8. ВРЕМЯ ДЛЯ ЛЖИ
Астер задумался. Бесцельное кружение по городу на авто с дипломатическими номерами – не лучший вариант. Только что, по настоянию Нойс они выкинули из багажника Библиотеку. Шестерки Магистра скоро обнаружат ее. Возможно, радость от обретения утраченной драгоценности ненадолго отвлечет Фому Канопоса от розысков Нойс. – У меня есть план, – сказала Лора. – Согласен. Если поднажмём, то покинем Магистрат еще до конца дня. – Астер! Я имею в виду не бегство без оглядки... – Бегство с оглядкой, но с той же скоростью. Принимаю ваше уточнение, миз Лорианна. – Вы всегда такой мерз... издевательски насмешливый? Я предлагаю... – Выезды из города перекрыты. Центр блокирован. Долго мотаться по кварталу опасно, – встряла в перепалку Нойс. – Очень заметное наше авто. У нас в запасе несколько минут, пока Кощей над златом чахнет. – Плохо, что мы вернули сокровище Магистру. – Пусть подавится, – злые искорки затаились в глазах Нойс. – Я приготовила хорошее упражнение для его интеллекта. Пока он расшибает лоб о Библиотеку, ему некогда отгадывать, где спряталась дерзкая я. У него под боком! В трех шагах от Универа. Езжайте. Я согласна с Лорой. – Как хотите. – Астер притормозил около университетского общежития. – Ладно, девчонки. Бегом. Держите связь. Он дождался, пока обе молодые женщины скрылись в подъезде, и аккуратно вырулил на Литейную. Через два квартала его остановил патруль. Упакованные в бронежилеты молодцы явно нервничали. Подошел крепкий, толстомордый; остальные страховали его, держа Астера на мушке. – Документы!? Он небрежно показал личную карточку. – Айвен Астер – второй вице-координатор Острова. С официальной миссией. Справьтесь в канцелярии. – Надо... подумать. В чем... состоит... э-э... миссия? – Не ваше дело. Чтобы думать, у вас есть Магистр. Крепыш растерянно отдал честь. – Э-э, ну... это... езжайте. Лора хотела провести подругу тайным, известным поколениям студентов путем. Любая общага имеет черный ход. Университетская – не исключение. Входишь в подъезд, юркаешь в малозаметную боковую дверь, там подсобка. Пробираешься через груды разного хлама, потом... Да, вы и так всё знаете, если учитесь в Универе. К ее ужасу, Нойс поперлась прямо через проходную. Едва Лора успела догнать ее, как стало поздно. И что теперь делать, как отбрехиваться?! Охранник поздоровался с Лорой, поздравил с отменой занятий, пожелал приятного безделья на ближайшие дни. Промямлив в ответ что-то невнятное, Лора устремилась вслед за своей сумасшедшей подругой. Как она это делает?! В невидимку превращается, что ли? Почему на нее не обращают внимания? Никому не интересна босоногая девушка в черном пальто? Схватила ее за руку. – Не глазей по сторонам. Идем! Торопливо поднялись по узкой лестнице на второй этаж. Лора нащупала в поясной сумочке ключ, но передумала. Стукнула в дверь: два раздельно, три подряд. Дверь распахнулась, и бледная, взволнованная Одри, ахнув, приняла Лору в крепкие объятья. Нойс, как ни в чем не бывало, вошла следом. – Одри, это моя подруга... Одри приветливо-равнодушно поздоровалась. Что было странно. Нойс – не самая ординарная личность. Чтобы она да не заинтересовала любопытную деву?! – Слушайте обе, я смотаюсь в столовку, возьму нам пожрать. Нойс надо одеться, поищи в моих шмотках. Кроме пальто, на ней ничего нет. Когда Лора, хмыкнув, ушла, Одри внезапно утратила хладнокровие. Подбежала к Нойс с восторженным изумлением. Выпалила не едином дыхании: – Я же вас знаю! Вы... – Нина Вандерхузе?! Великая и несравненная! Всё – брехня, что вы