— Ты моя девушка, мама ждет Алена, ты сама слышала какие указания были от нее: Не опаздывать, а пока ты тут придумываешь отговорки не идти, время идет, — подмигивает, — а она уже видела нас с окна из кухни, уверен.
— Ты думаешь? — я смотрю за спину Германа и на окно, ничего не вижу, кроме как маленького пруда во дворе, с другой стороны от дома, сверху покрыта льдом.
— Я достаточно хорошо знаю свою мать.
— У вас во дворе пруд? — Герман смотрит туда, куда и я.
— Да, маленький, папа сделал в этом году.
— Как красиво, — неподалеку от пруда стоит мангал, столик и лавочки, и беседка. Сейчас это все смотрится не менее красиво, в снегу, чем например, это смотрелось бы весной, когда кругом зелень и цветы.
— Сказал заведет уток, как только моя жена забеременеет, чтобы с внуками любоваться ими.
— Уток?
— Уток и утят. Пошли уже.
Я не уверенно ступаю по дорожке, за Германом, но не успеваем мы дойти до крыльца, как дверь открывается и к нам выходит Виктор Васильевич. В домашних штанах и теплом свитере, впервые вижу его одетым по простому, не в деловой костюм.
— Корикова? — спрашивает отец Германа, тепло улыбаясь мне.
— Алена папа.
— Пчелка нашего магазина, как я могу не запомнить ее? — он протягивает мне руку, я пожимаю и улыбаюсь. Радуясь теплому приему.
— Здравствуйте.
— Рад видеть тебя дочка.
— Взаимно.
— Не думал, что у моего оболтуса есть вкус, но сынок, — он пожимает руку сына, — я горд тобой и чертовски рад, что ты наконец нашел достойную девушку, — я вмиг краснею и смущаюсь.
— Папа!
— Может вы пройдете внутрь? — кричит мама из кухни, — я тоже хочу познакомится.
Папа Германа помогает мне раздеться, под громкие возмущения Германа, что он сам в силах мне помочь. Я же хочу сказать обоим, что могу и сама, но решаю не вмешаться. Пока Виктор Васильевич вешает мой пуховик, Герман успевает чмокнуть меня в щеку, за что опять краснею, теперь взгляду как помидор. Я снимаю сапоги и прохожу дальше по прихожей под руку Виктора Васильевича.
— Здравствуйте, — я стою неподвижно, перед милой, ухоженной женщиной, с короткой стрижкой и легким макияжем, пока Герман не подкрадывается сзади и не обнимает за талию, притягивая меня к себе.
— Мама, познакомься это Алена — мать твоих будущих внуков.
— Что? — меня слегка потряхивает от такого заявления, но заметив улыбку на лице матери Германа, отпускает.
— Привет дочка, я Жанна. Рада знакомству.
— Спасибо.
— Ну что мы стоим? Пошли за стол? — это уже отец Германа.
— Нет еще, ничего не готово, — говорит Жанна, отчество которой я не знаю. И как к ней обращаться, если что? — пошли дочка поможешь, — я иду вслед за мамой Германа и попадаю на кухню, где пахнет очень вкусно, разнообразной едой.
Светлая, просторная кухня с современным ремонтом и новомодной техникой, которой я бы не смогла в случаи чего пользоватся.
— Вот дочка, — она указывает мне на посуду на столе, — протри и разложи, помоги накрыть. Как только Гермион сказал, что познакомит нас со своей девушкой, меня накрыла паника, — отчаянно начинает рассказывать женщина, доставая из холодильника нарезки, салаты, накрывает на стол, я же вытираю тарелки, стаканы, вилки, сервируем вместе стол, — я же не знаю что ты любишь, каким блюдам отдаешь предпочтение, а когда спросила Германа, он сказал она съест все, что ты приготовишь, — я смеюсь, зная Германа. уверена, что именно так он и ответил, — говрит мол, твои все блюда обалденные.
— Он прав, мамины блюда самые вкусные.
— Ну так, я хотела чтобы тебе тоже понравилось, — она смотрит на меня, с ног до головы, оценивающе, — а давно вы вместе живете? — вот же, они уже знают, что мы живем вместе, а своим я не сказала, побоялась, как в таком можно признаться? Да меня папа сразу расстрелит.
Жанна, отчество которой я не осмеливаюсь спросить, ловит мой растерянный взгляд, забирает у меня кухонное полотенце:
— Не надо смущаться, — она мило мне улыбается, — мы сразу поняли что что-то не так, когда Герман перестал приходить домой, хотя бы для того, чтобы ночевать. А уж когда он начал потихоньку вывозить из дома свои вещи, все стало ясно.
— Я… Мы… я хотела просто повстречаться, а Герман… он… его не устраивал такой вариант отношений… и мы… и он потихоньку переехал ко мне. Вот, — я выдыхаю.
— Успокойся, не волнуйся ты так. Я знаю Германа, он уперты. Или все или ничего. А еще… — я улыбаюсь, он не только упертый, он упрямый, стоит всегда на своем, либо все будет так как он сказал, лбо никак не будет, — а еще он очень ревнивый.