Скоро «мёртвое место», снова думал он. Двадцать метров пройти от остановки строго на север. Упереться в дуб, под корнями которого, что с северной стороны выдаются над землёй, высверлено отверстие размером в пятак. Там, если поддеть и вытащить ножиком «пробку», закрытую мхом, обнаружится металлический или пластмассовый цилиндрик с герметичной, вывинчивающейся крышкой. На листике папиросной бумаги, заложенной кем-то из «кротов» Абвера, содержится информация, которую надлежит, согласно указанной там инструкции, принять к исполнению. От неё и только от неё, но, в первую очередь, от лиц, коим надлежит запустить её в действие, зависит исход предстоявшей операции.
Он был назначен старшим группы и знал, что за акция им предстоит. Предстояло убить Иосифа Сталина, ни больше, ни меньше. Его охраняют как зеницу ока, зримо и не зримо, десятки, если не сотни сотрудников 1-го и 2-го управлений НКВД. Маршруты, по которым ему предстоит передвигаться в машине с бронированным корпусом и стёклами, с эскортом охраны, за неделю и накануне обследуются вдоль и поперёк плечистыми, внимательными ребятами. Они в совершенстве натренированны, выявлять заблаговременно и устранять заблаговременно тех, кто представляет хоть малейшую угрозу для «тела».
Он набрал в лёгкие больше воздуха и шумно выдохнул его. Мысли подступали и впрямь невесёлые. Теоретически это даже невозможно, а уж практически… Занять позицию на пути правительственного эскорта (на Кутузовском проспекте или Садовом кольце), прогуливаться на «огневой позиции» или коротать время в каком-нибудь магазине напротив трассы; затем, выйти на тротуар, согнуть в локте руку с «панцеркнаппе», будь оно не ладно… Он физически ощутил тяжесть этой 50-ти граммовой трубы на запястье. Всё больше хотелось отстегнуть её и спрятать в сундук на коляске, а самому разоблачиться. Но это было строго запрещено по инструкции, что разрабатывал и составлял для операции «Валькирия» сам гауптманн Ставински. Так его перетак… Ага! Расставленные по ходу следования наряды НКВД, конечно же, будут ждать, пока он займёт «огневую позицию» и выстрелит. Сейчас… Они сразу же обратят внимание на человека в мешковатой, не по сезону, одежде, что либо притулился, либо снуёт туда-сюда. Подойдут к нему двое или трое сотрудников в неприметных костюмах и кепочках. Зададут пару вопросиков. Спросят документы. Начнут обыскивать. Один из них пройдётся руками вдоль тела и по рукавам. Он тут же обратит внимание на тяжёлый предмет на правом запястье. И всё пропало. Погибнуть ни за что – ни за хрен…
Если даже предположить совсем уж невозможно - на него никто не обратит внимание, примут за своего или даже будут так проинформированы через «крота», что в охране 1-го управления, то… Даже при таком раскладе, кто даст ему согнуть руку в локте в направлении правительственного эскорта? Не говоря уже о том, чтобы произвести выстрел из гранатомёта. Десятки выстрелов пройдут на опережение. Они превратят его в решето. Кроме того, как он узнает наверняка, в какой из следующих по трассе авто будет Сталин? Осторожности ради, охрана в любой момент может пересадить его из «Паккарда» в обычную «эмку». Таким образом, выстрел, даже если он произойдёт, что уже немыслимо, может пройти в ложную цель. А погибнуть от чекистской пули зря вещь для него – до боли обидная.