умерли! Я видела все фильмы с вашим участием! – Можно на “ты”. Я – жива-здорова. Просто перестала светиться на публике. Лора в курсе, не таись от нее. А картин всего четыре – куцая фильмография. Она оглянулась, где бы присесть. – Нет-нет, на стул не надо! – заторопилась Одри. – Он... – Хромоногий? – уточнила Нойс и непринужденно уселась на одну из двух кроватей. – Здесь спит Лора, да? Одри смутилась, часто заморгала. Нойс хлопнула ладонью по постели, приглашая Одри сесть рядом. – Ты переживаешь. С поры, как Лора завела себе парня, она редко ночует здесь? – Я рада за нее, но мне грустно. – Понимаю. Неравноценная замена, но мне придется погостить у тебя денек-другой. Если ты согласна. Одри оживилась. Вскочила, принялась рыться в шкафу. Вскоре Нойс переоделась в серые рабочие брюки Лоры, и заштопанный на локтях свитер. Отыскалась и пара стоптанных сапожек. Тончайшая кожа, узорные вырезы. До недавних пор люди не нуждались в теплой обуви, за исключением окрестностей Арктиды – холода на планете закончились тысячу лет назад. Ничего. Были сапоги летние, станут зимние. Если удасться разжиться парочкой ненужных газет. Хлопнула входная дверь, это вернулась Лора. Положила пакет с едой на стол. Критически оглядела обеих подруг. Сверкающие глаза Одри дали ей понять, что инкогнито Нойс раскрыто. – Помнишь, я предупреждала? На Марионе. Тяга к сохранению инициалов добром не кончится. Как себя не обзовёшь, а всё: “Н.В.” – Марион?! Атолл посреди Великого океана? Самое крошечное государство Мира? – ахнула Одри. – Лора, почему об этом ты не рассказывала?! – Рано ей мемуары сочинять. О долгом и честном жизненном пути, – съехидничала Нойс. – Чья бы коровка мычала. Давайте жрать. Эй! Тот стул мне. – Под Лорой он не падает, – хихикнула Одри. Ночь тихо прокралась в Норденк и укрыла одеялом, вышитым звездным светом и блеском двух лун. Золотая монета Обо и жемчужина Минны. Ближняя и дальняя вечные спутницы Мира. На полу лежали прямоугольники лунного света. Желтый и серебристый. Нойс то проваливалась в сон, то бодрствовала вновь. Хоть стиксов считай. Стикс. Сильный, красивый зверь. Мощь и стремительность в двухсоткилограммовом теле. Лукавая кошачья морда, с торчащими изо рта ослепительно белыми верхними клыками. Желтые, горящие глаза, в которых светится разум. Одомашненный саблезубый тигр. Нойс погладила стикса. Он мурлыкнул. Приняв седока, встал и двинулся резвой рысью. Вперед, Баюн!.. Вперед! Радость обретенной свободы растаяла вместе с коротким сном. Нойс вздохнула. Пора. Нашарила под подушкой фон. Включила. Укрылась одеялом с головой, чтобы скрыть свечение маленького экрана. Для посылки сообщения достаточно нескольких секунд... На соседней койке тихо сопела Одри. Нойс выключила фон, повернулась на бок и тоже заснула. Одри Блек обычно вставала рано, потому числила себя в “жаворонках”. Но проснуться от гулкого стука в дверь, под вопли: “Откройте, полиция!” – это слишком даже для жаворонка. Выпрыгнула из постели, как была – в трико, махровых полосатых носочках, и с чалмой из полотенца на голове. По-другому, знаете ли, холодно спать. Увидела, что постель Нойс аккуратно застелена, а самой ее нигде нет! Дверь тряслась от ударов так, что вот-вот слетит с петель. Фон, где фон?! Вот же, на тумбочке – коробочка, похожая на пудреницу. Внутри даже зеркальце есть. Открыла, придавила пальцем кнопку. В тот же миг распахнулась входная дверь. – Стоять! Ни с места! – хриплый полицейский ор. Не успела опомниться, как ей заломили руки и поволокли. – Одеться дайте, гоблины! – выкрикнула