— Вы неправильно мыслите. В сущности, мы все съедобны. Даже наши фекалии. Вы же едите свинину — так чем я хуже? Я уже не человек, я зверь. Зверей — все едят. Попробуйте хоть кусочек. Мурлык.
Мюнхена Лаврузи снова вырвало.
Явгар Зираэль похудел килограмм на тридцать и теперь одежда болталась на нём как на вешалке. Арсений Гараджа вонял похлеще тухлой селёдки и жизнерадостно рассказывал совершенно лысому Александру Швепсу.
— Я когда через канализацию летел, всю свою жизнь вспомнил. Так здорово было. Детство вспомнил, как в школе учился, техникум. Вот эти котлеты с перловой кашей, тоже вспомнил. А вот всё, что после 2007-года было…всё забыл… В 2007, оказывается, было так здорово. А вы что видели?
— Я видел…мёртвых людей… — заикаясь ответил потерявший волосы от страха Швепс. — Они везде…Они манят меня…Я закрываю глаза, а они, везде…
— Ооооо. Так мы, финалочку не снимем. Экстрасенсы соберитесь. Встаньте рядком, — требовал Аркаша вооруженный видеокамерой, но его не слушали. А тут ещё подъехали две машины скорой помощи.
Ведущий сделал успокаивающий жест обращаясь к оператору и прикрикнул на участников.
— А ну встаньте рядом! А то заставлю перепроходить миссию. Все, кто не послушаются — вернутся в дом. Живо нах!
Угрозы Валериана Бульбулькина подействовал на экстрасенсов. Плача и хныкая, они, кое-как построились. Валериан вручил Фатиме хрустальную голову и объявил её победителем 49-сезона, добавив, что Друидов занял второе место, а остальные старались, но не угадали ни одной буквы. После окончания съёмок, всех участников посадили в машины скорой помощи и отправили поправлять пошатнувшееся здоровье в ближайшую больницу. Съёмочная группа начала собираться, а задумчивый Друидов подошёл к ведущему и спросил.
— А вам не кажется, что кого-то не хватает?
— Серьёзно? Да вроде бы всех… — нахмурился было ведущий и хлопнул себя ладонью по лбу. — Точно! Кальсоне не хватает.
— А где же он?
— Кажись закопали. Дьявол, да что же я всегда про него забываю! Ладно. Берём лопаты и бегом в подвал.
— А разве он там?
— Там, точно. Пошли быстрее, пока он не задохнулся, — поторапливал его Валера. — Мне, понимаешь, нельзя перед Новым Годом карму портить.
Глава 20
Как Денис и предполагал, судья Баклагин очень любил подарки. Поэтому в суде был распущен слух о том, что из самой Москвы в Перелазы едет торжественная делегация с одной лишь целью — наградить Прохора Кузьмича как следует. Слух был невнятный, неопределённый, он переходил от человека к человеку и с каждым разом увеличивался в размерах. Надо-ли говорить, о том как распространяются слухи и какое мистическое значение они имеют для общества. Судья поплыл на этот слух, как карась на приманку и прилетел на работу быстрее ветра где его уже, разумеется, ждал рыбак.
Денис немного подождал, наблюдая как судья роется в шкафу и выбирает мантию, а потом вежливым кашлем сообщил о своём присутствии.
Прохор Кузьмич испуганно оглянулся.
— Присаживаетесь, — пригласил его Денис.
Испуг мгновенно сменился праведным негодованием.
— Вы кто такой и по какому праву оказались в моём кабинете?!! Кто вас сюда пустил?
— Я привёз вам награду Прохор Кузьмич. Заслуженную, согласно ваших заслуг. Вы же не будете отказывать человеку из самой Москвы? — с издёвкой отозвался Денис.
— Знаете что? Если всё это глупые шутки…У меня очень мало времени. Есть понятия о регламенте, о этикете в конце-концов. Что вы себе позволяете! Вы кто? Ваша фамилия? Должность?
— Награду смотреть будете?
Денис поставил на стол деревянную шкатулку украшенную красивой резьбой. Любопытство взяло верх над гневом и судья соизволил занять своё рабочее место.
— В давние времена, жил да был, один мастер в Архангельске. Сейчас бы его назвали скульптором, но к сожалению большая часть его творений была безвозвратно утрачена, — рассказывал Денис поглаживая шкатулку. — Это его последняя работа. Самая знаменитая.
— Шкатулка?
— Нет. То что внутри неё. Три фигурки. Судья, прокурор и адвокат. Позвольте, я вам продемонстрирую некоторую её часть. Думаю, судья вам понравится.
С этими словами Денис достал из шкатулки небольшую фигурку и поставил на стол перед Баклагиным. Тот машинально хотел было протянуть свою руку, что бы взять фигурку и получше рассмотреть её, но рука его замерла на полдороге. Баклагин оцепенел.
— Это Архангельский крючкотвор. Он же, судья. Один из троих. Если бы я выставил на стол всех, то они моментально устроили бы над вами суд и приговорили бы к высшей мере. Они по другому не умеют. Это бессовестные, проклятые души, вплавленные в костяные поделки и они навечно обречены судить всех и каждого. Их сила и злоба крайне велика, впрочем, вы это уже на себе почувствовали, — продолжал Денис.