По крайней мере, не при мне.
Он дерьмовый лжец.
Он не может скрыть свои суждения, которых у него много.
Как юрист, наша работа – убеждать людей в таких вещах, как невиновность или виновность, ценность и стоимость, а также в том, что такое правосудие. Судья или присяжные должны вынести окончательное решение – если мы правильно разыграли игру, мы подтолкнули их к правильному решению.
Но не нам судить.
Именно здесь большинство юристов – большинство людей – ошибаются. Они думают, что в любом месте и в любое время имеют право судить окружающих. Делать предположения, основанные на мимолётном взгляде на чью-то жизнь. Решать, достойны они или нет, относиться к ним с добротой или злобой.
В детстве меня учили никогда не судить, и я перенёс это мышление в свою карьеру.
Оно сослужило мне хорошую службу.
— В приглашении было сказано прийти в костюмах, – говорю я, наклоняя подбородок к тому месту, где его родной дедушка одет в чёрный костюм и шляпу-котелок, а его усы ухожены, чтобы быть удивительно хорошей карикатурой на человека из «Монополии». — Не говоря уже о том, что ты был здесь в прошлом году, не так ли?
— Да, ну... неважно. – Он оглядывается вокруг, рассматривая вечеринку. Я поднимаю телефон, чтобы вернуться к своим действиям и игнорировать этого засранца. — Ну, как продвигается? – спрашивает он, и я снова медленно опускаю телефон и смотрю на него. Проходит несколько неловких секунд, и он слегка извивается.
Ладно, эта часть забавна.
Наблюдать за тем, как этот придурок пытается меня подколоть, и что у него ничего не получается? Наблюдать за тем, как человек, которому, вероятно, никогда в жизни не отказывали в чём-либо, пытается получить моё одобрение?
Это того стоит.
Ричард наклоняет подбородок к моему телефону, на экране которого всё ещё отображается приложение для знакомств.
— Ты ищешь какую-нибудь задницу, чтобы поиметь? – спрашивает он, и с его вопросом я продолжаю смотреть на него, мои глаза расширяются в искреннем шоке от того, что эти слова прозвучали из его уст.
Может быть, мне уже за сорок, но я уверен, что мужчины до сих пор не могут говорить подобное. Это должно быть просто тупое дерьмо, которое говорят мужчины в подкастах и в старых фильмах 00-х годов. Верно? Когда я снова продолжаю пялиться на него, он продолжает говорить, копая себе яму. — Я знаю несколько цыпочек в Ист-Виллидж. Я могу позвонить им и устроить нам личную встречу. – Я несколько раз моргаю, пытаясь понять, серьёзно он говорит или нет.
Когда он продолжает смотреть на меня, я понимаю, что он на 100% серьёзен.
— Дик, ты ведь знаешь, что проституция незаконна, не так ли? – говорю я, и гордость на его лице краснеет.
Боже, это действительно чертовски весело – заставлять этого мудака чувствовать себя неловко.
— Нет, не проститутки. Боже, нет. Я не плачу за секс, клянусь. - Его руки подняты, словно он боится, что я приду за ним. Уровень протеста и скорость, с которой он вырывается изо рта, вызывают сомнения.
— Просто несколько цыпочек, которых я знаю. Они всегда готовы хорошо провести время. – Я бросаю на него взгляд, который, как я знаю, он интерпретирует как "конечно, да", потому что он продолжает говорить, защищаясь. — Я клянусь, мужик. Они классные. Просто... если ты ищешь развлечения.
Да, потому что в число развлечений, которые я хочу получить, входят внук моего партнёра и женщины, которых он уже трахал раньше. Звучит потрясающе.
— Разве у тебя нет девушки или что-то в этом роде? – спрашиваю я, вспоминая, как Саймон говорил мне, что он встречается с какой-то симпатичной молодой девушкой. Он никогда не приводил её ни на какие мероприятия, поэтому часть меня думает, что она, возможно, была выдумана, чтобы Ричард выглядел лучше.
