А генерал СД Герхард Лоренц с интересом и потаённой брезгливостью (второе он усиленно маскировал под радушной улыбкой) изучал этого самоуверенного русского. Или он выдаёт себя за перебежчика, либо таковым и является. Однако решение он принял, оказавшись по ту сторону фронта. Скорее всего, циник и трус. За всей его бравадой скрыто, во-первых, неуёмное желание власти, а, во-вторых, желание вкусить все удовольствия жизни. Но смотрит он в глаза и слишком уверенно. Встречного взгляда ничуть не боится, но и не давит своим на собеседника. Значит, профи, хоть и начинающий. Держится в целом уверенно, но слишком дерзко. Провоцирует на эмоции, а значит привык повелевать в своём СМЕРШе. Во всяком случае, считает свою «крышу» вполне надёжной. Но, чья эта крыша? Врёт этот Краснодольский, выдающий себя за Краснопольского, или говорит правду – о троцкистском подполье? Заманчиво, если такая организация как «4-й Интернационал» действительно существует. Если на самом деле у неё руководители – в высших эшелонах Красной армии и большевистской партии? Всё необходимо выяснить в ближайшие часы. Вот для этого он и приготовил для всех кое-что. Так, один фокус… Болван Фоммель, что осенью и зимой 1941-го отличился в карательных акциях под Смоленском, так и не смог толково выведать у русского, кто за ним стоит. Что ж, «ПОТРОШИТЬ ОБЪЕКТ» это целое искусство. Ничего, придётся самому поправить ситуацию.
- Вы наверняка поняли, герр Краснопольский, что я приехал… как это говорится в России, по ваша душа, - благожелательно усмехнулся Лоренц. Чтобы показать своё расположение, он протянул Ваське свою крепкую, костистую лапу, с которой снял перчатку: - Обергруппефюрер Лоренц Служба Безопасности. К вашим услугам…
- Очень приятно, - ответил на рукопожатие Васька, у которого губы заученно сложились в любезную гримасу. – Как говорят у нас в Россия – наслышаны…
Он посмотрел генерал-лейтенанту СД прямо в глаза. Они время от времени светились, но затем разом потускнели.
Фоммель кивком головы указал водителю на поворот. Тот чуть было не задел фонарный столб левым крылом. Стайка воробьёв взметнулась во все стороны. Поднялось облако мучнисто-золотой пыли. Русские мальчишки (оборванные и измождённые дети войны) сбежались поглазеть на лакированное авто с причудливыми молниями на белых номерных табличках.
- Рад, что вы находите меня приятным собеседником, - решил подыграть ему Лоренц. – Я правильно понял вас, герр Краснопольский? Хорошо… Вижу, что мы начинаем находить общий интерес с первых минут общения. Скажу откровенно, что вы представляете огромный интерес для имперской службы безопасности и нашего реферата. Особенно в свете вашего недавнего предложения. Так вот…
Тут Лоренц как будто нарочно заложил в фундамент начинающегося общения нарочито-длинную паузу. Они сидели бок о бок, рассматривая друг друга боковым зрением. Но одновременно делали вид, что думают о чём-то своём. Это продолжалось до тех пор, пока молчание для обоих не стало невыносимым.
Первым сдался Фоммель, чтобы вовремя подыграть своему шефу. Он оглушительно прокашлялся в сторону Васьки. Затем поёрзал на своём сидении так, что водитель судорожно вильнул, едва не задев мотоциклиста-фельдкурьера в развевающемся клеёнчатом плаще с прелиной. Дурак, подавил при этом в себе желание, сказать Лоренц.
- Будете здоровы, господин оберштурбанфюрер, - учтиво заметил Васька, чувствуя, что становится не по себе. – Я хотел сказать, что лёгкие свои берегите.
Фоммель вспыхнул до мочек ушей, но тут же подавил свою ярость. Он вовремя ощутил перемену в настроениях шефа. Тому русский «Иванович» явно нравился. Этого нельзя было сбрасывать со счетов.
- Мы прервали наш разговор, чтобы побыть «тет-а-тет», - ещё более учтиво произнёс Лоренц (в уме он уже представил, как накажет Фоммеля). – Мне жаль, что я приехал так поздно. Случись это раньше, работа с вами велась бы более продуктивно.
- Куда мы направляемся? – как бы невзначай осведомился Васька, поправляя шляпу двумя пальцами.
- На одну из конспиративных квартир нашего реферата. Думаю, что уединиться там не помешает. Нам предстоит долгий и интересный разговор.
Он сказал это, совершенно не опасаясь, что внутреннее стекло-перегородка, отделявшее салон пассажиров от водителя, было опущено. На Фоммеля он мог положиться, но вот шофёр? Хотя тот был ведомства СД, но всё же состоял, как и все его чины, в СС. Его в любой момент могли «перебросить на другой участок». Полагалось ли ему знать такие подробности? У нас, во всяком случае, такое строго возбранялось и называлось «утечкой информации».
- То есть на явке, - подыграл генералу Васька.
- Не поняло вас? Что есть явка?
- На явке… Так говорят в России.
- В огэпэу?
- Ну, зачем же так сразу – в ОГПУ. Что всегда ОГПУ было в России? Явочная квартира – это название места для встреч ещё в охранке при царе. Или в сыскном. Явочная квартира - это там, где проявляют человека.
- Что означает «проявлять человека»? – Лоренц делал вид, что не понимал. На самом деле ему так удобно было «потрошить», ибо объект, по его разумению, начинал чувствовать своё мнимое превосходство над ним.
- Ну это… Это как… ну, как фотокарточку, то есть плёнку, прежде чем напечатать. Сначала проявляют плёнку, чтобы разобрать, что на ней. Потом шлёпают с негатива фотокарточку, чтобы, как говорится, рот был не кривой и нос не косой. Как с фотокарточкой, так и с человеком.
- Очень интересно, - для убедительности Лоренц поцокал языком и даже взял себе за подбородок. – Очень… У русских очень необычно называются те вещи и явления, которым в Европе не придают особого значения. Думаю, что в этом состоит загадка русской души. А именно: вы видите природу вещей, а мы не видим. Потаённый смысл вашей прозорливости в том, что Россия много воевала и голодала. Германия тоже воевала и тоже голодала. Но так часто, как Россия… И всё же мы близки по духу. Не правда ли, герр Краснопольский?
Хитро стелет гад, подумал Васька. Но, тем не менее, склонил шляпу, давая понять, что ответом доволен.
- У нас на конспиративных квартирах проводят секретные встречи агентов с кураторами. У вас проявляют объект. То есть заставляют его показать свою сущность, - продолжал Лоренц более вкрадчиво, будто перед ним сидел ребёнок. – Это значит, работать так, что бы стало ясно – друг он или враг, ваш агент?
- Да, поняли вы всё правильно, - кивнул Васька, чувствуя лёгкое удушье.
- Отлично, - хлопнул его по плечу Лоренц. – Мы найдём скоро общий язык.
- Я не спрашиваю, как долго это продолжится. Я только хочу предупредить – у меня занятия в поле… Герр Фоммель подтвердит. Надо бы предупредить моего парня. Он, поди, отпер дверь и завалился спать на моём диване. И в грязных ботинках…