Мама в детстве не раз мечтательно говорила, что оказаться в «Вестнике перемен» – поезде – это самое большое чудо.
– Пусть мне не хватит денег даже на закуску, ни то что на билет, пусть я всего лишь маленький незаметный маг в этой необъятной Вселенной, но ведь почти Новый год, должно же и со мной случиться что–то хорошее! – Аня горячо промычала через свой шарф, от горького разочарования и боли в груди присев на корточки на идеально отполированный пол из сверкающих изумрудных камней.
– Милочка, вы слишком много выдумываете, это вредно для здоровья, – из–за ее спины послышался хриплый, севший глубокий голос с вырвавшимся: «ку–ку».
– Два билета на меня и этот говорящий шарф. И да, Грэми, скажи Шерен, чтоб сменила тебе уже эти осточертевшие пуговицы на плюшевые сердечки, а то ты пугаешь мои игрушки.
Ане очень стало любопытно, кто же этот таинственный покровитель, но когда она повернула голову для благодарности, то в изумлении замерла: рядом с ней стояла большая сова, делано скрестив на груди свои крылья, зажимая в клюве толстую сигару. В ее огромных смоляных глазах плясали ехидные, дьявольские огоньки.
– Я п–пожалуй, того, пешочком…
– Ты и правда «того», раз осмелилась проникнуть сюда, а я – ку–ку – люблю все, что с приветом.
Глава 2
«Вслед за желтыми шнурками – не упусти свое счастье»
Тимофей потер уставшие глаза, потянулся в кресле и замер. Все никак не получалось перешагнуть через свои принципы и начать редактировать этот несчастный текст об очередной межгалактической войне. Но, постойте, убийства, хаос, война, это что же, тема для детской книги?
Что там издатель курил, когда одобрил это творение в печать? И какие, спрашивается, мухоморы, курил он сам, когда отмечал свой первый день в издательстве, как второй День Рождения?
Какая наивность – это скорее оказались похороны под завалами редактирования многочисленных рукописей, бессонных ночей и вечного ворчания главного редактора: «Петренко, хватит вычеркивать из историй отрицательных персонажей!»
– Тим, что со шнурками? – От мысленного бунта парня отвлек звучный, низковатый голос очаровательной брюнетки, от неожиданности пробивший все тело до приятных мурашек
Она радушно улыбнулась, ставя перед ним большую кружку с самым вкусным кофе из дешевых одноразовых пакетиков, которую для праздничного настроения украсила взбитыми сливками.
– Нинка–снежинка, сама варила? Как всегда восхитительно! – Тим тепло улыбнулся, наигранно вдыхая аромат обычной странной мути с кипятком, и вытянул вперед большой палец в коричневой перчатке с продырявленными пальцами.
– Ну, конечно, котик, только из самых отборных зерен арабики, – в тон ему ответила девушка, опускаясь на соседний свободный стул. – Так что со шнурками?
– А что с ними не так? – Тим забавно выгнул брови, ставя на стол кружку и опуская глаза в пол, пытаясь рассмотреть в своих рождественских носках с Санта Клаусом и коричневых ботинках с разными шнурками действительно нечто сверхъестественное. – Да целые вроде, – он невинно пожал плечами и, улыбнувшись, запустил руку в свои кудрявые волосы.
– Почему сегодня именно эти цвета: черный и желтый?
– Будешь много знать – состаришься!
– Эй, ну скажи! Ты же мне всегда объясняешь свою эту шнуровую философию.
От последних слов Тимофей поперхнулся кофе и с внутренним восторгом в озорных орехово–теплых глазах взглянул на девушку, думая о том, что это просто гениально и надо срочно записать.
– Скоро и так узнаешь, – он смущенно отвел взгляд, свободной рукой сжимая в кармане пиджака два маленьких билета в кино.
Где–то за окном белоснежным волшебством на землю опускался снег, а разноцветные гирлянды вспыхивали веселыми нарядными огоньками, преображая улицы городка в настоящую предновогоднюю сказку.
Где–то с неба Тимофею светили понимающие звезды, скрытые за пеленой снежных сизых туч. Они грустно наблюдали за тем, как, придя глубокой ночью домой, он застыл над старым, пожелтевшим от времени семейным фото, и долго всматривался в нежную улыбку матери.