Я откинул голову на стену.
— Отлично, — проворчал я. Когда уже этот день — этот год — закончится?
Мужчина молчал, и я обратил внимание, каким тихим и неподвижным он стал. Я посмотрел в его сторону и обнаружил, что он смотрит на меня. Выражение его лица было трудно прочесть в тусклом свете телефона, но я мог видеть блеск в его глазах.
— Да, — наконец сказал он.
Я нахмурился.
— Что да?
Над головой загорелся аварийный свет, ровно в тот момент, когда он сказал:
— Да, я бы тебя трахнул.
Джекс
Я испытал непомерный прилив удовольствия от шока, промелькнувшего на лице стройняшки передо мной. Его щеки заалели очаровательным румянцем. Собрав всю волю в кулак, я пытался держать руки по швам, хотя все, что хотел сделать, это провести пальцами по этой розовой щеке и почувствовать тепло.
Это был отстойный день. Рабочий проект, в который я вложил тонны времени и усилий, пошел наперекосяк, и я с нетерпением ждал, когда вернусь домой и отключусь. Меньше всего хотелось тратить время на пустую болтовню в лифте с незнакомцем, пусть даже с симпатичным. Но потом очаровательный мужчина в стильном смокинге спросил меня, можно ли его трахнуть, и внезапно ночь стала намного лучше.
Усталость как рукой сняло, а беспокойство по поводу работы вылетело из головы напрочь. Теперь я был заинтригован парнем, который, похоже, так же поражен своим вопросом, как и я.
Он нервничал и облизывал губы, от чего мне хотелось зарычать.
— Ч-что?
Я сделал маленький шаг вперед и услышал прерывистый вдох.
— Я сказал, что с удовольствием бы трахнул тебя.
Он комично заморгал, за стеклами очков в квадратной черной оправе.
— Ой. — Тихонько пискнул он. Я не смог сдержать ухмылку.
Он сглотнул. Затем кивнул.
— Хорошо. Да. Приятно знать. Спасибо. — Он нахмурился. — В смысле, я думаю… спасибо тебе? Это комплимент, верно?
Я усмехнулся.
— Да, это комплимент. — Еще один маленький шаг и он тяжело задышал. Я намного выше его и шире. Я хорошо знал свои габариты и понимал, насколько пугающим могу быть, поэтому двигался медленно и держал руки по бокам, чтобы показать, что не хочу причинить вреда.
Он запрокинул голову и посмотрел мне в глаза, прядка темной челки упала на лоб. Парень очарователен: миниатюрный и стройный, в красивых глазах, столько честности.
Он не мог скрыть, насколько я сексуально привлекателен для него, даже если не говорил этого вслух. Все и так ясно как день: расширенные зрачки в теплых карих глазах, трепещущие ноздри, бешеный пульс сонной артерии.
Когда двери лифта открылись и я увидел его, что-то во мне пробудилось. В нем чувствовалась какая-то уязвимость и боль, которые он пытался скрыть, но не смог. Все мои защитные инстинкты ожили с ревом.
Кто-то ранил его душу. Совсем недавно. Все, что я хотел сделать, это исправить это. Затем он задал этот вопрос, и я сразу понял, что ему нужно. Я не стал разбираться в причинах. Все, что имело значение — унять боль этого человека.
Я подавил желание разгладить большим пальцем морщинку между его бровями. Я хотел, чтобы он сделал первый шаг. Хотел, чтобы он инициировал прикосновения.
Хотел, чтобы он чувствовал себя в безопасности.
— Ты думаешь об этом, да? — спросил я низким рычащим голосом.
— О чем? — спросил он, часто дыша.
— Как я трахаю тебя.
Он издал низкий стон.
Я шагнул еще ближе.
— Скажи мне, что я с тобой делаю, — попросил я его. — В твоем воображении.
Если такое вообще возможно, то его щеки вспыхнули еще сильнее. Боже, он отзывчив, как прекрасно настроенный инструмент. Но в то же время хрупкий — нуждающийся в том, чтобы его лелеяли.
Он уставился на мою грудь, кадык подпрыгнул на тонкой шее. Затем его глаза округлились.
— Боже мой, твоя рубашка! — выпалил он. — Она мокрая!
Я посмотрел вниз. Мне, конечно, все равно. Я этого даже не заметил
— Твою ж мать, — продолжил он. — Я пролил на тебя шампанское, когда лифт остановился. — Он поставил бутылку шампанского и теперь уже пустой бокал на пол, и начал похлопывать по влажному пятну руками, как будто это могло как-то исправить ситуацию. В конечном счете это и произошло, но не так, как он, вероятно, рассчитывал. Наблюдая как эти нежные пальцы порхают по моей груди и животу, я не на шутку возбудился.
Спустя пару мгновений, он осознал, что, по сути, ощупывает меня, и его руки замерли. Он сглотнул.
— О, ох тыж. Это... не то, что я... я имею в виду, я не хотел... так тебя трогать. — Заикался он, пытаясь придумать, что сказать.
Однако я заметил, что его руки и дальше покоятся на моей груди.
— Ты все еще трогаешь меня, — заметил я, понизив голос.
Он встревожено пискнул и попытался отстраниться. Но я накрыл его руки своими ладонями, удерживая на месте. Его лицо стало свекольно-красным, а нижняя губа заалела и припухла, постоянно терзаемая зубами.
— Мне это нравится, — добавил я. — Как ты прикасаешься ко мне.
— О, — выдохнул он.
— Я хочу, чтобы ты продолжал.
Он на мгновение задумался и снова прикусил нижнюю губу, не в силах сдерживаться я провел большим пальцем по распухшей плоти. Он застонал, и я почувствовал, как меня пронзило удовольствие.
Мне нравилось доставлять удовольствие. Мне нравилось выяснять о потребностях. Мне нравилось быть тем, в ком нуждаются.
— Саймон, — представился он, будто ему нужно было хоть что-то сказать.
Я усмехнулся, наслаждаясь его дискомфортом.
— Джекс.
— Приятно познакомиться, — пробормотал он.
Поглаживая большим пальцем его нижнюю губу, я спросил:
— Хочешь, покажу, насколько сильно я хочу тебя трахнуть?
Глядя на меня ошалелыми глазами, он поколебался, явно обдумывая предложение, но кивнул.
— Скажи это. — Я хотел, чтобы он был абсолютно уверен. Последнее, что мне нужно, это сожаления. Я не хотел усугублять боль, которую разглядел в его глазах, когда только вошел в лифт.
— Да, — прошептал он.
— Да, что? — подтолкнул я.
Его язык, скользнул по кончику моего большого пальца, затем он сомкнул вокруг него свои красивые губки, окутывая влажным теплом. Он с силой пососал, удивляя своей смелостью. Ухмыльнувшись, он слегка царапнул зубами и выпустил палец изо рта.
— Да, трахни меня.
Теперь настала моя очередь стонать.
— Слава богу, — прорычал я, придвигаясь ближе к Саймону, оттесняя к зеркальной стене. Когда наши губы оказались в паре миллиметров друг от друга, я замер. Мы стояли вот так, едва касаясь, с одним дыханием на двоих, грудь Саймона часто вздымалась напротив моей.