Последние слова прозвучали особенно зло и резко, они явно не относились к Деду Морозу.
Саша и Марина переглянулись. Света положила руку на ладонь мужа, желая его успокоить. Жанна поджала губы, точно обидевшись на слова про Деда Мороза, собралась что-то сказать, но туг зазвонил телефон.
Марина сразу поняла, что это не чей-то сотовый: звонок был пронзительный, дребезжащий и громкий, так умеют звонить лишь старые дисковые телефоны. У них был такой. Круглощекий, важный, он сверкал ядовито-зелеными глянцевыми боками, стоя на каминной полке и напоминая о минувших днях.
Старинные настенные часы, отбивающие каждый час, да этот пращур нынешних мобильников — одни из немногих вещей, что остались от бабушки с дедушкой.
— Телефон звонит, — констатировал Паша Хвостов.
— Это невозможно, — потрясенно проговорила Марина.
— Тут линии нет. И аппарат не подключен, — добавил Саша.
Мама Марины хмуро поглядела на Тая, словно он был виновником происходящего. Телефон не умолкал, продолжал надрываться.
— Не может, но звонит же как-то, — резонно заметила Света, а ее муж встал и направился к камину.
— Макс! — предостерегающе произнес Саша.
Не совсем понятно отчего, но Марина была с ним согласна. Она тоже считала, что снимать трубку не стоит. Однако у Макса имелось свое мнение.
— Алло! — громко сказал он.
Звонивший говорил густым утробным басом, и голос было хорошо слышно, хотя слов не разобрать.
— Кто это? — требовательно спросил Макс. — Кто?! — Он отвел трубку от уха. — Заявил, что Дед Мороз.
— Ура! — обрадовалась маленькая Женечка, но взрослые ее восторга не разделяли, так и сидели с вытянутыми, озадаченными лицами.
— С праздником, дедуля, — ядовито проговорил Макс. — Откуда вы знаете мое имя?
Выслушав ответ, он усмехнулся.
— Что за вопрос? Конечно, я вел себя хорошо, можно сказать, безупречно!
Голос в трубке снова что-то пробасил.
— Любое желание? Серьезно?
Марине вдруг стало страшно, и она непроизвольно вскрикнула:
— Нет! Макс, положи трубку! Немедленно!
Тот посмотрел на хозяйку дома нетрезвым взглядом и улыбнулся:
— Есть у меня желание. Хочу посмотреть на настоящего Деда Мороза. Заглядывай на огонек, старый. Стол ломится, угостим, не обидим.
С этими словами Макс положил трубку и широко улыбнулся:
— Колитесь! Чья затея со звонком?
Он обвел присутствующих шальным взглядом. Никто не улыбался, даже Тай.
— Санек?
— Никто этого не делал, брат, — ответил Саша. — Это невозможно. Ты посмотри на телефон-то.
Он подошел к Максу, взял в руки аппарат. Никакого шнура.
— Как он мог звонить, по-твоему?
От этих слов всем стало не по себе. Одно дело, когда чертовщина творится с героями фильма, и совсем другое — если ты в центре событий.
Марина остро осознала, что они в пустом поселке, затерянном среди лесов, вдали от города, людей и, кажется, всей современной цивилизации.
Макс, все еще улыбаясь, смотрел на Сашу, но видно было, что улыбка сползает с его лица, а взгляд становится затравленным.
— Откуда тогда этот тип мое имя знал?
Он хотел, чтобы это прозвучало в качестве разоблачения, подтверждения того, что дело обычном розыгрыше. Но стоило ему это произнести, как всем стало по-настояшему страшно.
— Давайте не париться! — сказал Тай. — Забудем. Кто хочет выпить?
Марина поддержала эту идею, все чуть расслабились, зашевелились. Таю удалось разрядить обстановку, но тут случилось то, чего никто не ожидал.
Большой двухэтажный дом, сложенный из толстых бревен, привезенных из марийских лесов, содрогнулся и затрясся, словно внизу под ним повернулось с боку на бок неведомое громадное существо.
Посуда зазвенела, закачались люстры, стоявшие на полках безделушки испуганно звякнули, в глубине дома что-то с грохотом упало.
— Что такое? В чем дело? — разом заговорили люди, глядя друг на друга, будто другому могло быть известно больше. Женечка заплакала, отец взял ее на руки.
Дом еще некоторое время ходил ходуном, а потом все прекратилось. Но не успели хозяева и гости прийти в себя, как с улицы послышался странный гул; пол под ногами снова завибрировал.
— Землетрясение! В доме нельзя оставаться, может завалить! — крикнул Тай.
— Да какое еще… — начала было мать Марины, но Тай ее перебил:
— Как хотите, мы на улицу!