Ветер забрался под его короткую куртку, и молодой человек поежился, осматриваясь. Остатки сонной дымки моментально исчезли, и он нахмурился, оглядывая освещенную фонарями заметенную снегом узкую улочку, на которой едва могла разъехаться пара машин. Высокие сугробы окружали его со всех сторон, сапоги утопали в рыхлом снегу почти по щиколотку. Он чувствовал себя так, будто шел, не останавливаясь, несколько дней, и до сих пор пушистые хлопья, кружась на ветру, тихо падали с ночного неба.
Вокруг царила абсолютная тишина. Не было слышно ни шума машин, ни скрипа снега под ботинками припозднившихся пешеходов. Ни в одном окне в домах вокруг не горел свет, все они черными провалами смотрели на юношу, хотя, казалось бы, в предпраздничное время отовсюду должны доноситься музыка вечеринок и крики гуляк. Город был совершенно пуст, и парень не помнил, как и почему оказался на улице в столь поздний час. Скоро должен был наступить Новый год, и юноша был точно уверен в том, что никуда из дома не выходил.
Поискав по карманам, он наконец достал мобильный и, сняв зубами перчатку, попытался его включить. Оказавшись на морозе, его пальцы тут же закоченели, и юноша нетерпеливо нажал на кнопку несколько раз, прежде чем экран все же загорелся ровным белым светом. На улице было невыносимо холодно – телефон отказывался работать в таких условиях. Сунув бесполезный гаджет в карман, он закатал рукав пухлой куртки. Наручные часы, подаренные ему на совершеннолетие родителями, показывали, что с момента, как он уснул, прошло не больше десяти минут. Юноша поднес их к уху и напряженно прислушался – под слабым светом фонарей он не мог разглядеть секундную стрелку. Постояв так с минуту, он недовольно шикнул, надевая перчатки обратно. Механизм часов действительно не работал.
Нахмурившись, юноша огляделся по сторонам. Без мобильного он не мог определить свое точное местоположение, но улица, где он оказался, выглядела довольно знакомой. Если он все еще находился в родном городе, добраться домой не составляло труда. Сложнее всего было понять, где именно он оказался – юноша плохо помнил названия мелких переулков и тех мест, где он бывал всего лишь пару раз в жизни, поэтому смотреть на таблички домов не имело смысла. Выбрав направление, которое вело к большому скоплению огней, он предположил, что там находится какая–то площадь. Если это было так, то ему нечего было бояться – на площадях обычно находилось много людей, у кого он всегда мог спросить дорогу. Возможно, весь городской шум глушил падающий с неба крупными хлопьями снег.
Утопая по щиколотку в сугробах на заметенном тротуаре, он медленно побрел к площади. С каждым шагом тишина давила на него все невыносимее, и юноша сосредоточился на звуке своего шумного дыхания, которое вырывалось из его рта белыми облачками пара. По его подсчетам до площади было не так уж и далеко – всего лишь несколько минут, но казалось, что он шел уже больше получаса. Потеряв чувство времени и расстояния, он медленно брел вперед по пустынной улице.
Пушистые снежинки в свете фонарей походили на падающие звезды, кружащиеся в каком–то своем необычном танце. Они безостановочно падали с неба и окрашивали все в мягкий белый цвет. От него становилось как–то уютно и грустно одновременно. Юноша приостановился под одним из фонарных столбов и поднял голову. В затянутом тучами черном небе снег рисовал кружева и узоры. Засмотревшись, молодой человек едва не потерял равновесие, оказавшись на скользком месте. С него будто слетела туманная пелена, вместе со снегом, осевшим на его руках и плечах.
Площадь, на которой он оказался, была совершенно пуста. Праздничные украшения всех цветов радуги мерцали на фасадах пустующих зданий, фонарики перемигивались в ветвях деревьев, растущих в небольшом парке. Высокая световая конструкция, установленная на закрытом панелями летнем фонтане, изображала новогоднюю елку, бросая вокруг лучи лазерного проектора. Красивые картинки сменяли друг друга и, отражаясь от свежего снега, завораживающе переливались, привлекая к себе внимание. Больше на площади никого не было.
Юноша огляделся, но снег, покрывавший землю, был совершенно нетронутым. Он не увидел ни следов от ботинок, ни размашистых полос от метел или ручных снегоуборщиков перед дверьми небольших кафе и магазинчиков. Даже на дороге, плавно огибавшей площадь, не было отпечатков автомобильных протекторов. Пара припаркованных у тротуара машин была заметена снегом, будто бы их хозяева не чистили их несколько дней.