Он засмеялся, отходя куда-то в сторону. Мне оставалось только выть, с трудом выговаривая слова завязанным ртом.
– Извини, парень, но это всего лишь бизнес. Каждому в нём место нашлось – и мне, и Ваське, и другим людям. Понимаешь, не всем так повезло с проклятием, как нам… Можно не согласиться, но, если уметь пользоваться его особенностями, то об обычной работе можно позабыть. Если не поддерживать легенду, то она умрёт, и никто больше не приедет к нам в Глубокий Выгон. Денег не будет – придётся идти работать. Да и жертв Ваське не станет, а он от этого может разозлиться. Вот и запустили мы эти сайты, посвящённые дубу… Раньше, конечно, такого не было, но сейчас! Спасибо технике и прогрессу за это! Будешь смеяться, но у нас и казна общая появилась, с которой всем денег отсыпают. Конечно, и среди наших ребят есть те, кто гибнет от проклятия, но… в общем, осторожнее надо быть.
Он снова отошёл, зашумев крышкой по снегу. Угол будущей крыши моего дома появился в поле зрения, закрыв часть неба.
– Не было ни у кого договоров с отцом Василием… Да и я, по правде сказать, не за решением финансового вопроса сюда шёл. Мне хотелось поговорить с отшельником, вымолить у него спасение для людей. Ну, или хотя бы для наших… местных. Думал, найду что-то родное… всё-таки он священником долго был. Да где там! Он молча смотрел на меня, улыбаясь гнилыми зубами, вот тогда я и предложил ему, что смогу увеличить количество жертв! Согласился отступник, разрешив нам на этом немного заработать. Ходили к нему и раньше, намереваясь спасти свои жизни или жизни других, но все хотели спасения себе, а я… я сказал, что он может забрать меня, если захочет, но моя жизнь принесёт ему больше пользы и больше жертв. Думаю, все ему предлагали приводить людей на алтарь, но собой пожертвовать никто не хотел. Я первый, кто пришёл с такими словами, и он согласился на моё предложение. Теперь только я могу ходить сюда, не боясь умереть… ну, и Валик. Только, как он спасся – я не знаю. Наверное, тоже договорился о чём-то своём.
Рассказчик снова полез в карман, не нашёл там ничего и плюнул в могилу.
– Да, отца Василия действительно здесь закопали. Яма была очень глубокой – метров пять, не меньше. Не знаю, но думаю, что люди надеялись таким образом сделать ему преграду. Зомби не вылез, а вот призрак таких преград не признаёт. Пришлось мне долго копать, пока лопата не стукнула о черепушку отшельника. Гроб-то уже давно истлел, а Отец Василий лежит, как вчера схоронили. Правда не шевелится… Так что, не обманул я тебя – внизу он лежит, заваленный несколькими телами. Скажешь, что тебя будут искать? Полиция знает, но там у нас всё прикрыто. Деньги-то всем нужны… Вот и власти местные молчат, привлекая денежки в бюджет.
Он резко повернулся в сторону, подскочив на месте. Затем, перекрестившись посмотрел на меня. Снова плюнув, он отошёл в сторону, пропуская вперёд подошедшего отступника.
Василий держал в руке кадило, из которого распространялся жёлтый дым. Привычных чёток в его руке не было.
– Нет спасения… – проговорил Сергий, снова намереваясь перекреститься. Махнув рукой, вспоминая что-то, он так и не завершил крестное знамение.
Голос, давно ставший знакомым, продолжил надоедливую фразу:
– …для пришедших на алтарь. Их души пойдут в пищу Дьяволу, а тела на корм червям. И память о них развеет ветер. Тебя уже заждались твои друзья, и они спешат встречать дорогого гостя.
Сверху на меня полетела щепоть земли, кинутая на прощание Сергием. Деревянная крышка опустилась на своё место, отрезая от стоящих наверху моё мычание и стоны. Я плакал от бессилия, понимая, что скоро замёрзну, и никто не найдёт моего тела. Только следующий, жаждущий остаться в живых, придёт сюда, чтоб открыть крышку и полететь сверху на то, что останется от Миши Сидорова.
Смех Сергия был последним, что я услышал перед погружением в тишину глубокой могилы.
25
Сергий сидел под дубом, прислонившись к нему спиной. Он снова похлопал себя по карманам, но через мгновение сплюнул в сердцах.
– Не оскверняй алтарь! – послышался голос отступника.
Сергий посмотрел на то место, куда недавно свалили ещё живого парня. Отец Василий продолжал стоять рядом, размахивая старым кадилом, распространявшим на всю округу жёлтый едкий дым.
– Надо прикопать где-нибудь под деревом пачку сигарет, а то с этими туристами табачку не напасёшься. Отец Василий, а как ты понял, что я плюнул? Я же это тихо сделал.
Мёртвый священник молчал, продолжая понятный только ему ритуал. Сергий поднялся, стряхнул снег с фуфайки и штанов, при этом насвистывая похоронный марш. Он подошёл к лопате, служившей ему для уборки снега уже несколько лет, и шевельнул её носком валенка.