– А кто этот Отец Василий? Чего он хочет? Зачем он убивает людей? И, главное, за что? Неужели ему так не нравится, что люди фотографируют дуб?
Открыв крышку чайника и довольно качнув головой, бывший священник вернулся на прежнее место.
– Кто? Зачем? Столько вопросов… Ладно, расскажу тебе кое-что, а то помрёшь, так ничего и не поняв. К тому же, передать уже вряд ли кому успеешь. Он и раньше убивал, когда ещё фотоаппаратов не было. Отец Василий был первым известным священником в этих краях, который переметнулся на другую сторону.
– К-куда? – заикаясь спросил я.
– Туда, – показал он пальцем вниз. Искусил его нечистый, наобещал чего-то, о чём мне неведомо. Ну, Васька… тьфу ты… Отец Василий и поддался на соблазн. Начал он немного текст менять в проповеди своей. И не такой уж плохой Дьявол у него получался. Ну, балуется он немного… Ну, людей совращает… Так глянь в Библию и скажи, сколько человек он убил? Скажешь?
– Нет. Я не настолько религиозен.
– Ну и ладно. Тогда я скажу: ни одного.
Мои глаза округлились.
– Серьёзно?
– Да. Бог наказывал, убивал, просил жертвы, а Дьявол… Он по сравнению со Всевышним белый и пушистый. Вот Василий про это и говорил. А дальше… Начал он людей на поляну водить. Точнее, это уже потом узнали, когда выследили его, а до того момента, просто находили тела с вырезанным сердцем. Приведёт Василий кого-то ночью под тот дуб, сердечко ему вырежет, и под деревом прикопает. А тело потом лежит, собаками пожираемое. Люди начали останки находить по округе, ну, и устроили засаду. Думали, волк орудует, а когда поняли правду, стало ясно, где он порылся… да ещё овечью шкуру надел. Агнец, бля… Ну, Ваську то на дубе и повесили. Когда он перестал брыкаться, его оставили подсохнуть немного на солнышке, а третьего дня там же и схоронили. Да не подумал никто, что таким образом его душу с телом на его алтаре и разместили! Сердце ему никто не вырезал, вот он и остался жить… ну, или не жить. В общем, обитает там отец Василий, и жертв поджидает. Я так понял, что он от дуба отойти не может, вот и ждёт туристов, чтоб порадовать своего господина. Пришёл к нему в гости – считай с собой его и забрал. Подцепляется он к чистой душе, и вместе с ней путешествует, пока мыслями или делами не заберёт. Человек постоянно начинает думать о смерти, ходит с забитой головой, пока где-то не оступиться или сам с собой чего не сделает. В некоторых случая Василий любит сам помогать душам расстаться с телами, но это если сильно скучно ему становится. Вот тогда он о своих силах, дарованных хозяином, и вспоминает. Сейчас лифты обрываются, или машины в столбы влетают. Бывает, кто-то на транспорте в намеченные жертвы врезается. А раньше мог конь забить, или ещё какая напасть приключилась.
– Так он и с нами ушёл?
– А как же! Ушёл и бродит недалеко от жертв, пока работу не выполнит. А когда закончит свои труды, так сразу к дубу и вернётся – привязал его туда хозяин, телом не разлагаемым держит у самого корня. Василий бы и рад уйти, но не может.
Хозяин дома замолчал, покручивая между пальцами ещё одну сигарету. Дёрнувшись, он подбежал к печи, рывком снимая крышку с чайника.
– Твою чёрта мать! – закричал Сергий, обжигая пальцы.
Крышка полетела на пол, а чайник переместился на край печи, который, как я понял, не нагревается. Пошарив рукой в тени самого дальнего угла, бывший священник достал две чашки и пачку чая. Я наблюдал за всем этим, радуясь, что разговор завязался, и прекращать его мой собеседник явно не собирался. Правда, теперь я стал посматривать по сторонам, ожидая в любом тёмном углу увидеть мёртвого священника, перебирающего чётки.
Сергий налил чай в грязные кружки. Посмотрев на посуду, пить перехотелось напрочь, но взгляд хозяина дома призывал попробовать напиток. Когда я отхлебнул горький чай, Сергий удовлетворённо крякнул и похлопал меня по плечу.
– Ну? Как тебе?
– Вкусно, – соврал я, загоняя поглубже желание начать плеваться. – Сергей, а почему про эту историю ничего не известно? Я не находил никаких упоминаний про отца Василия, и уж тем более про сатанинские обряды священников.
– А ты сам подумай, – он отхлебнул чая и поставил кружку на стол, – кто из религиозных чинов захочет, чтоб эта информация гуляла по миру? Раньше люди об этом знали, но сейчас не осталось тех, кто помнил бы эту историю. Конечно, не учитывая наших жителей. Церковь постаралась спрятать все концы: где надо – подсказали что говорить, где смогли – запугали анафемой. Короче, история про священника, переметнувшегося на другую сторону, живёт только здесь.
Я поставил кружку и почесал голову: теперь я знаю больше, но толку от этого ещё меньше.