За этими мыслями, я и не заметил, как откопал почти всю деревянную крышку. Лопата гнулась, трещала, но с делом пока справлялась. Я остановился на мгновения, рассматривая свою работу. Старый, криво сбитый деревянный щит, оказался почти весь откопанным, сохранив под слоем земли только свои углы.
– Может круг солью начертить? – я показывал Сергию на выполненную работу.
– А ты её с собой взял? – рассмеялся бывший священник.
– Нет…
– Тогда не трынди, а займись делом, – он снова полез в карман, но там оказалось пусто. – Твою мать! Ладно, всё равно скоро уходить. А ты копай! Чего остановился?
– Да копаю я… копаю, – выдохнул я, не желая признавать рвущую тело усталость. Загнать в прежнее состояние себя не удалось, так что оставшуюся работу я делал медленно и очень аккуратно.
Когда вся крышка была откопана, я вставил под неё край лопаты и, перегнув её, как рычаг, начал поднимать вверх скрывшие покойника доски. Я уже начал представлять себе что-то из старых фильмов, наподобие «Сонной лощины», подсказывая тем самым своей фантазии, что рисовать. Тело монаха должно лежать нетронутым… Дерево будет обвивать его корнями, плотно обхватив почерневший крест, и… А вот хрен там! Внизу лежал человек, прикрывая своим телом ещё кого-то. На нём, вместо священичьей рясы, оказался спортивный костюм и кроссовки. Бороды тоже не было, лишь выбритое лицо, с разорванной кожей и явными следами разложения. Тело незнакомца обвито верёвкой, а рот завязан обычным женским платком.
Я обернулся к своему проводнику-спасителю, не понимая, что сейчас происходит.
– Сергий, так это же не тот священник… Васька по-другому выглядит… или это не священ…
Я не успел договорить, так как лопата, которой я только что откапывал крышку, въехала в мою голову. Удар был настолько сильным, что ноги подкосились и я в очередной раз оказался возле дуба на четвереньках.
– Крепкий какой, – засмеялся Сергий, нанося второй удар.
Сознание меня покинуло, уступая место бесконечной тьме, рождающей ассоциации с новыми домами Лены и Гоши.
24
Было очень холодно. Я лежал на спине и не мог пошевелить конечностями, затёкшими по непонятной причине. Пальцы на руках двигались, значит паралич не полный и есть шанс не остаться калекой на всю жизнь. После такого удара, боюсь даже представить, как сейчас выглядит моя голова. Наверное, как у того парня, нашедшего покой в яме…
– Сука, – простонал я, понимая, что нормально выговорить это слово не могу – что-то сдавило рот, не выпуская наружу язык. Ну, что же, придётся попробовать открыть глаза, иначе вообще ничего не будет понятно. Хотя, я уже догадывался где сейчас нахожусь и что происходит сверху.
– Очнулся! – радостно закричал Сергий, заглядывая в яму. – А то я уже думал домой идти. Точнее сказать, я бы и ушёл, да хотелось выполнить одно из твоих желаний. А знаешь какое? Нет, не выжить… об этом и не мечтай. Ты хотел получить ответы… ну, теперь я могу рассказать, как здесь на самом деле обстоят дела, всё равно ты никому уже это не перескажешь… разве что своим коллегам, лежащим снизу. Знаешь, какая твоя самая большая ошибка? Ты решил пойти против заведённого порядка, а отец Василий этого очень не любит. Но просто забрать душу человека, посмевшего нарушить его законы, для отступника очень мало. Таких людей он жаждет принести в жертву на алтаре, а не где-то в другом городе или далёкой стране. Вот тут и появляюсь я… Точнее сказать, все те, кто подсказывает тебе путь к отцу Сергию – пьянице, узнавшем что-то от мёртвого священника. А моя задача, уговорить тебя сходить ещё раз к дереву, где ты и отдашь душу во славу Владыки, которому поклонялся отец Василий. К моей большой радости, тебя уламывать не пришлось – ты согласен был идти, хоть на край света, чтоб жизнь сохранить. Вот и пришёл, ещё и дорожку нам почистил! Всех остальных пришлось уговаривать, давать им иллюзию спасения у проклятого дерева. Скажу честно – не все в это верят. И не даром! Всё равно никто живым не оставался, если отступник на него глаз положил.