Поскрёбышев улыбнулся своими узкими, монгольского выреза глазами.
- Отправить бы таких генералов, не думающих о простом человеке, в один большой штрафбат, - откровенно сощурился Сталин, - да некем пока заменить. Не вырастили ещё кадры. А ускоренными темпами подготовки ничего путного не добьешься. В армии шутят про таких - «инкубаторские». Правильно шутят – метко. Да, много потеряла Россия достойных людей. Многие должны родиться и прейти им на смену. Но нужно время.
- Так точно, товарищ Сталин. Согласен с вами. Но, думаю, списывать всё на время… не совсем так. Во-первых, время сейчас работает на нас. Этим необходимо воспользоваться. Поднимать с народных глубин новые, свежие кадры. Народ нас в этом поймёт и поддержит. Как делал это в своё время Иван Грозный и Петр Первый, - здесь Поскрёбышев не льстил, хотя и знал, что Хозяин не равнодушен к этим двум царям, считая их выдающимися историческими деятелями. – Во-вторых…
- Во-вторых, товарищ Поскрёбышев, проверьте по своим каналам все детали по Ротмистрову, его армии и самой битве под Прохоровкой. Мне нужно знать всё, потому что толковый и дельный Ротмистров оказался не на высоте. И сколько офицеров он рекомендовал на повышение. Они могут занять высокие посты и сослужить нам плохую службу. Кроме того, пускай ваши сотрудники в Разведуправления Красной армии проверят, какую информацию поставляла о противнике накануне разведка 5-й гвардейской армии. Не говоря уже об оперативных разработках Разведуправления Воронежского фронта. Ведь им руководит товарищ Ватутин, не так ли? Товарищ Ватутин этой зимой под Харьковым также оказался не на высоте. Это нужно учесть с тем, чтобы ошибок не повторять. Вам ясно, товарищ Поскрёбышев?
- Ясно, товарищ Сталин.
В довершении секретарь передал Верховному и Хозяину, которого командующие фронтами знали как «товарища Иванова» и «товарища Васильева», конверт с уже известными ему фотографиями «юлы». Всё может свестись к тому, что это новое оружие или «оружие возмездия», к которому немцы ещё только подступают, испугало наших бойцов и командиров под Курском. Заметив хоть раз этот странный, парящий или проносящийся на страшной скорости диск, они почувствовали себя либо сумасшедшими, либо возможными жертвами, что и явилось причиной паники на Воронежском фронте. Но диск видели, по данным Рокоссовского, и на Центральном фронте, где немцы имели лишь небольшой тактический успех. И никакой паники там не наблюдалось. Многие даже поверили, что это наше новое оружие. И у немцев, как докладывают наши агентурные источники, появилось то же допущение. Мол, русские Иваны запустили свою «шляпу». Капут… Не должно быть так! Красная армия, пусть и на одном участке фронта, взяла да и наложила в портки. Пусть при виде нового и неизвестного. Пусть даже от нового, страшного оружия. Страх это великое оружие всех времён и народов. А нам ещё с 20-х навязывалась жизнь по законам страха.
***
- Так… Огромное спасибо, - начал было Виктор, чувствуя, как подсохшая кровь на бинтах больно оттягивает ему кожу. – Мне надо связаться со штабом полка. А потом…
Он хотел заикнуться про «сорок восьмого», но понял, что им всё известно.
- Вас прекрасно доставили по назначению, - мягко оборвал его здоровенный майор-артиллерист. – Но с этого момента вы поступаете в моё распоряжение. Так приказано.
- Приказано… Кем приказано? – нахмурился Виктор.
Через несколько мгновений он распрямился от вспышки света, что сработала во лбу. И окончательно всё понял. Вскоре вместе со своими новыми знакомыми он трясся на заднем сидении «доджа». Рядом сидел капитан с голубой каймой на погонах. Он улыбался двум затылкам, что маячили на передних сидениях. Первый принадлежал суровому на вид майору с внешностью артиста Симонова. Без фуражки, которую он держал на коленях, его крупная голова оказалась стрижена под бобрик с артиллерийскими полубаками, что, впрочем, были заметны и прежде. Второй затылок в пилотке набекрень имел отношение к водителю с сержантскими красными лычками, что время от времени извергал «о, ё!», когда машину встряхивало на колдобинах. Майору следовало бы вставить ему за это «фитиля», но он проявлял поразительную беспечность.
Зато один раз не выдержал улыбчивый молодой капитан со знаками различия авиации:
- Замолкни, слышишь? Ничего другого окромя своего «ё» не знаешь?
- Виноват, товарищ капитан. С языка сорвалось, - оправдался водитель скороговоркой, но тут же что-то прошептал на развороте, пропуская разогнавшийся мотоцикл.
- И немножко прикорнул… - виновато заметил Виктор, сжимая в руках танковый шлем. Он сложил его вдвое и сунул за пазуху, где саднило под засохшей повязкой у левого бока. – Виноват, а куда мы едем, товарищи командиры?
- Виноват… Так при царе Горохе низшие чины говорили, - укоризненно заметил капитан, молодой и франтоватый человек с родинкой на щеке, а также смеющимися синими глазами. – Советскому офицеру так говорить не позволительно, товарищ майор.
- Капитан, а не майор, - выпрямился на сидении Виктор. Потянул в стороны ноги, а потом с хрустом развёл руки. – Да здорово я это… Чуть было совсем не отрубился, товарищи.
- Это ничего, - проговорил почти нараспев майор, оглянувшись. – Это даже полезно, если своевременно. Во всяком случае, для майора, а не для капитана. Понятно?
- Что-то не очень, - насупился Виктор, посчитав, что над ним смеются. – Потрудитесь объяснить.
- Вот, опять старорежимные замашки, - встрял капитан. – Что-то вас тянет на них. А из какой семьи будете?
- Из самой что ни на есть, - буркнул Виктор. – Вы, наконец, объясните, товарищи офицеры, куда…
Внезапно рука капитана (лицом тот улыбнулся ещё шире) залепила ему лицо куском влажной марли с едким, сладковатым запахом. Что там было, Виктор не понял. Махнув руками и взбрыкнув стопами, он тут же отключился. Успел поймать глазами лишь колонну армейских «зисов» и «студдеров» справа от кромки леса, где высился массивный шест с дощатыми табличками-указателями «хозяйство Петрова», «хозяйство Иванова», «хозяйство Сидорова» и т.д. До уха долетел задорный голос майора: «Несговорчивый, видать? Молчать будет?» «Ничего, они все поначалу несговорчивые. Хранят военную тайну и тому подобное. Пока не попадут в перекатку, герр…» - начал было капитан или тот, кто выдавал себя за капитана ВВС Красной армии, и всё сразу же потонуло в стремительном вихре.