– Так я уже, – показал на пустую рюмку её муж.
– Ещё налей. Видишь, парню надо.
– Да я-то что? Надо, значит, надо, – он с радостью налил себе ещё и поднял рюмку. – Ну, не чокаясь.
Я, посмотрев на дядю Сашу, молча кивнул. Водка пекла, но я не хотел закусывать. Пусть жжёт! Пусть согревает моё тело и душу, которым скоро суждено погрузиться во мрак и вечный холод. Следующую рюмку я опрокинул, даже не заметив, лишь скривившись от горечи напитка. Я пил, молча, уставившись в тарелку, на которой лежал кусочек рыбы в кляре и пара картошин. В голове начало плыть, а тело стало лёгким, переставая повиноваться моим желаниям. В итоге, очередную рюмку я не смог выпить, а просто уронил её на пол.
– Ничего, – раздался успокаивающий голос, – сейчас можно.
– Да? – спросил я, стараясь сфокусировать взгляд на своей собеседнице. – Это почему?
– Тебе тяжело, а это… всего лишь посуда. Тебе надо расслабиться и отпустить мысли. Так принято.
– Да? – снова спросил я. – Принято? Ну, тогда почему души висят на дереве, а не уходят на небо? А? Разве так принято? А как же Боженька и его правый суд? Здесь всё не так… и принято всё по-другому! Души мёрзнут на ветру, болтаясь, словно новогодние игрушки, их Дьявол ест… Где так принято? Только у нас, да в Глубоком Выгоне…
Дядя Саша встал со своего места, обошёл жену и посмотрел мне в глаза.
– Миша, успокойся… Всё в порядке. Пошли выйдем на улицу – снежком умоешься и подышишь свежим воздухом. Там мороз такой поднимается, что не только душа замёрзнет, а и эти… зазвенят… Короче, пошли – я покурю, а ты постоишь в сторонке.
Мне кажется, я чувствовал взгляды всех собравшихся на поминках. Пусть смеются, если хотят – у них впереди долгая жизнь, а у меня дуб и священник на отпевание души перед походом к Дьяволу.
На выходе из кафе я упал в снег. Прямо вперёд лицом улетел со ступенек, остановившись где-то внизу. Стало немного легче, но голова продолжала отдавать телу бессвязные сигналы, отчего руки не слушались, предпринимая бесполезные попытки поднять хотя бы голову. Мне помогли, усадили на заснеженную лавочку и всунули в руку сигарету.
Я не курил с седьмого класса, и сейчас не собирался, но рука на автомате засунула сигарету в рот, а вспыхнувший огонёк поджёг её край. Горький дым пошёл вниз, устремляясь к лёгким, давно не получавшим удар никотина. Кашель не заставил себя ждать, оказавшись не таким сильным, как можно было подумать. Ну и пусть, смерть от сигаретных ядов мне уже не страшна.
– Да всё нормально, дружище, – голос дяди Саши звучал прямо у меня над головой. – На грудь принял, сигарету потянул – глядишь, так все печали и забудешь. Да, Ленка, конечно, девка хорошая была… Пусть они и говорят о её суицидных наклонностях, но это всё в прошлом. Мы с ней в том году сидели у нас в деревне, попивали кофеёк и за жизнь говорили. Не хотела она смерти… Детей хотела, о тебе говорила… М-да…
Он похлопал меня по плечу и отошёл на пару шагов в сторону. Я услышал, как этот видавший жизнь мужик всхлипывает, потягивая носом холодный воздух. Кто-то ещё стоял с ним рядом, затягиваясь сигаретой. Незнакомый голос заговорил с дядей Сашей.
– Говорят, им сейчас легче. Нам здесь ещё мучиться, а они уже в своём доме. Хрен его знает, но мне и здесь неплохо, и в этот постоянный дом я не особо спешу. Может, потому что нагрешил не мало, пока Людка по командировкам ездила, но я туда не тороплюсь.
– Вадик, знаешь, как говорят? Пути Господни…
– Та знаю я… Но туда ещё не хочу. Гошик уже ушёл, Ленка за ним сразу пошла… Да я их помню, когда Гоша у меня сигареты тягал, и друзьям на улицу выносил. Ох, и досталось же ему тогда! И вот теперь он под крестом, сестра невдалеке под таким же… А мы здесь курим и водочку пьём за упокой их душ. А где они, души эти? В аду или в раю? Ленка хоть нормальной была, не то что этот фотограф… Что там церковь про содомитов говорит? Куда он отправился? Думаю, они не вместе на том свете, а, как говорится, по разные стороны баррикад.
– Слушайте, – привлёк я внимание говоривших, – вот вы тут говорите про них, а ни черта не знаете, про то, где они сейчас.
– А ты, типа знаешь? – спросил собеседник дяди Саши.
– Конечно! – гордо выпалил я, стараясь сесть поровнее. – И не только это! Вот вы слышали про Глубокий Выгон?
– Про что? – пришла пора дяди Саши задавать вопросы.
– Ну, блин, деревня такая… И что самое страшное, от нашего дома туда рукой подать! Ну, почти…