***
…Изловчившись (пистолет-пулемёт и гранаты он оставил на гребне), Виктор кувыркнулся вперёд через голову под хобот орудия. Раздались ещё два выстрела, что тут же перекрыла очередь из ППШ. Заползая под оборванную гусеницу, Виктор услышал взрыв «лимонки». Полоснула короткая очередь, и всё стихло. Лишь ухала канонада танкового боя на равнине, да натужно ревели перегретые двигатели.
Едва забравшись в самоходку через нижний люк (мог запросто получить пулю пониже спины), он принялся орать в наушники радиостанции:
- Пятидесятый, пятидесятый! Слышишь меня, приём? Как слышишь… - он вращал тумблер в поисках нужой волны, и всё больше задавался вопросом зачем Сашка Иванов шарил в ходе боя по «вражеским» волнам: - Как слышите меня, приём!?
- Слышу хорошо, приём… - раздался отчётливо голос помощника командира полка капитана Стрегунова. – Кто говорит?
- Сороковой на связи.
- Доложить обстановку, сороковой.
- Докладываю, пятидесятый. Обстановка где-то между хреновой просто и совсем. Связи с экипажами нет. Нахожусь… короче, ориентир – напротив правого холма по ходу движения первого эшелона. Не доезжая метров пятидесяти. Дополнения к ориентиру – подбитый Т-IV . Позади меня горящая «тридцатьчетвёрка», затем два таких же горящих Т-70. За ними, в ста метрах примерно – уничтоженная вражеская батарея ПТО. Там будет уничтоженная танкистами самоходка «мардер». Верней то, что осталось от неё, родимой… Мною подбиты три танка. Из них один Т-III , один Т-IV и один «Тигр». Ну, и по мелочам…
- Отставить, сороковой. Про мелочи отставить. Обстановку понял. Доложить, почему потеряна связь с экипажами? Какие потери в личном составе и технике?
- Докладываю, - Виктор помялся, но продолжи: - Честно, пятидесятый? Если честно, то их всех под трибунал отдавать надо. Поэтому я лучше промолчу. Каждый норовит по своему воевать, а командира - через плечо… Как только во второй фрицевской волне образовалась брешь, три моих САУ туда устремились. Я орал как мог им, что б вернулись, а они ни в какую. Отбрехались, что не слышно. Если живы, то воюют как я – в гордом одиночестве. Пару раз из-за холма стрельнула 102-мм. А там, кто его…
- Понятно… Доложу по начальству, а там будем решать. Накажем, но как-нибудь келейно. Сам понимаешь, герои всё-таки. Ну а про себя, забыл?
- А что про себя… Два или три попадания в лобовик. Одно калибра 50-мм. С расстояния 400 метров. Срикошетило… Другое калибра… чёрт его знает.. Гусеницу правую порвало. Починить нет возможности, окружены расчётом с подбитого Т-IV . Не дают головы поднять, твари. Так что пехотки бы нам подбросить, да…
- …да прикрытия с воздуха! Понял. Подкрепление вышлем. «Стручки» тоже будут. «Огурцы» подбросить?
- Не мешало бы. Спасибо, пятидесятый. Ещё вот что, - понизив голос, он, так, чтобы не расслышал Хохленко, приникший к орудийной панораме, протянул: - По Иванову, моему радисту, просьба – проверить личное дело. Знает ли немецкий. И как знает. А то больно много… - он хотел было сказать о блужданиях Иванова в эфире, но что-то больно кольнуло его грудь, и он замолк. – И ещё. Ты это… не подумай, что я контуженный или выпивший.
- Пятидесятый, ну-ка доложить по существу!
- Есть… Докладываю, что были атакованы пятнадцать минут назад с воздуха. Это… Самолёт был какой-то странный, без крыльев. Совершенно круглый, как тарелка. Или игрушка, юлой называется. Из него, скорее всего, получили попадание калибра 37-мм, в лобобой бронелист. Присутствует отметена. Всё…
На той стороне вместо упрёков или угроз о наложении взысканий связь неожиданно умолкла. Как ни запрашивал «приём!», так и не включилась. Хорошо, если Груздев не узнает, с опаской подумал Виктор. А то…
- Командир, прямо по курсу – самоходка! – заорал у панорамы прицела Хохленко. – В пятидесяти метрах. Влупить ей, стерве, снарядик?
Виктор, оттолкнув наводчика плечом, тут же прижался к резиновому наглазнику прицела. Так и есть: за источающими клубы подбитыми машинами, нашими и германскими, появилось плоское тело на двухрядных катках с 75-мм длинноствольной пушкой. Stug III Ausf D по бортам была уставлена бронеэкранами. Вдобавок по корпусу густо жались люди в котлообразных шлемах, в пятнистых куртках с засученными рукавами. Руки Виктора бешенно скользнули к колесу гидравлического механизма. Хобот 85-мм Д-5С грузно опустился в основании 60 мм бронемаски. Вместе с ней – опускались и совмещались с целью чёрные «волоски» панорамы прицела с чёрными же делениями. Ещё, ещё немного, родимый… родимая… Виктор, до крови закусил губу. Пот солёной горячей волной нахлынул на глаза. Так её! Расстояние – 45 метров. Так, УБР-453СП, последний в БК. Где он, б… прости, Господи…
- Бронебойный сплошной – живо! Убъю, заразу! – заорал он дико непонятно кому.
Хохленко торопливо сунул ему в руки унитарный патрон с чёрно-красным ободком на взрывателе. Виктор непослушными руками вырвал его и запихнул в открытый затвор. Хлопнула крышка. Вцепившись в пусковой шнур, он сам себе заорал:
- Второй выстрел не понадобится! С Богом! Огонь…
Выстрел огненно потряс бронерубку. Дунуло пороховыми газами. Вычертив трассу, сплошной бронебойный снаряд врезался в покатый пятнистый борт Stug III. Сорвав фрагмент экрана, он свечкой ушёл в небо. Уцелевшие с правого борта панцергренадирс моментально осыпались на землю. Хотя если погибшие были, то в основном от осколков с бронеэкрана, так как бронебойные снаряды их давали мало. Застучали ППШ Иванова и Борзилова. Правда, с опозданием, что также показалось Виктору странным. Вот бдительность – тоже зараза! Как паутиной опутала. Всё от Сашки этого нахватался. Как он…
- Два выстрела, беглым! Чего стоишь, мудон?!? – заорал он, не оборачиваясь. Заорал с новой силой: – Давай остроголовые, б… какие есть…
Он опустил пушку на два деления ниже, так, что прицел совместился с первым рядом катков самоходки. После первого выстрела она осела на правый бок. После второго ничего нового в панораму он не разглядел. Было ощущение, что остроголовый бронебойный снаряд УБР-354А срикошетил, хотя на такой дистанции этого в принципе не могло быть. Но всякое бывает. Главное, что Stug III зияла рваной дырой ниже верхнего катка, вблизи трансмиссии. Двигаться она не могла. Двигатель он каким-то чудом (для фрицев!) не задел. Теперь два выстрела немного правей – заденет наверняка! Уж полыхнёт, так полыхнёт тогда. Но головы в котлообразных шлемах стали всё больше охватывать их со всех сторон. И он переключился на осколочно-фугасные. Поворачиваясь на одной гусенице, САУ принялась посыласть эти снаряды, переустановленные на осколочный взрыв, в перебегающих и ползающих вражеских пехотинцев.
***
- Ты чё, паря? Я не понял, - рыжий нависал над «Гришей» всё больше и больше. – Чё здесь посеял? Предъяву какую имеешь?