Одри. Болотно-зеленая форма; безобразные бронежилеты, от которых фигура выглядит горбатой; вязаные маски, с прорезями для глаз и рта. Уроды. – Ма-а-а-лчать!!.. Шагай сука! Пришлось, глотая слезы, подчиниться. Улица обожгла холодом – с утра морозец стоял крепкий. Одри не поворачивала головы, кое-кто счел бы, что она парализована страхом. На самом деле она лихорадочно оценивала обстановку. Краем глаза заметила на той стороне улицы смутную фигуру. Никто из полицаев не обращал на нее внимания. Нойс?! Рев мотора, визг тормозов, скрип рубчатых шин на заснеженной мостовой. Джип с тонированными стеклами остановился рядом. Двери его открылись и оттуда, как черти из табакерки, полезли затянутые в черное фигуры, вооруженные “Мини-Крамерами”. Хладнокровно прострелили колеса полицейской машины, и взяли на мушку “гоблинов”. Стрелять будут не в корпус, а в голову. – На землю, гады, мордами вниз, – приказал один из “чертей”. Одри это не касалось. Ее бережно сопроводили до джипа, укрыли теплой накидкой и отвезли в отцовский загородный дом. Дмитрий Блек встретил дочь сдержанно, но в пышных седоватых усах крылась улыбка. – Неприятности? Выкладывай. Разберемся, найдем выход. – Пап! Ни наркотиков, ни контрабанды. Ничего такого! Сдается мне: паника оттого, что у меня переночевала Нойс! Моя подруга. На самом деле, ее зовут не так, но она вовсе не преступница... Отец нахмурился. Вошел дворецкий и доложил: – Молодая женщина просит встречи с господином Блеком. Говорит, что ее зовут Нина Вандерхузе, и что вчера она сбежала из лагеря в Арктиде. – Хм. Был слух, что известная актриса восстала из мертвых спустя одиннадцать лет. Допустим. Да только из Арктиды удрать невозможно. В свое время Хозяйка Острова об этом позаботилась. Ладно, попроси невозможную даму войти. Внимательно, с головы до ног оглядел представшую перед ним молодую женщину. Среднего роста. Симпатичная. Длинное черное пальто не скрывает стройности фигуры. Брюки из грубой серой ткани заправлены в сапожки, надетые поверх бумажных обмоток. Поймав его взгляд, она сказала: – “Ведомости Магистрата” в три слоя. Я попираю ногами доклад Великого Магистра об успехах его правления. – Вам не нравится Великий Магистр? – Он – мое главное разочарование. Ее низкий, чуть хрипловатый голос, был смутно знаком. Так же, как и внешность... Дворецкий указал на стул с высокой резной спинкой. – Миз может не снимать пальто, у нас тут прохладно. – Я и не собиралась. Нойс непринужденно уселась, небрежно расстегнув пальто. Блек сел в кресло напротив. Одри устроилась поодаль, на диване, забравшись на него с ногами. Милая семейная обстановка. Гостья сидела прямо, высокомерно вздернув подбородок. Ни дать, ни взять – королева на троне – Незнакомая миз, вы не случайно заявились столь эффектно – следом за Одри... – Не случайно. – Э?.. Гм... Вы назвались: “Нина Вандерхузе”. Вам должно быть... тридцать восемь лет?.. Слабо верится. Вы слишком молоды. – Слежу за собой. Давно завязала с пьянством и наркотиками. Результат перед вами. Старенький свитер туго облегал ее фигуру и Блек мог по достоинству оценить “результат”. Превосходный. Но, как бы там ни было, к тридцати-сорока годам на лице неизбежно образуются мимические морщины. Или она... никогда не улыбается, не смеется? Личико ее, как у двадцатилетней девушки. Пластическая операция? – Вам-то какое дело? – Никакого. А результат, опять же – превосходный, – добродушно согласился Блек и осекся, поняв, что она ответила на не заданный вопрос. – Спасибо. Я в ваших комплиментах, как в сперме. Словно