— Ты всё для него делала, Эбс.
— Я убирала его квартиру! — говорю я, вставая. Мир кружится вокруг меня, но мне всё равно. Я игнорирую его. — Я относила его одежду в чистку каждую неделю!
— Он заслуживает того, чтобы попасть в ад за то, что обращался с тобой как с дерьмом, — говорит Кэт, и снова это шок, исходящий от неё.
— Он говорил, что я недостаточно серьёзна. Я была недостаточно хороша. Подождите, пока он поймёт всё, что я делала! — говорю я, кипя от злости.
— Ты заслуживаешь мести, — говорит Ками, в её глазах мрачная улыбка.
Я сажусь.
— Месть? — спрашиваю я, но это слово скатывается с моего языка как масло.
Мне нравится это ощущение.
— Да, чёрт возьми! — говорит она и встаёт. — Мы должны отомстить ему за это. Мы должны показать ему, что он не может просто относиться к людям как к дерьму и выйти сухим из воды!
— Как? — спрашиваю я, но она уже листает мой телефон, просматривает электронные письма и встречи, которые я назначила. У меня сводит живот.
— Это. Это ключ, — говорит Ками, показывая мне календарь. — Мы поиздеваемся над ним. Изменим дерьмо. Превратим его жизнь в ад.
— Я не знаю, ребята, это кажется… — Милая Кэт изо всех сил пытается отложить дело.
— Объясни, — говорю я, игнорируя толчок в животе, которое хочет с ней согласиться.
Моя мама была слабой.
Мужчина бросил её, и это разрушило её жизнь. Но разве она вымещала свою вину на том мужчине, моём отце? Нет. Она выместила это на нас с Ханной и сделала наши детские жизни чертовски несчастными.
Я не слабая.
На какое-то время я была слабой. Я позволила мужчине определять меня, позволила этому определению взять верх над моей самооценкой.
Но теперь уже нет.
Ни за что, блять.
— Ты всё делала для него. Он понятия не имеет, как устроена его жизнь, Эбби. — Она не ошибается. — Мы вмешаемся в это.
— Ты знаешь лучший способ забыть мужчину, Эбби, — говорит Кэт, пытаясь отвлечь Ками. — Завести нового.
— Да! — говорит Ками тянется к моему телефону и чуть не падая при этом. Она также слегка подвыпившая. — Прямо сейчас. — Ками перемещается, чтобы сесть рядом с Кэт. Они вдвоём сгрудились над моим телефоном. Мне до сих пор не вернули его, и я понимаю, что какой-то частью мозга я должна возразить, но не могу вспомнить, почему.
Они бормочут, а я продолжаю пить и набивать лицо картошкой фри, потому что, хотя картошка фри, возможно, и не исправит разбитое сердце, она помогает добавить слой жира и крахмала по краям.
— Нет, не эта — блондинка! Она завтра едет к Джули, — говорит Кэт, указывая на что-то в моём телефоне.
Я ложусь на пол, уставившись в свой потолок.
— И знаете, самое безумное, что я действительно думала, что он собирается сделать предложение в этом декабре, — говорю я, разговаривая сама с собой. — Честно говоря, я думаю, это было бы хорошо. Хороший брак. Нам было бы хорошо вместе. Может быть, если бы я была более взволнована из-за детей…
— Это были бы лысые дети, — со смехом говорит Кэт под нос.
— Он очень чувствителен к этому, Катрина, — говорю я в ответ, защищая его. — Может, мне стоит позвонить ему. Может, это была ошибка. Недоразумение. Он прав. Мне следовало быть более консервативной в своём наряде. Я должна была…
— Эбигейл Келлер, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы вернуть этого мерзавца, я тебя выпотрошу, — говорит Ками, глядя мне прямо в глаза с выражением лица, которое говорит мне, что она планирует, какой нож использовать, если я действительно попытаюсь вернуться к нему.
— Мы встречались четыре года, Ками, — говорю я, мой голос мягкий.
— Четыре года ада, дорогая. — Это Кэт.
И снова сюрприз.
Кэт — та, кто всегда на твоей стороне.
Ками — та, кто хочет убить любого, кто перейдёт дорогу одной из нас.
Я — нечто среднее между ними. В колледже именно я планировала месть девушкам из сестринства, которые решили, что мы недостаточно хороши для их маленького клуба, или как заставить профессора нашего курса модного мерчендайзинга применить кривую на экзамене.
Маленькие, незаметные действия могут оказать наиболее значительное влияние.
— Ты изменилась, когда начала с ним встречаться, — говорит она.
— Нет, не изменилась, — говорю я, глядя на неё в замешательстве.
— Ты точно изменилась, — говорит Ками, соглашаясь с ней. — Ты… подстроилась.
— Подстроилась? — говорю я, недоверчиво. — Я?