Пихтовики ещё немного погудели, потолкались, хвастаясь своими подарками, и, гулко похохатывая, вывалились из пещеры, оставив пленников одних.
Глава 5. Пихтовики
— Мама, что это за шум? — Маленький бурый ушан приоткрыл глаз. В его пещере происходило что-то непонятное. Звери, ёлки с ногами, даже люди маленькие. Чего они здесь делают?
— Не обращай внимания, — пробубнила мама, — мы в спячке! Закрывай глаза и хватит уже ворочаться! Стужа такая, ещё спать и спать, а он… Все летучие мыши как летучие мыши, один ты у меня вечно с сюрпризами. Иди ко мне, хорошенький, под крылышко. Вот так, радость моя. Спи до весны.
Маленькому ушанчику было очень любопытно узнать, что за кавардак творится в его пещере, но у мамы под крылом всё равно ничего не видно. Что ж, спячка так спячка!
— Рыбой-молотом мне по голове! — тем временем возмущалась Рыжая Цунами. — Они что, все с ума посходили? Что за осьминожью ерунду, придави меня кит, я только что видела?! Рычун, не молчи!
Еловый волчонок молчал. Да, совсем не так представлял он себе свой первый Новый год! А сколько раз он слушал удивительные истории дедушки о блестящих стеклянных шариках, разноцветных бусах, звонком детском смехе и весёлых песнях. В каких ярких красках представлял он самое главное событие в своей жизни!
И вот на тебе. Сидит привязанный к облезлой лиственнице, слушает ушераздирающие вопли возле отвратительного старого чудовища, увешанного мусором.
— Вы слышали эту песню! Ну и бред! У них, похоже, последние мозги мхом заросли! — Рыжая Цунами никак не успокаивалась. — Рычун, ты что, морского ежа проглотил? Чего молчишь?
— Хватит, Рыжевласка, — с усталой злобой выдохнул Рычун. — Мы не в океане. Я — не твой юнга. А ты — не пират. Мы — маленькие глупые зверята, которые почему-то решили, что могут всех спасти, но сами попали в засаду к жутким монстрам.
— Ты прав. Ты не мой юнга! Ты — слизняк, расхныкавшийся при первой же трудности. Дряблая медуза! Корм для сардин!
— Пожалуйста, не ругайтесь! — подал голос Вова. — Тут и без ругани не весело.
— А с вами вообще никто не разговаривает! — вдруг взъелся на них Рычун. — Как можно было перепутать этих облезлых уродцев с новогодним волком! Неужели эти жалкие, гадкие, нелепые, злобные чудовища похожи на гордых…
— Мы не злобные чудовища, — раздался скрипучий голос, и вход в пещеру заслонила громоздкая тень.
Рычун пригляделся. В пещеру, степенно прихрамывая, ввалился тот самый старик-пихтовик, который несколько минут назад изображал новогоднюю ёлку. Он уже успел стряхнуть с себя нелепые украшения, лишь пара башмаков с оторванными подошвами да крепко привязанный рваный мишка болтались на верхушке. Следом за ним вошёл мелкий пихтовичок. Лысый верх, раздвоенная макушка Рычун опознал в нём пихтовика, на которого они так неудачно сегодня поохотились.
Старик-пихтовик подошёл к пленникам, подёргал верёвки, поцокал языком и продолжил:
— Ох, не еловым волкам называть нас чудовищами, только не вам! — Он обернулся к пихтовичку. — Ты это слышал, Мохнямбл? Ну и ну! Отродье еловых волков, которыми пугают детей, про которых слагают страшные сказки и которые приходят к нам в худших кошмарах, называет нас ЧУДОВИЩАМИ!
Пихтовичок Мохнямбл молча отодвинулся от Рычуна подальше, опустив глаза в пол.
— А зачем вы пугаете еловыми волками детей, угря вам в ветки? — поинтересовалась Рыжая Цунами. — Нет, Рычун, конечно, тот ещё олух царя морского, но по детским снам он точно не шастает!
— Шу́тите, — добродушно кивнул старик, но сразу же помрачнел и прорычал: — А вот нам было не до шуток, когда еловые волки чуть не истребили наш народ!
— Я знаю эту историю. — Рычун высоко поднял голову и расправил плечи, насколько позволяли путы. — Вы похитили всех детей в лесу, а мы, волки, их спасли!
— Так вот, значит, как теперь рассказывают в лесу это историю. Ну и ну! А сейчас послушайте-ка, что произошло на самом деле…
Когда я был ростом не выше Мохнябла, мы не прятались в пещерах, а жили в лесу. Пихтовики никому не мешали, не вредили. Наши дети играли с детьми зверей, птицы вили гнёзда в наших ветвях. Мы любили лес, а лес любил нас.
Мы, пихтовики, очень любопытны. И когда люди построили деревню недалеко от леса, мы, конечно, стали бегать туда, подглядывать за этими чудными созданиями. Притворяясь ёлками, мы подбирались близко к домам, изучали их нравы и обычаи. Многое нам понравилось в жизни людей, но самым занятным оказался ритуал, который исполняли люди каждую зиму…
— Новый год? — спросила Маша.
— Новый год, — щербато улыбнувшись, подтвердил пихтовик. — Ёлочки, гирлянды, шарики. А какие песни придумали люди к этому празднику! «В носу роились пчёлочки, в носу жила оса…» Эх, красота!
— В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла, — исправил Вова.
— Неважно, — отмахнулся старик, — важно то, что пихтовики тоже полюбили этот праздник и захотели подарить его лесу. Целый месяц мы готовились. Нашли поляну с высокой елью, росшей посредине, украсили её. Старательно выучивали песни, стихи, танцы. Подарки готовили.
И вот, наконец, пришёл день праздника! Пихтовики созвали всех малышей леса на поляну: бельчат, зайчат, лисят, даже один медвежонок проснулся, вылез из берлоги. И, конечно же, еловых волчат тоже пригласили. Отчего б не пригласить? Эх, если бы мы тогда знали…
Праздник удался на славу! Пихтовики пели и танцевали. Детишки смеялись и веселились. Было здорово, я помню, всем нравился наш Новый год.
Но тут появились еловые волки. Чёрными тенями ворвались на поляну. Они набросились на нас и давай кусать, царапать, ломать. Перепуганные пихтовики, взрослые и дети, спасая свои жизни, кинулись вон из леса. Но злодеи не отставали. Эти жестокие твари гнали нас, не зная жалости.