вы всю ночь на меня дрочили. Лучше поговорим серьезно. – Сперва... установим вашу личность... – Согласна. Терминал в углу гостиной походил на столик для кофе. Гостья приложила ладонь к поверхности из черного стекла. Зеленый сканирующий луч прошелся дважды и погас. Через минуту медленно проявился портрет и белые строчки текста: “Найдено совпадений: 1. Винер Нойс, 1367”. Блек уже овладел собой, иронически усмехнулся, пригладил усы. Нойс подсказала: – Вместо Департамента по гражданству ищите в полицейских архивах. Магнат пожал плечами. – Ладно, извольте. В этот раз ждать пришлось не меньше четверти часа. “Найдено совпадений: 2. Архив Департамента внутренних дел: Вандерхузе Нина, 1357. Архив ОСС: Хайд, Хитер, 1347?”. Блек резко обернулся к Нойс. Та-а-ак. Вижу: не ожидали, что у меня есть вход в базу данных ОСС... Одри, оставь нас, пожалуйста! И не сердись. – Я возмущена вами обоими! Тобой, за то, что усомнился. И Нойс... Ниной, за грубость. – Что ты! Я сразу ее узнал. Характерная внешность. Спортивная подготовка. Иначе, как на крыше моего джипа, она не могла добраться сюда одновременно с тобой. Сочетание великосветских манер с редкостным хамством. Настолько противоречащим ангельскому облику, что это ставит людей в тупик. Когда за Одри закрылась дверь, Дмитрий Блек внезапно утратил добродушный вид. – Ну-ка, признавайтесь! Кто вы на самом деле? Что это за жульничество с реинкарнациями через каждые десять лет?! И горе вам, если пойму, что вы лжете! Он застыл, пораженный и напуганный, видя, как Нойс достает из широкого кармана пальто автомат “Мини-Крамер”. – Возьмите. И не тряситесь так. Вернёте вашему охраннику, пока он не отошел от морока. Он потом даже не вспомнит. Да, кстати, я – не циркачка грёбаная. Спокойно ехала в джипе, на заднем сиденье, между Одри и этим болваном. Разумеется, они этого тоже не помнят. И, мать вашу, мы будем говорить по делу или вы такой же мудак, как все, вам подобные? Я-то надеялась, что нет. Было два часа пополудни, когда Нойс появилась на углу Литейной и Торгового ряда, у дома, где жил профессор Томкин. Небо прояснилось. Заметно потеплело, кое-где снег подтаял, на тротуаре блестели зеркала лужиц. Нойс аккуратно обходила их, чтобы не промочить обувь. Надолго этих сапожек не хватит. Не говоря уже об обмотках из старых газет. Квартира Томкина находилась на последнем, четвертом этаже. Нойс поднялась по крутой лестнице (ох уж, эти старинные дома!) и позвонила. Прошло три секунды, пока ее разглядывали в глазок, и дверь открылась. Нойс вошла, не сделав даже попытки уклониться от хлесткой пощечины. Стояла, безвольно опустив руки, пока Лора неистовствовала. – Дура! Идиотка! Слабоумное чмо! Какого хера ты ночью звонила из общаги?! Тебя засекли! Мы с Одри попали под раздачу по твоей милости!!.. – Бей еще, – попросила Нойс. – Бей. – Зачем?.. – Лора чуть не плакала. – Расскажу. Если впустишь. Что мы топчемся на пороге? Томкин дома? – Нет. В Универе. Что там с Одри? Я звонила ей; отнекивается, говорит: всё в порядке. Разве? Они прошли в гостиную и Нойс коротко рассказала о том, что приключилось с Одри. Призналась, что отправляя короткое сообщение, сознавала, что ставит подруг под удар. Лора промокнула платком глаза. – Меня, примерно в то же время вытащили из постели голой. Такие же уроды. У них есть устройство, которое открывает замки и засовы, не повреждая их. С помощью силового поля. Томкин чуть не лопнул от злости, но... когда ты... в костюме Адама, то гнев твой – какой-то неубедительный... – Одеться толком не успели, как у