Перед беглецами открылась большая, залитая бледным лунным светом поляна под небом, усыпанным звёздами. Тут Рычун уловил новый запах, резкий и неожиданный.
Волчонок сел. Его пасть растянулась в улыбке. Сбивая с деревьев водопады снега, на поляну ворвалась стая огромных и сильных еловых волков во главе с Чернолапом.
— Папа! — закричал Рычун и бросился навстречу стае. — Я тебе такое расскажу, ты и не поверишь, мы с Рыжей Цунами…
Голос Рычуна дрогнул, и волчонок замер, недоговорив. Отец, едва удостоив его взглядом, проскочил мимо и, схватив зубами за макушку Мохнябла, рывком поднял его в воздух.
— Теперь они ответят за всё! — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Папа, ты не понимаешь… — пытался помочь пихтовичку Рычун.
Но вожак лишь отпихнул его мощным хвостом.
— Папа, отпусти его! Мохнябл… Он… Он — друг! — От волнения Рычун подскакивал и крутил хвостом.
Внезапно перед ним вырос старый седой волк — дедушка Остроклык. Он ласково улыбнулся волчонку и легонько потрепал его.
Рычун раздражённо отмахнулся:
— Дедушка, ты чего? Нужно помочь Мохняблу! Он не сделал ничего плохого.
— Твой отец лучше знает, что делать. — Остроклык пытался успокоить внука.
— Ну как же так, дедушка! Это неправильно! Так нельзя поступать!
— Не переживай, внучок. Наплюй в колодец! — Дедушка никогда не забывал вставить в разговор человеческую присказку.
— Ах так! — закричал Рычун. — Тогда… тогда я…
Договорить волчонок не успел. С противоположной стороны на поляну вывалился отряд пихтовиков. Выглядели они грозно: морды свирепые, глаза горят, в лапах огромные дубины. Некоторые — ростом выше Чернолапа. Рычун, Рыжая Цунами, Вова с Машей и даже молодые еловые волки невольно попятились, прижавшись к земле.
Самый большой из пихтовиков в три огромных неуклюжих прыжка оказался в центре поляны. Он поднял над головой обломок крепкого вяза и раскатисто зарычал.
Чернолап, уже успевший передать Мохнябла кому-то из стаи, мрачно склонив голову, двинулся навстречу.
— Презренные похитители детей, — хрипло рявкнул он, — еловые волки уже однажды прогнали вас из леса! Прогоним и в этот раз.
— На этот раз мы подготовились, — ухмыльнулся в ответ пихтовик, покачивая своей невероятной дубиной. — Это вам не беззащитных слабых пихтовиков ломать. Напали, когда наши предки, ничего не подозревая, песенки новогодние пели, и надо же, героями себя возомнили! Вот я тебе покажу!
Пихтовик махнул дубиной, но Чернолап отпрыгнул, и обломок дерева разворотил сугроб. Вверх снопом белых искр взлетели снежинки.
— Стойте! Не надо! — надрываясь, кричал Рычун. Звёзды и луна отражались в его мокрых глазах. Но взрослых было уже не остановить.
Чернолап попытался ухватить зубами ногу противника, но тот успел присесть, и волчья морда врезалась в колючие ветки. Чернолап пригнулся. Дубина вновь просвистела у него над головой.
Остальные еловые волки, прижав уши и скалясь, приближались к полю битвы. Навстречу им, разминая лапы, вперевалку шагали пихтовики. Воздух звенел от напряжения.
Вдруг все остановились. Даже Чернолап с предводителем пихтовиков замерли посреди схватки. Не обращая никакого внимания на жестокое сражение, через поляну, навстречу армии пихтовиков, не спеша трусила маленькая лисичка, задрав улыбающуюся мордочку. Конечно же, это была Рыжая Цунами. Она как ни в чём не бывало подошла к пихтовикам, села, зевнула и, помахивая хвостом, протянула:
— Ну и когда же, раздави вас кашалот, вы соизволите взять меня в плен?
Пихтовики ошарашенно переглянулись.
— Взрослые такие глупые! — продолжила лисичка. — Вместо того чтобы разговаривать, бросаются лупить друг дружку. Может, хотя бы дети в заложниках их немного образумят!
Она обернулась и выразительно посмотрела на Чернолапа, всё ещё сжимающего мощными клыкастыми челюстями толстую ветку пихтовика. Пелена ярости сползла с его глаз. Чернолап разжал зубы. Гигант-пихтовик, выдохнув, опустил дубину. К сожалению, та упала прямо на хвост вожака еловых волков. Тот взревел, стая поддержала его и ринулась на врага. Пихтовики загудели и вприпрыжку бросились навстречу. Все быстро забыли про храбрую лисичку. В воздухе замелькали дубинки, лапы, хвосты, ветки.
Неизвестно, сколько продлилась бы битва и сколько крови пролилось, если бы, ломая ветки и пыхтя, на поляну не вышли люди. Собрались все взрослые мужики деревни, в руках топоры, цепы, жерди и косы, на раскрасневшихся лицах дикая ярость.