердо, бесповоротно: никогда больше. Она вырастет, может, заведет еще детей, проживет мирную, честную жизнь, сколько отпустит Мария-Заступница. За все, оставшиеся ей годы, она больше не отнимет ничьей жизни. Успокоив совесть таким рассуждением, Тамми поискала взглядом вывеску магазина дешевой одежды. Вечером будет прохладно. Одной рубашки-безрукавки на голое тело – маловато. Лавку старьевщика обнаружила быстро. Не самый лучший выбор, но цены нормальные. Ей приглянулась курточка из тонкой серой ткани, с пристегивающимся капюшоном. Сторговалась на полутора реалах. Всё равно много, но продавец больше не уступит. Ощутив ее недовольство, продавец – худой, как жердь парень, сказал: – Дык, тут ить... того-самого... бонус! За отворотом капюшона, с внутренней стороны куртки крепилась пара кожаных ножен. Отнюдь не пустых! Тамми потянула за деревянную рукоятку, увидела, как обнажилось тусклое, пятнистое лезвие. – Сталь хреновая, – извиняющимся тоном сказал продавец. – Но, ить... того, не для боя. Оружие, того-самого... пуследнева чанса! – Шанса, – подсказала Тамми. – Дык, оно, да. Само... обо... рона! Примерила куртку. Заведя обе руки за голову, проверила, насколько удобно вынимаются ножи. Ладно, пусть будут. Полтора реала – сойдет. Присмотревшись, заметила спереди на куртке тщательно заштопанный разрез. Как раз напротив сердца. Видать, предыдущему владельцу оружие “последнего шанса” не помогло. Паром пришвартовался в гавани Пескада ранним вечером. Пассажиров мало, этот рейс на сегодня последний. Там, где стоял грузовоз из Ганы, перекликались докеры. Вдалеке, невидимый за складскими строениями, гукнул паровоз. В воздухе пахло гарью. Тамми сошла по деревянным сходням, испытывая тайное удовольствие оттого, что не идет босиком. Кроме курточки, удобной, не стесняющей движения, она разжилась у старьевщика прочными, кожаными сандалиями. В общем, удачно прибарахлилась. О том, что кроме жалких обновок, у нее есть еще миллион реалов на банковском счету, она старалась не думать. Скоро будет дома. Кратчайший путь лежал мимо складов. Промежуток между обращенными друг к другу глухими стенами образовывал узкую прямую улочку. Она вся просматривалась насквозь, поэтому Тамми смело шагнула на дорогу, ведущую к дому. Мелкий гравий скрипел под подошвами. Вверху светлела полоска неба. Лязгнул засов. Незаметная с первого взгляда дверь в стене распахнулась. Тамми остановилась. Человек, заступивший ей дорогу, был кряжист и сед. Нос клювом, острый подбородок выдается вперед. – Привет, Тамми! Как погуляла, где была? – Я... – В море каталась, да? Смелая девочка. Еще двое тихо подошли сзади, и стали по сторонам, вроде конвоя. – Гассан... – Князь Гассан, – мягко поправил старик. – Князь. Тебе, случаем, на морях, один наш знакомый не повстречался? Холод забрался в тело Тамми, обнял ледяными лапами. Она не могла пошевелиться. Так бывает в страшном сне. Но, это – не сон. Один из стерегущих подвинулся ближе. Гассан недовольно помотал седой гривастой головой. – Не здесь. Мы еще не побеседовали. Пойдем, девочка. О Даррене расспросить хочу. Второй страж взял ее под локоть... Прикосновение словно пробудило Тамми от кошмара. Столбняк прошел. Она присела, уворачиваясь от хватки, одновременно доставая заплечные ножи. Ударила в обе стороны, не глядя. Оба лезвия с хлюпающим звуком вошли во что-то мягкое. Подняв голову, Тамми увидела, как из разрезанной шеи первого стража фонтаном хлещет кровь.