Сколько ещё предстоит открыть?
— Но они могут...
— Брось это идеальное дерьмо. Ты настоящая. Я настоящий. Мы? Мы настоящие. Эти засранцы? Они, блять, не имеют значения. – Её лицо опускается, на нём появляется смесь паники и обожания, что совершенно сбивает с толку.
— Дэмиен, нужно поговорить..., – начинает она, и тут раздаётся дзиньканье лифта, сигнализирующее о том, что мы добрались до Радужной комнаты. Я прижимаю ещё один поцелуй к её губам.
Я уверен, что она собирается сказать мне, что всё зашло слишком далеко, что для неё это уже не просто весело и легко, и я не могу дождаться, чтобы поговорить с ней об этом, увидеть, как на её лице появится выражение шока и благоговения, когда она поймёт, что я не отпущу её, что бы она ни говорила.
— Мы здесь, rubia. Сегодня, да? Скажешь мне сегодня вечером, после того как я трахну тебя в этом платье, – говорю я, и её глаза расширяются.
Вся фирма смотрит на нас, когда двери раздвигаются, и я откидываю голову назад от смеха, притягивая свою женщину к себе.
Глава 29
23 Декабря
Эбби
Ужас скручивается у меня внутри, нагревает мои вены и затуманивает разум, когда звенит лифт. Смех Дэмиена заполняет крошечное пространство и выплёскивается в комнату, в которой я когда-то хотела быть больше всего на свете.
Сейчас я хочу только одного – бежать из неё.
Я облажалась.
Я так сильно облажалась.
Я думаю обо всех тех случаях, когда я пыталась рассказать Дэмиену, обо всех случаях, когда нас прерывали... и теперь я знаю, что не было такого, что я не смогла найти возможность сказать правду.
Сказать ему истинную причину, по которой я согласилась на его свидание, почему всё это началось.
Сказать ему, что независимо от того, почему это началось, мои намерения изменились. Правда, они изменились в тот первый вечер, если быть честной с собой. И они изменились снова, когда он привёл Шэрон в мой магазин. Далее, когда он взял меня на концерт, и когда он понял, что я забочусь о нём, и оценил это. И наконец, когда он повёл меня с сестрой на гребаных «Рокетс», исполнив глупую детскую мечту, потому что я рассказала ему об этом однажды на нашем первом свидании.
Если бы я действительно хотела рискнуть, открыться и сказать правду, я бы не смогла просто стоять там и сказать: Нет, Дэмиен, мне нужно сказать тебе что-то очень важное прямо сейчас.
Потому что я знаю до глубины души, что если бы я когда-нибудь сказала Дэмиену, что для меня что-то важно, он бы мгновенно остановился и выслушал.
Потому что то, что важно для меня, важно и для него.
Это часть того, что так чертовски прекрасно в нём.
И так невероятно трагично.
Знать, как выглядят и что чувствуют обе стороны этой монеты.
Мои глаза сканируют комнату, когда Дэмиен проходит через неё, улыбаясь и махая рукой, его рука гордо обвивает мою талию. Глаза следят за нами, но это не шокированные глаза, как всегда делал вид Ричард, что престиж этого мероприятия привлечёт внимание.
Для Дэмиена я не скрытое препятствие.
Я – сияющая жемчужина, которую он выставляет напоказ.
Трофей.
Что-то, что он выиграл.
Чёрт возьми, я облажалась. Я облажалась.
Каждая часть меня хочет отмотать назад, переделать всё это, согласиться на первое свидание и в ресторане сказать ему, что один из его сотрудников – мой бывший, но я с нетерпением ждала возможности узнать его получше. Что я думаю, что мы подходим друг другу.
Это могло быть так чертовски просто.
