— Зачем? От этого бы что-нибудь изменилось? — мурлыкаю, утягивая его за собой на кровать.
— Я бы был нежнее, — касается носом щеки, целует уголок губ. — И точно бы все произошло не в душе.
— А мне понравилось, — произношу, прежде чем впиться в его губы страстным поцелуем.
Эпилог
Егор
Я хотел признаться ей во всем еще год назад.
Наверное, всегда так бывает, когда приближаешься к долгожданной цели, вспоминаешь начало. Все началось первого сентября, когда я впервые увидел ее в актовом зале. Раньше я ненавидел день знаний, но каким прекрасным он показался мне тогда.
Маленькая, с кукольным личиком и нереально большими глазами, она смотрела на все немного пугливо. Темно-синее платье, белый воротничок с брошкой и черные туфли на невысоком каблуке. Она была тогда такой красивой, а сейчас еще лучше.
Я крутился около нее неделями, прежде чем решил подойти и познакомиться. К моему огромному огорчению, слава ловеласа закрепилась за мной раньше, чем я переступил порог студенческой жизни. И, конечно же, она дошла до нее с первых дней учебы. До сих пор помню ее презрительный и недовольный взгляд, когда решил присоединиться к ней за обедом. Она послала меня в пешее эротическое и заявила прямо, что я слишком хорош для нее.
Я наблюдал за ней все это время. Следил, с кем дружит, с кем гуляет и чем интересуется. Порой чувствовал себя долбаным сталкером, напрочь поехавшим на своей жертве.
В какой-то момент я перестал надеяться, что ее отношение ко мне изменится, и решил отвлечься. Начал встречаться с ее одногруппницей, чтобы заставить ее ревновать, но быстро об этом пожалел. Понял лишь одно — придурок. На что надеялся, хрен знает. Добился только того, что она началась встречать со старшекурсником. Я узнал про него… он оказался еще хуже меня в отношении женского пола. Изменил ей, как и другим своим многочисленным подружкам.
Все изменилось.
Это случилось несколько дней назад на вечеринке по случаю завершения семестра. Костик, или в народе просто кобелина, изменил ей, а она спалила его за этим самым процессом. Мудак решил уединиться с одной из любовниц в гостевой комнате и даже мысли не допустил, что Лика отправится его искать. Не без моей помощи, конечно.
Я думал, что они поругаются и расстанутся, но ошибся. Очень сильно ошибся. Она разозлилась и поцеловала меня. Да так, что я не смог ее оттолкнуть. Прижал к себе со всей силы и впился в ее мягкие губы сладостным поцелуем. Языком раздвинул ее губы и проник внутрь. Тепло. Вкусно до головокружения. Мой косяк видели все, и девушка в том числе. Она орала, кричала и даже дралась со мной после, а я в этот момент продумывал план по соблазнению Лики.
Придумал.
Соврал, что обещал родителям знакомство с девушкой, которая меня бросила по ее вине. Она долго не соглашалась, вредничала и морщила свой маленький носик. Иногда мне казалось, что мой план рухнет. Но, когда я видел ее с подругой, порой даже недоумевал от увиденного.
Все встало на свои места в кафе, когда я почувствовал, как меня разрывает от ревности, а я ни хрена не могу сделать. Ведь без разговора с ней я не вправе предъявлять на нее какие-либо права. А потом еще этот гребаный танец, что поднял в душе шквал эмоций. Тогда я понял, что для меня есть только она одна.
И каково же было мое удивление, когда она согласилась прогулять со мной пары, а потом ответила на поцелуй. А потом еще на один и еще.
И вот мы дома. У меня дома.
В семье царит закон, что Новый год — это праздник семейный. Никаких друзей и дальних родственников, только самые близкие. И если ты кого-то привел, то это значит только одно — все серьезней некуда.
Я не был удивлен, когда семья приняла Лику. Я знал, что она им понравится. Но не думал, что Славка решит меня предать.
И вот я стою внизу и жду, когда она спустится к праздничному ужину. Ее желание было оставить ее на час и позволить собраться в одиночестве. Кто я такой, чтобы отказывать даме в таких мелочах?
— Вау, — произносит Никитка, смотря на лестницу.
Поворачиваюсь и замираю от увиденной картинки.
Красивая. Легкая, словно снежника в нежно-голубом платье. Глаза сияют, будто алмазы, улыбка ни на миг не исчезает. Я тону. С каждым гребаным разом я тону в ней все больше и больше.
— Ты прекрасна, — шепчу, а на душе кошки скребут, требуя большего. Одергиваю себя, нельзя. Еще не время.