Откуда ее столько в одном человеке? Второй ухватился за нее и, вдруг, с тихим воем повалился на колени, прижимая руки к груди. Тамми выпрямилась. Оба ножа по-прежнему держала в руках. Встретила изумленный взгляд деда Гассана. И послала нож, с правой руки, прямо в его ненавистную рожу. Гассана не любили все, но еще больше боялись. Промахнулась. Мамаша одно время тренировала ее, на пустыре за домом, метать ножики, да бестолку. Не желала Тамми осваивать дикарское искусство боя. Вот и поплатилась. Коленопреклонный перестал скулить, и вцепился ей в ноги. Тамми дернулась и рухнула наземь. Увидела ухмылку деда Гассана. Ах, да. Князя Гассана. Извернулась, беспорядочно тыкая по сторонам ножом в левой руке. Услышала короткий всхлип, держащие ее руки ослабели. С трудом поднялась на ноги, ожидая, что Гассан сей секунд кинется на нее. И увидела... как он убегает, высоко подкидывая колени. В голове шумело. Нельзя. Нельзя! Нельзя упускать его!! Останься он жив, и месть орхового князька уничтожит и Тамми, и всех ее близких. Она помчалась за ним вдогонку. Так быстро, как никогда раньше не бегала. Настигла. И, не дав ему времени обернуться, ударила левой. Вонзив Гассану нож в затылок, там где голова соединяется с шеей. Нож вошел по самую рукоятку и сломался. Князь орхи упал, как груда ветоши, и больше не шевелился. Тамми обернулась. Всё вокруг залито кровью. Схватка, показавшаяся вечностью, продолжалась меньше минуты. И свидетелей – не было! Понимая, что время уходит, что если ее застанут здесь, то уже не спастись, Тамми обратилась в паническое бегство. Лишь убраться подальше, неважно куда. Она вихрем пронеслась через заросший пыльным бурьяном пустырь. Заходящее солнце светило в спину. На открытом месте ужас, владевший ею, усилился. Она бежала, не помня себя, не разбирая дороги, когда услышала паровозный свисток. Впереди товарный состав неторопливо набирал ход. Взбежав на низкую насыпь, Тамми увидела, что вереница вагонов уже прошла, а с ней сейчас поравняется последняя платформа. Что там, укрытое брезентом, гадать некогда и не нужно. Рванулась из последних сил. Перевалилась через низкий бортик, и заползла под брезентовый полог. Дыша часто и тяжело, как загнанное животное. Мерный стук вагонных колес не мог перебить тягостного кружения мыслей. Тело оцепенело от усталости и пережитого шока. А сознание продолжало непрерывную, бесполезную работу. Ее выследили. Как? Кто такой умный и хитрый? Дедок, которого она прикончила? Или есть кто еще? Нельзя было возвращаться в Пескад! Как она так жестоко ошиблась? Теперь и вовсе нет дороги назад... Тамми спала и не понимала, что спит. Сегодня она узнала о себе то, во что с малых лет отказывалась верить. Из-за чего у нее с мамахен – железной рукой были вечные нелады. Что с нее взять! Черствая, чуждая душевных терзаний женщина, которой всё нипочем. Повеяло холодом, и Тамми, ежась, не смогла удержаться в глубине сна. Очнулась. Поезд развил хорошую скорость, угол брезентового полога отогнулся. Отсюда и сквозняк. Осторожно выглянула наружу, и сильно удивилась. Оказывается, уже ночь! Придорожные фонари-столбики, походили на огромные грибы с фосфоресцирующими шляпками. Скоро их заменят намного более яркие электрические лампы. Прогресс не остановить. Цивилизация Мира, после тысячелетней разрухи, уверенно идет на подъем. В школе рассказывали, что прошедшее столетие принесло потрясающие успехи. Паровые машины – настоящее чудо инженерной мысли! Добавьте сюда печатный станок, солнечный телеграф... Развитие ускоряется. Вот уже воздушные корабли-дирижабли реют в небесах. Какие новые чудеса ждут нас в следующие пятьдесят лет? Тамми знала, что ничего этого не увидит. Она перегнулась через бортик платформы, аккуратно примериваясь упасть под колеса. Сейчас... Сейчас. Надо лишь слегка оттолкнуться... Об этом, самом тяжком моменте своей жизни, она впоследствии никогда никому не рассказывала. О минуте, когда от смерти отделяла лишь тонкая невидимая грань. Что же заставило остановиться? Не голос ангела-хранителя. Не страх перед вечными муками ада, ожидающими самоубийц. Не мысль о покинутом ребенке... Но, такое банальное, глупое соображение. О том, как некрасиво будет выглядеть на рельсах ее растерзанное тело. Или то, что от него останется. Отшатнулась от края платформы, грубо, не по детски выругалась. Поезд как раз