Я могла бы войти в эту комнату с тем же эффектом, но без стресса и предательства. Чёрт, Дэмиен, вероятно, получил бы от этого удовольствие, даже присоединился бы к нему. Я бы сияла. Вместо этого Дэмиен сияет от гордости и радости на своём лице, и он перемещает меня по комнате, пока я стою с натянутой, фальшивой улыбкой на моих губах.
И тогда комната перестаёт двигаться.
Мир останавливается.
Потому что глаза Ричарда встречаются с моими, и, чёрт возьми, если выражение шока и замешательства в его глазах – это не всё, чего я ожидала, и даже больше.
Взгляд снова меняется, когда он переводит взгляд на мужчину рядом со мной. Он переходит в чистый гнев и неверие, а затем... панику. Паника в его глазах.
И, чёрт возьми, мне приятно это видеть. Взгляд, о котором я мечтала, взгляд, который, как я думала, он подарит мне, когда поймёт, что женщина, которую он предал, использовал и бросил, находится возле мужчины, которого он больше всего хотел впечатлить.
Встретившись с ним глазами, я отбрасываю свои волосы через плечо, спутанные из-за рук Дэмиена в лифте, широко улыбаюсь и двигаюсь немного ближе к Дэмиену. Он смотрит на меня сверху вниз с маленькой, мягкой улыбкой, и я отвечаю ему тем же.
Он не замечает, что происходит.
Я получила свою месть, холодную, как прогнозируемый на сегодня снег.
Единственная проблема в том, что месть кажется мне более кислой, чем я думала, запятнанной паникой и стыдом. Я могу только надеяться, что моё собственное наказание не будет таким болезненным, как следовало бы.
Прошло всего десять минут после нашего прибытия, прежде чем мы добрались до угла Ричарда в комнате.
Потребовалось около тридцати секунд из этих десяти минут, чтобы понять, что блондинка рядом с ним была помощником юриста, которая работала с ним, и которая, как он сказал мне, был взбалмошной и надоедливой.
Блондинка, взбалмошная и надоедливая, но, видимо, не настолько, чтобы быть дисквалифицированной как "спутница" на этом престижном мероприятии.
Полагаю, именно отсутствие изгибов и консервативный наряд сделали её победительницей, превратив её в очень блондинистую Жаклин по сравнению с моей неординарной Мэрилин.
Неважно. Я бы предпочла быть Мэрилин, чем Жаклин в любой день.
Когда мы стоим перед Ричардом и... Мисти – её зовут гребаной Мисти, ради всего святого – я делаю своё любимое фальшивое лицо.
Именно его я использую, когда в магазин приходят засранцы, командуют всеми вокруг, а потом пытаются подойти ко мне, чтобы получить скидку и мой номер.
Мягкие, знойные глаза, надутая улыбка, расслабленное лицо.
Я спокойна.
Со мной приятно общаться.
Я собираюсь заставить вас каким-то образом удвоить мои комиссионные к тому времени, как вы покинете мой магазин.
Я сделаю эту месть сладкой, как чёртов леденец.
Если я уже иду ко дну, то могу и насладиться этим.
— О, Дик, – говорит Дэмиен, словно забыв, что Ричард здесь, его рука лежит на моей талии. Потребовались все фибры моего существа, чтобы не рассмеяться, как над прозвищем, которое Ричард презирает, так и над тонким намёком в том, что его не замечают. — Чуть не пропустил тебя. Приятно видеть, что ты смог прийти. Счастливого Рождества. – Его голос твёрдый и дружелюбный, но под ним скрывается раздражение, и я вспоминаю, что Ричард ему не нравится. Оказывается, Ричард был не так уж далёк от истины все те разы, когда он говорил мне, что Дэмиен его недолюбливает.
Я имею в виду, кто мог его винить?
— Мартинес. Счастливых праздников, – говорит он, протягивая руку и пожимая руку моего спутника самым неловким способом, который я, возможно, когда-либо видела. Его глаза переводятся на меня, потом на босса, а затем на меня, в их глубине всё ещё горят растерянность и разочарование.