– А что, вам Аллах еще и фотографироваться запрещает?! – изумился я.
Фарха пожала плечами.
– Кому как. Дядя считает, что запрещает. – Она вдруг внимательно посмотрела на меня. – Слушай, а ты правда, что ли, веруешь в Аллаха?
– Нет, но…
– Но ты хотел бы поверить? Это просто! Достаточно трижды произнести…
– Нет, Фарха, спасибо. Я в Иисуса верю.
Фарха огорчилась и поджала губы.
– Но это же выдумки. Был только пророк Иса. А бога Иисуса – нету такого.
– Почему это нету? – обиделся я.
– Потому что нет бога, кроме Аллаха, – объяснила Фарха.
Я засмеялся.
– Это он тебе сам сказал?
– Это в Коране написано.
– А Библию ты читать не пробовала?
– Зачем? – удивилась Фарха. – Есть Аллах, он меня хранит, я это чувствую.
Мне стало обидно.
– Нет никакого Аллаха! Его твой дядя-пастух придумал! Ты попробуй почувствовать Иисуса, вот он тебя точно любит! Потому что он вообще всех любит! Он не злой.
– Это тебе Иисус сказал? – усмехнулась Фарха.
– Это я сам чувствую! – обиделся я. – Иисус меня хранит всю жизнь!
– Как он тебя хранит? – поинтересовалась Фарха.
– Как… – растерялся я. – Как всех. А как тебя твой Аллах хранит?
Фарха стала очень серьезной.
– Аллах меня хранит каждый день. Вот вчера, например, он меня спас от смерти.
– Это как? – удивился я.
– Ну, когда ты выполз, я обратилась к Аллаху. И ты в меня не стал стрелять.
Я надул щеки от возмущения, а затем специально всплеснул манипуляторами, чтобы она видела.
– Не, ну нормально?! – фыркнул я. – Стрелять не стал – я; велел мне не стрелять – Иисус; а молодец все равно выходит – Аллах? Чего у тебя в голове вообще творится? Тебе ведь уже целых десять лет, не девочка!
Фарха обиделась не на шутку.
– Балда, нет никакого Иисуса! – Она вскочила и топнула ножкой. – Нет и не было! Нет бога, кроме Аллаха!
– Тьфу, – сказал я.
– Весь день рождения испортил… – Фарха села рядом, надулась и отвернулась.
Мы помолчали.
– Ладно, – сказал я примирительно, – извини. Давай, знаешь, как поступим?
– Как? – насторожилась Фарха.
– Пусть тебя и дальше хранит Аллах, если вдруг он существует. А меня сохранит Иисус.
– Если он существует, – уточнила Фарха.
– Ну да, – кивнул я. – А мы с тобой будем просто дружить. А когда вырастем, поедем в Лондон, возьмемся за руки и будем гулять по парку.
Фарха просияла.
– Давай! – кивнула она.
Я вдруг неожиданно для себя протянул манипулятор и бережно взял ее за руку. Она не отдернула ладонь. Так мы сидели, наверно, очень долго – перед нами журчал ручей, вокруг пели кузнечики. А потом Фарха вздохнула.
– Мне пора, – сказала она и погладила танкетку по корпусу.
Я этого не чувствовал, только в наушниках зашелестело от движения ее ладони.
– Пока! – вздохнул я. – До завтра?
– До завтра, – кивнула она, поднялась и взяла в руки букетик. – Отвернись, я пойду через ручей…
Я проворно развернулся на гусеницах, готовясь услышать, как Фарха за спиной будет шлепать по воде, но вдруг остолбенел: прямо передо мной в камнях пряталась грязно-белая танкетка.
– Что, посмотрел мультики с нелюдями? – раздался голос Алисы, искаженный не то злобой, не то динамиком. – Теперь смотри последнюю серию!
Прежде чем я успел что-то сделать, пушка на ее танкетке дрогнула и послышался хлопок – один, другой, третий, четвертый… Тихо вскрикнула Фарха, застонала, а затем послышался тяжелый всплеск.
Я рванулся вперед, понимая, что уже поздно, врезался в танкетку всем корпусом и ввел на панели код самоподрыва.
Прошел месяц. С тетей Дианой и дядей Олегом мы ездили в районный штаб. Помню, у входа цвела сирень и толпился народ – военные с разноцветными нашивками курили, встав в кружок, армейцы-призывники сидели на чемоданчиках, ожидая чего-то. А вот разговор с комендантом не запомнился совсем.
Потом ко мне домой каждый день ходила психолог Элена. Она говорила глупости, показывала дурацкие картинки и заставляла сочинять по ним сказки.
Потом я снова начал ходить в школу. В патруль меня пока посылать не стали.
Однажды мы с тетей Дианой, вернувшись из школы, поставили машину в гараж, дошли до дома и стояли на крыльце. Тетя Диана ковыряла ключом в замке, а я разглядывал каменные плитки под ногами, задумчиво помахивая портфелем. По улице проехал мотоцикл и мягко притормозил напротив. Я поднял голову.
– Простите, пожалуйста! – глухо спросил мотоциклист из-под шлема. – Не подскажете, Вторая Парковая, дом шестьдесят два?
– Это здесь, – ответил я.
– А ты, наверно, Артур Галик? – спросил мотоциклист.