Правда, есть одно немаловажное, ободряющее обстоятельство. В нише «мёртвого места» (он же тайник) может быть спрятана информация, что поможет решить все эти неопределенности и устранить опасности. В ней может быть указана явочная квартира, или иной канал для контакта. С тем или иным объектом, что может быть «информированным лицом» или «доверенным агентом» Абвер. Через соответствующий пароль он выйдет с ним на контакт. Ему «сольют» нужную информацию. Ему создадут нужную «легенду», согласно которой он получит документы прикрытия – 2-го или 1-го управления НКВД. Это позволит ему уверенней чувствовать себя на трассе. К нему могут также вовсе не подойти, так как по легенде, всем нарядам будет «сброшено» такое указание. С его приметами, разумеется. Кроме всего, может так статься, что «сказочник» так постарается, что с участка, где будет его «огневая», вообще будут сняты все наряды. Он останется там один. Может быть, будут милиционеры. Один или два. Постовой и регулировщик. При личном инструктаже герр Ставински говорил, что милиция это одно из управлений НКВД. Они во всём подчиняются сотрудникам органов госбезопасности. Красная книжечка с указанием 1-го (охрана) или 2-го управлений (контрразведка) производит на любого из этих сотрудников прямо-таки магическое воздействие. Они даже не станут препятствовать ему, когда он подымет на эскорт согнутую в локте левую руку, а правой отожмёт спусковой шнур, продетый сквозь пластмассовую трубку, что вдета через отверстие в правый карман плаща.
Кроме того, существует другой важный момент. Исполнитель должен наверняка знать, в какой из машин поедет «тело». Машина либо должна быть отмечена, либо он должен ждать на трассе возле телефона. Значит, явка должна находиться в каком-то помещении, где он есть. Неужто, у Абвер кто-то завербован из директоров московских булочных? Или аптек? Кто их знает… Либо сама машина должна быть отмечена. Что, конечно, вряд ли. Или, что вполне вероятно, кто-нибудь к нему подойдёт, мужчина, женщина или ребёнок. Произнесёт то, что нужно, и будет таков.
Итак, первые два этапа мысленно пройдены. Остался третий, самый трудный. Уход с места или «растворение». Нужно будет на ходу избавиться от тлеющего на локте плаща (костюм и сорочка под ним будут с обрезанным левым рукавом). О нырянии в подворотню или подъезд не может идти речи. Через минут 10-15 всё будет оцеплено. Весь город будет нашпигован оперативниками НКВД и СМЕРШа. Кроме того на облавы в людные места бросят помимо частей НКВД по охране тыла и регулярные части Красной армии. На всех площадях, улицах, рынках, станциях метро проходу не будет от плечистых людей с колючими взглядами. Они не будут церемониться ни с кем. Хватать за руки, обыскивать, валить на землю ударами и подсечками, если потребуется. Забирать на Лубянку всех подозрительных и с ними там работать. А как они работают, ему приблизительно известно. Долго у них не помолчишь. А самый стойкий к побоям индивид будет просить и умолять, что б его избили до смерти. Потому что без кулаков и резинового дубья они так достанут правду психологически, что мало не покажешься. Страх останется до самой смерти и после неё.
Здесь, на третьем этапе, «уход» возможен также по легенде. Это может быть «затеряние среди своих», то есть надо будет «влиться в среду» и, используя либо те, либо другие документы прикрытия, делать вид, что он «шерстит». Но для этого не помешает сменить внешность, переодеться, наклеить усы. Но сможет ли он долго «играть легенду» в этом возбуждённом муравейнике, каковым станет Москва после убийства Сталина? Его, этого грузина с трубкой, в мягких сапогах и полувоенном френче, любят или боятся миллионы советских людей. Он и сам себя иногда в тайне возвращал к таковым, но тут же одёргивал. Для них само допущение его смерти это – обвал целого мира. С одной стороны, при таком «обвале» все будут потрясены и даже напуганы, включая самих чекистов и смершевцев. Но иные могут быть озлоблены и гореть жаждой мщения. Вот этих фанатиков он опасается более всего. Не дай Бог, как говорится, не дай…
Он мысленно, чтобы изменить пейзаж дороги с ельником по краям, с золотисто-алыми бликами лучей, что вышли из посеревшего от рассвета неба, представил облако грязно-оранжевого дыма из развороченного «паккарда» или «эмки». Люди с оружие и чекистскими книжками 1-го управления, что мчались в других авто, наверное, будут в шоке. Значит, на две-три минуты без выстрелов он может рассчитывать. Но бежать будет по всем правилам. Полусогнутое положение, зигзагом…