главного мордоворота заквакала рация. Выслушал, переменился в лице, буркнул: “Извините, ошибочка вышла. То был не ваш телефон”. Через минуту их и след простыл. А мне до сих пор неудобно. Перед Арсением. Перед собой. Я – особенная какая? Заколдованная? Мы с Томкиным проверили новости в Сети. Про меня – ничего. – Плохо смотрели. Тебе привет издалёка. На фон записала, читай. “Гражданский совет Мариона уведомляет заинтересованных лиц, что миз Лорианна Парк является официальным представителем независимого государства Марион и пользуется дипломатическим иммунитетом согласно уставу Эйкумены. Сопредседатели: Бадри Коэн и Дэвид Огрызко”. – Они помнят меня?!.. Знают, что случилось? Мне и радостно и стыдно. – За это ты мне и врезала. За радость и стыд. – Прости. Ты – очень неосторожная. Фоны прослушиваются, забыла? – Нет. Мой трафик можно запеленговать. Но не прочесть. Я пользуюсь “Еленакрипт”. Секретная телефония. Учись. – Ты – провокатор. Вызываешь огонь на себя, а нам – успевай отпрыгивать. – Можешь мне врезать еще. – Получишь, что причитается, – пообещала Лора, утирая слезы. – Дальше-то что? Нас с Одри прикроет ее влиятельный папа. А ты? Весь сыр-бор из-за тебя, из-за твоих секретов. Чудо, что тебя до сих пор не поймали. – Увидишь. Скоро приедет Мишель. Неплохо, если бы твой Томкин успел вернуться. Звони ему. Агентство ИВ. 16 афины 1394 года. Актуальное интервью – Здесь Михаил Сонгер, специальный корреспондент. Я беседую с женщиной, которую вы, конечно, узнали. Нынче она зовется Нойс Винер. Зачем вы отказались от настоящего имени... Нина Вандерхузе? Чем объяснить ваше долгое отсутствие? Сонгер ведет разговор в характерной сдержанной манере. Миллионы телезрителей видят крупным планом привлекательное, немного усталое, лицо Нойс-Нины. – Ответ – в недавних событиях. Стоило кому-то узнать, кто я на самом деле, как я загремела в самую надежную в Мире кутузку. Мне еще повезло, что удалось получить передышку в те самые одиннадцать лет. Иначе на моей могиле давно росла бы трава трехметровой вышины. – Несомненно. – жестко говорит Сонгер. – Нину замучили бы, выпытывая у нее так называемые “тайны Острова”. Вам приходилось встречаться с его Хозяйкой? – Можно сказать и так. – Почему Хозяйка заинтересовалась вами? – Это она заинтересовала меня. – Хозяйке понравился фильм, где вы сыграли ее, молодую? Ее не оскорбила трактовка? “Всякая власть разлагает, абсолютная власть разлагает абсолютно”. – Это – неправда. Разлагает не власть, а страх потерять ее. Хозяйка не боялась. – Вы часто с ней общались? – Ее голос до сих пор звучит во мне. – Чего она хотела? – Преемственности. Ключ к высшим знаниям нельзя утерять. Еще она желала завершения войны. – Правда ли, что Хозяйка передала вам свои полномочия? – Они истекли после заключения мира. – Что вам нравилось в ней? – Умение доводить решения до конца. Пусть даже действовать приходилось жестоко. – Что не нравилось? – Жестокость. – Вы заключили мир. Тяжкий, позорный для Острова. Долгие годы под гнетом Эгваль. Островитяне должны проклинать вас – безродную чужеземку, сдавшую Остров врагу. – Неужели? Миллионы живы, благодаря мне. Остров не стал мертвой пустыней – благодаря мне. Спустя десять лет вернул независимость и прежних союзников, исключая разве что Магистрат. Взамен приобрел могущественного друга на востоке – суверенный Суор. – Пусть так. Но, что скажут в Эгваль? Нина Вандерхузе променяла родину на две недели адреналиновой эйфории. Возглавив Остров, вела войну против Эгваль. От вашего маскарада, когда вы появились перед