Наверное, планы на поездку в Россию так и остались бы нереализованными, если бы не внезапно разыгравшаяся личная драма. Бойфренд, с которым Наташка встречалась несколько лет, бросил её прямо перед самым Рождеством. Вот так по-свински испортил любимый праздник, да ещё и банально, словно в дешёвом любовном романе: начал встречаться с её лучшей подругой.
В Сочельник, когда вся страна веселилась в компании родных и любимых, бедняга Наташка осталась и без парня, и без подруги. Прорыдав всю ночь под звуки рождественских гимнов — за романтично накрытым столом, над остывающей индюшкой под соусом карри и собственноручно испечённым имбирным печеньем, — Наташка выдула в одиночку бутылку вина, а затем открыла интернет и, отбросив последние сомнения, немедленно забронировала авиабилет в Москву, к маме… Ну не с отцом же делиться своими душевными “девочковыми” терзаниями.
Обе — и мать, и дочь — искренне верили в то, что эта поездка отвлечёт и развлечёт Наташку. Обе отчаянно трусили и так же отчаянно ждали этой встречи в Москве…
___________________________
* Привет, мам! Привет, Дэнни! Как вы?
В машине Наташка болтала без умолку — очевидно, от волнения, помноженного на усталость. Всё-таки, долгий межконтинентальный перелёт давал о себе знать, и она никак не могла справиться с нервным возбуждением. Наташка издавала восхищённые возгласы, вертела головой, комментировала всё, что видит за окном, одновременно задавая миллион интересующих её вопросов.
Больше всего её поразило количество наряженных ёлок — в Америке многие уже повыбрасывали свои отслужившие Christmas trees.* Здесь же, в России, всё только дышало предвкушением праздника — а главное веселье было ещё впереди.
— У вас дома тоже ёлка? — спросила Наташка по-английски.
— А как же. Дожидается новогодней ночи. И ёлка есть, и подарки будут. Разожжём камин, будем пить глинтвейн… или какао с зефирками, всё как полагается, — отозвался Даниэль.
— Супер! — воскликнула она. — Прямо как в детстве… Кстати, папа тоже любит Новый год больше, чем Рождество. За столько лет в Америке так и не смог привыкнуть. Тридцать первого декабря у нас на столе всегда есть “русский салат” и эта, как её… “шуба”, да? А ещё… как же оно называется… “хо-ло-детс”, точно! — старательно выговаривая названия блюд русской кухни, вспомнила она.
— Тебе нравится? — спросила Светлана. Дочь забавно наморщила нос.
— Русский салат ещё ничего. Ну, тот, в который кладётся зелёный горошек, картофель, яйцо, огурцы и мясо, хотя я предпочла бы заменить мясо тунцом. А вот шуба… нет, я не понимаю, что вкусного в смеси вонючей солёной рыбы и варёной свёклы, намазанной жирным соусом. И холодец… прости, мам, но он похож на корм для котов — куски мяса в желе, жуть какая-то! А если тронуть его вилкой, он так отвратительно двигается и трясётся… брр!
— Окрошку, наверное, ты тоже не уважаешь? — поинтересовался Даниэль с улыбкой. — Пробовала когда-нибудь?
— О да, это очень странное блюдо — заливать варёные овощи напитком из хлеба…
— А вообще ты что-нибудь любишь из русской кухни? Чем нам тебя угощать все эти дни? — с притворной озабоченностью спросил Даниэль.
— Люблю блинчики, — добросовестно принялась вспоминать Наташка. — Только для меня это всё-таки десерт. Обожаю есть их с джемом, шоколадной пастой или сиропом… А папа заворачивает в них рыбу, мясо и икру, — её даже передёрнуло. — Хорошо отношусь к пельменям, они похожи на равиоли, только очень большие.
— Да не переживай ты, — вмешалась Светлана. — Уж голодной точно не останешься. В Москве полно итальянских, китайских, индийских и других ресторанов с доставкой на дом… найдём, чем тебя кормить.
Она была так счастлива от того, что видит Наташку рядом с собой, может коснуться её, когда вздумается, в любой момент обнять, прижать к себе, поцеловать… Светлана любовалась дочерью, которая беззаботно болтала с Даниэлем, и не могла насмотреться на её золотистые локоны, совсем как у неё самой в детстве, на нежное личико, ясные голубые глаза, открытую белозубую улыбку… “Девочка. Моя девочка…” — думала она, и внутри у неё всё пело от счастья.
___________________________
*Christmas tree — буквально “рожденственское дерево” (англ.), ель, украшенная на Рождество.
Наконец, они приехали домой.
— О, я знаю, у русских принято разуваться при входе! — воскликнула Наташка, пытаясь стащить с ног сапожки, но Светлана остановила её:
— Не стоит, на первом этаже мы спокойно ходим прямо в обуви. Вот наверху, если захочешь, можешь разуться… а впрочем, делай, как удобно. Я покажу тебе твою комнату.