проезжал мимо ярко освещенной станции. Как бы не увидели там незаконного пассажира! Пришлось залечь, и не шевелиться, пока грузовой состав снова не въехал в ночь. Огни станции скрылись позади. Только тогда Тамми выползла из-под брезента. Она устала дышать пылью и запахами машинного масла. В укрытых пологом деревянных ящиках находились, скорее всего, запчасти к сельхозтехнике. Везут в Гану, или дальше, в Тир. Ночной воздух остудил разгоряченное лицо. Отчаяние стало печалью. Душевная боль – скорбью. С удивлением Тамми обнаружила, что плачет. Обратила залитое слезами лицо к звездному небу. Как смириться с жестокой правдой? Она – та, кем никогда не хотела быть. Дикий зверь. Прирожденный убийца. Беззвучные рыдания душили ее. “Что же мне делать? Я – не человек... Я – барнаб, мама!” 4 августа 1351 года. Одна из ж/д станций Великого пути. Станционный смотритель увидел у водяной колонки черноволосого подростка. Пацан придавил рукоять ногой, и жадно ловил воду сложенными в горсть ладонями. Вот так, встанешь с утра пораньше, схватишь ведро и бегом за водой. Примчишься, а перед тобой уже кто-то место занял. Напившись, парнишка снял через голову грязную белую безрукавку, обвязав ее вокруг талии, и стал умываться. Тонкого сложения, спинка худенькая, но движения ловкие, точные. На дистрофика не похож. Почуяв присутствие постороннего, он обернулся. Вот те на! Не мальчик, а девочка. Небольшие, но ладные грудки задорно торчат. Личико упрямое и мрачное. Уставилась пристально, и молчит. Придется самому беседу налаживать. – Есть хочешь? Моя старуха пирожки как раз печет. – За еду не дам. Смотритель рассмеялся. – Ты еще молода для меня. Симпатичная, а взяться пока не за что. Так как? Или, иди себе, куда хочешь. Девчонка надела безрукавку, отряхнула, подняв с земли, легкую серую куртку, и тоже надела, натянув капюшон на голову. В таков виде совсем от пацана не отличить. Кажется, собирается еще что-то сказать. – Это... Гана? – Преганк. До Ганы пятьдесят километров. Девочка пробормотала что-то, очень похожее на ругательство. Явно, ошиблась с пунктом назначения. – Откуда ты? На секунду задумалась. – Из... Меты. Если и соврала, то не намного. Значит, попутный товарняк. Двое с половиной суток в дороге. Если не больше. – Как раз еду в Гану, по делам. Могу тебя прихватить. Ее светлые глаза сузились. – Я заплачу. Сколько? – Один реал. Завтрак и проезд. Идет? – Ага. Жене сказал, что нашел попутчика в город. Вручил девочке, так похожей на упрямого мальчика, пакет с пирожками и флягу с чаем. Показал, как качать рычаг дрезины – не тратя лишних усилий. Машина и так разгонится хорошо. Главное здесь – не сила, а время, с которым она прилагается. Всю дорогу девочка молчала. По приезде в Гану, показалось, что так и уйдет, не вымолвив ни слова. Легко спрыгнула на покрытую потрескавшимся асфальтом мостовую. Помедлила немного. Обернулась. Спросила тихо: – Как вас зовут? Оригиналка. Сама не представилась, а его спрашивает. Ладно. Он назвался, она кивнула молча. И пошла прочь. Он смотрел ей вслед, пока странная девчонка не затерялась в толпе. Через четыре года настала пора смотрителю уходить на пенсию. За тридцать лет службы, откладывая по крохам, он скопил четыре тысячи реалов. На приличное жилье не хватало еще столько же. Пристанище придется искать в бедняцких кварталах Ганы. Незавидная судьба простого человека. Начальство поздравило пожилого работника с выходом на заслуженный отдых. В торжественной обстановке вручило грамоту. Лист плотной бумаги с красивыми узорами, завитушками, и каллиграфическим текстом, воспевавшим добросовестный труд награжденного. С ней и отправился почетный железнодорожник восвояси. Дома жена отдала ему письмо, только что доставленное посыльным. Внутри оказалась записка из одного слова: “Спасибо”. И банковский чек на двадцать тысяч реалов. 