Аром Солтигом в облике молодой Хозяйки, его чуть удар не хватил. – Я поднесла ему Остров на блюдечке – вот всё мое преступление против Эгваль. Не моя вина, что Эгваль подавилась этим гостинцем. Ни Солтиг, ни его преемники ни черта не поняли. Они никогда не признавали равноправных отношений. Давить, топтать, хапать без разбору, грабить всех подряд – их вечная манера. Они называют это геополитикой. – Вы предвидели, что... э-э... “не в коня корм”? – Что я могла поделать? Вопить на каждом углу: “Люди, будьте бдительны! Суор отколется; начнется братоубийственная война востоке; и конфликт с Тиром...” Роль Кассандры не по мне. – Ясно. Ваша хата с краю. Как вы прожили эти годы? – Любила. Была любима. Всё однажды заканчивается. Человек, которого я когда-то вытащила из... бездны небытия, убил моих детей, разрушил мою семью. Муж не простил мне потерю дочерей. Жалею, что не умерла вместе с ними. Сонгер сухо поясняет: – Скоро полгода, как семилетние Теона и Роберта, вместе с пожилой няней Глорией Ган погибли при крушении экспресса “Адонис-Норденк”. И резко меняет тему: – Пора военной грозы миновала – не уверен, что в хрупком примирении сторон есть ваш вклад. Поговорим о ключе к “древним знаниям”. Наоми Вартан владела суперкомпьютером. Изготовленный таинственными мастерами, он содержит бесценную информацию о высших технологиях. Традиционно эту вещь именуют “Библиотекой”. Неизвестно, как ее включить, не говоря уже о доступе к базе данных. – Прикосновением. – Неужели? Библиотеку лапали все, кому не лень. – Библиотека должна опознать человека. Определить, что он жив и находится в адекватном психическом состоянии. Например, если меня силой заставят активировать Библиотеку, то ничего не выйдет. – Она читает мысли?! – Что-то вроде. Улавливает так же общий склад личности, определяя, что я – это действительно я. – Вы сказали: “Я”. Значит, у вас есть доступ к Библиотеке? – Да. – Кто-кто, не будем называть вслух, захотел вырвать у вас тайны Библиотеки. Вас похитили, отправили в лагерь в Арктиде. Побег оттуда считался невозможным. Как вам удалось ускользнуть... э-э – на четвертый день? – Кто-то, чье имя здесь не положено упоминать, и кого зовут Томас Канопос, овладел некоторыми секретами Библиотеки. Научился использовать аппарат, найденный среди обломков Скайтауна. Когда он включен, то некий объем пространства в Университете становится эквивалентен такому же объему где-то там... Чудо? Магия? Технология. Так можно мгновенно захватить и притащить в Норденк любого. Меня готовились забрать сразу, как я сломаюсь... тьфу, “перевоспитаюсь”. Я не стала дожидаться. Один шаг, моргнуть не успела, и здрасте! Прошу прощения у всех, чьи жизни подвергла опасности. Сонгер деловито поясняет: – Оказавшись в Университете, рядом с Библиотекой, миз Вандерхузе воспользовалась своей властью над ней. Сверхпрочный корпус и способность к безопорному движению превратила Библиотеку в стенобитную машину. Зданию Университета причинен заметный ущерб. Вот что значит – женщина в гневе. Сонгер и сопровождавший его мальчишка-оператор ушли. Нойс улеглась спать на тахте в гостиной. Лора тихо сказала Арсению Томкину: – У меня странное чувство, что Сонгеру известно намного больше, чем мне. Иногда я точно знаю, что Нойс дурачит меня. При этом не могу на нее обижаться. Как будто она умалчивает о чем-то не по злому умыслу, а словно оберегая меня. Томкин задумчиво поскреб подбородок: – Сдается мне, что твоя загадочная подруга обманывает не нас с тобой. Она водит за нос весь Мир, и это дорого ей обойдется.