— Не-а, это старые новости. Она была просто наполнителем.
— Наполнителем? – спрашиваю я, поднимая бровь.
— Да, ты знаешь. Кто-то, кого ты видишь на стороне, надёжная задница, – говорит он. Боже, он действительно кусок дерьма.
Он будет партнёром в этой фирме и будет носить моё имя через мой, мать его, труп.
— Понял, – говорю я с натянутой улыбкой, снова поднимая телефон. Краем глаза я наблюдаю, как он открывает рот, чтобы продолжить разговор.
Ещё одна причина, по которой он дерьмовый адвокат: он не знает, когда остановиться, и ни хрена не умеет читать язык тела.
К счастью, Мисти, светловолосая помощница юриста, которая явно пришла в эту сферу с определённой целью, подходит и обхватывает Ричарда за руку.
Полагаю, девушка или бывшая девушка, если уж на то пошло, понятия не имеет о навязчивом помощнике юриста, которая работает с Ричардом допоздна, иногда дольше после того, как все остальные в офисе уже ушли.
Ещё одна причина, по которой мне не нравится этот человек – он тупой, как пробка. В офисе есть гребаные камеры, а это значит, что каждый, кто имеет доступ к записям камер видеонаблюдения, может видеть, чем они занимаются.
Не то чтобы я хотел увидеть то, что видел две недели назад, думаю я, борясь с рвотными позывами при воспоминании.
— Привет, малыш, так рада, что ты пришёл, – говорит она с мурлыканьем, и он улыбается ей так, как я никогда не хочу, чтобы меня заставили увидеть это снова. Как будто он хочет съесть её целиком, а потом похвастаться этим.
Я вслух издаю рвотные позывы от этого взгляда.
Ричард поворачивается ко мне лицом, намереваясь отчитать меня, как, я уверен, отчитал бы любого другого человека, но тут он вспоминает, кто я и что я значу для его будущего.
Я поднимаю бровь с вызовом, но он, к сожалению, отступает, дарит мне натянутую улыбку и машет рукой, прежде чем уйти.
Оставив меня спокойно заниматься бездумным перебором.
Глава 3
31 Октября
Эбби
Говорят, что хороших друзей трудно найти, но этих двоих я подцепила в колледже, когда мы пытались вступить в сестринство и не прошли первый тур.
И когда я говорю, что они хорошие, я имею в виду, что они пришли с вином, текилой, «Five Guys»3 и огромной коробкой десертов из любимой мною ночной пекарни в Сохо. Сейчас мы сидим в моей крошечной квартире, окружённые морем деталей костюма для Хэллоуина и использованных салфеток.
— Завтра первым делом я возвращаюсь к блонду, – говорю я, беру горсть картошки фри, макаю её в кетчуп и отправляю в рот. — Я уже написала Джули, и у неё есть окно на 11. – Я вздыхаю, потягивая маргариту, которую сделала мне Кэт. — Хорошо, что я взяла выходной, думая, что утром всё ещё буду в городе. – Мой подбородок слегка покачивается, но я борюсь с семнадцатым раундом плача.
С трудом.
— Я всё ещё не могу поверить, что ты стала брюнеткой ради мужчины, чьё прозвище Дик, – говорит Ками, разворачивая кекс «Пища дьявола» и проводя пальцем по глазури. — Ты не брюнетка.
В прошлом году, прямо перед Рождественской вечеринкой, на которую, как я думала, меня пригласят, я перекрасила то, что стало моими фирменными длинными светлыми локонами, в светло-русый цвет.
Все бывшие Ричарда были брюнетками.
Все девушки, невесты и жены его друзей – брюнетки.
Все женщины в загородном клубе, которые привлекали внимание Ричарда, когда он думал, что я не замечаю, были брюнетками.
Поэтому я стала брюнеткой. Я решила, что перекраситься в брюнетку – это способ доказать, что я – то, что ему нужно.