4 сентября 1351 года. Университет Ганы. Очень глупая затея. Тамми недоумевала, как такое ей вообще пришло в голову. Наверное, от безделья. Месяц назад, очутившись в Гане, она тяжко раздумывала, чем бы заняться, чтобы нечаянно не сбрендить. Одна мысль о том, что она – не такая, как все – урод, атавизм, существо, наполненное дикими инстинктами, могла свести с ума. Она хорошо помнила день, когда пожилой железнодорожник доставил ее в Гану. Любопытная штука – дрезина. Можно, оказывается, хорошо разогнаться благодаря собственной мускульной силе. Остроумный механизм. Едем-катимся с ветерком, в компании с добрым дедушкой... ...Но, какого хрена этот старикан ее ублажает? Накормил, взялся подвезти. С чего бы вдруг? По пути, пока они ехали, она раз двадцать задала себе этот вопрос. Что ему нужно? И вдруг, с очевидностью поняла ответ. Ничего. Ему ничего не нужно, человеку на склоне лет, которому бог не дал детей. Увидел одинокого ребенка, и помог. Ненавязчиво, деликатно. Даже плату взял с нее, чтобы не обижать. Пусть гордое дитя почувствует себя взрослым. Расставшись с добрым человеком, Тамми первым делом нашла жилье. Гостиный дом, поближе к центру города. Оставшейся в карманах налички хватило оплатить на три дня, а там посмотрим. В книге постояльцев вписала фальшивое имя, первое, что на ум взбрело. Из читанного в детстве романа. Сакратиф. Портье глянул уважительно, вручил ключи от одноместного номера. К человеку, у которого в карманах серебряные десятки, отношение соответствующее. Второй этаж, направо, господин Сакратиф. Бодро поднялась по деревянной лестнице, вошла в номер. И, только, когда дверь захлопнулась за ней, без сил рухнула на кровать. Тело просило отдыха. Тамми проспала до вечера, и проснулась от голода. Спуститься в ресторан? Видеть никого не хотелось, и она заказала ужин в номер. Вместо телефона здесь была старинная переговорная трубка. Забавно. Создает определенный колорит. Пока ужинала в обществе собственного отражения в настенном зеркале, ее посетили, по очереди... две странные мысли. Во-первых, портье, так же, как добрый дед на станции, оба приняли ее за юношу. Ну, перед стариком она сама расшифровалась, нечего было сиськами сверкать. А здесь ее инкогнито пока не раскрыто. Во-вторых... вспоминать неприятно, но всё же... Зарезав троих наркодельцов во главе с князьком, пролив реки крови... Она вышла из передряги, нисколько не замаравшись. Специально осмотрела себя в зеркале, раздевшись в ванной. Проверила всю одежду. Нигде ни следа. Ни даже капельки. Мистика. “На мне нет крови...” Звучит, как издевка. Но, буквально – это так. Тамми задумалась, как быть с проявившимися в ней зверскими наклонностями. Пожелай нормальный человек завладеть грязными деньгами – изобрел бы способ тихо-мирно их стибрить. А Тамми начала с незатейливого грабежа. Когда же всё пошло наперекосяк, то стала мочить всех подряд. Если так пойдет дальше, то долго она не протянет. Прикончат, как бешеную собаку. Но, она же не маньяк! Не из тех чудовищ, что убивают ради извращенного наслаждения. Тихий голос внутри нее прошептал: “Станешь им. Очень скоро...” Она зажмурилась изо всех сил. Потом открыла глаза. Глянула на свое отражение в зеркале, будто просила совета. Другая Тамми – из зазеркалья, молчала. Но, ответ возник сам собой, из ниоткуда. Демон в ней просыпается, когда чует близкую беду. Значит, надо постараться жить так, чтобы не ставить себя в опасные ситуации. Не свяжись она с бандой Даррена, всё сложилось бы по другому. Следуя этой догадке, она месяц прожила в гостинице, вела себя скромно, не привлекая внимания. В местном отделении БМ сняла толику грошей со своего баснословного счета. Прикинула, что проценты нарастают быстрее, чем ее скромные расходы. Прикупила еще одежки и дорожную сумку. Одежду выбрала мужскую. Черные штаны и темно-синий длиннополый сюртучок. Свободный покрой и прямой силуэт послужили отличной маскировкой. Немного попрактиковавшись, Тамми научилась ходить, не раскачивая бедрами. А еще она стала носить днем тесный, тугой лифчик. Кто бы пригляделся, решил, что у парнишки просто развитая грудная мускулатура. Волосы подстригла сзади покороче, чем и довершила свое превращение в молчаливого, стеснительного юношу. Полюбившего одинокие прогулки по городу. Однажды, чисто от скуки, купила в книжной лавке потрепанный том “Тайны природы”. Нет бы сперва полистать, прежде чем отдать полреала ни за что. Это оказалось не развлекательное чтиво для любознательных невежд, а начальный курс физики и высшей математики. Дни шли, Тамми так и не решила, что делать дальше, куда направиться и чем заняться. Ее обостренное чувство опасности молчало. Задумалась, не пора ли дать о себе весточку? Железная рука, небось, переживает, хотя виду никогда не подаст. А папик, наверное, извелся весь. Однажды, в ходе бесцельной прогулки по городу, Тамми остановилась у газетной тумбы. Как раз свежий номер. “Внезапный рейд эльберо!” “Хозяйка Острова наносит новый удар!” – кричали заголовки. Вчерашней ночью, переправившись, никем не замеченные, через Пролив, десантники Острова без боя овладели Пескадом. Последние из независимых торговцев орхой истреблены в короткой, яростной схватке. Завершив зачистку, эльберо организованно отступили. Узнаваемая манера Экселенсы. Высунуться, ударить крепко, и слинять. Враг повержен, а налетчиков – ищи ветра в поле. Но... если князьки, царьки и прочие повелители орхи сдохли, то Тамми больше нечего бояться! Возвращайся домой, выслушай ругань Железной руки. Улыбнись, ответно, отцу. Возьми на руки малыша Рауля. Всё кончилось! Все беды – позади. Газетные строчки расплывались в глазах Тамми. Что такое? Разве уже сумерки? Как быстро наступил вечер! Или видеть мешают слёзы? В тот день Тамми поняла, что не в силах вернуться домой. К прежней убогой жизни. К себе прежней. К глупой, невежественной и дерзкой девке. И тогда же она отправила денежный перевод. На сумму, достаточную, чтобы благополучно прожить двум взрослым и ребенку в течение года. На бланке поставила галочку “Уведомить меня о вручении”. Когда вернулась в гостиницу, портье, подавая ключи, спросил приветливо: – Господин готовится к экзаменам в Университет? Тамми сообразила, что мальчишка, убиравший номер в ее отсутствие, увидел на столе забытую премудрую книгу. Не признаваться же, что не читала, а просто листала страницы, рассматривая непонятные рисунки, чертежи, формулы. И столь же загадочный текст. Поэтому Тамми небрежно ответила фразой из когда-то читанной книжки: – Пусть шансов нет, надежда остается. – Всё получится, молодой господин! Уж поверьте. Вечером, после ужина, Тамми вновь открыла книгу. На этот раз с самого начала... ...И, вот, пожалуйста... она сидит в экзаменационном зале, вместе с сотней таких же взвинченных и напуганных молодых людей. Тупо глядя на условия задач, напечатанные на тонком, желтоватом листе бумаги. Всего заданий пять. Все – хрен разбери, а последнее – самое кошмарное. Решить систему уравнений: x^1000 + y^1000 = 1 x^3 + y^3 = 0 Земфира Хорхан, печально поджав губы, смотрела на квитанцию, аккуратно зажатую стальной клешней протеза. Она давно научилась выполнять им тонкие операции. Где же ты, Тамми? Почему не подаешь вестей? Почему эта бумажка с внушительной цифрой в реалах – словно знак прощания, словно последний привет? “Доброго пути, дитя. Не бойся рвать с прошлым. Чем больше горящих мостов за спиной, тем ярче освещена дорога впереди”. 5 сентября 1351 года. Университет Ганы. – Из пяти задач, вы решили одну, молодой человек. – пожилой преподаватель покачал головой. Заключительное собеседование проводилось с глазу на глаз, и напомнило Тамми привод в полицию, когда ей исполнилось двенадцать лет. Такое же сокрушенное лицо, поджимание губ и качание лысой головой. Как мол, докатились до жизни такой? Она поудобнее устроилась на стуле, в привольной позе. Т